Сейчас же я отправила этого артиста цирка купить Алене парочку новых глянцевых журналов. Помнила, что подруга их обожает, и надеялась, что это ее немного отвлечет. Все-таки тяга к прекрасному у женщин неискоренима, надо будет после больницы вытащить Алену на шопинг, а потом, возможно, съездить куда-то отдохнуть. На Бали в это время прекрасная погода, а я уже третий год туда собираюсь…
Мне не хотелось лишний раз волновать беднягу, но скрыть факт того, что меня вызывали к следователю, я не смогла. Да и без меня она бы все узнала. Насколько я была в курсе, Алене регулярно звонила двоюродная сестра Вадима: она держала руку на пульсе следствия. Видимо, рассчитывала: жена брата не оставит ее старания без денежного внимания.
Мой поход к следователю Алена восприняла как формальность и лишь вздохнула.
– Ты ведь и Вадима-то не знала, а вышло так бестолково. Мне жаль, что из-за меня ты…
– Да брось. Я рада бы помочь. Только нечем. Алена, я тут кое-что узнала. В общем, ты же в курсе, что Вадим был женат до тебя? – спросила я и почувствовала себя глупо.
Смутившись, я подумала, что это дурацкая постановка вопроса. Было бы странно, попытайся Вадим скрыть такой факт своей биографии. Сейчас не начало XX века, съесть свой паспорт с целью сокрытия биографии проблематично. Все равно везде предостаточно источников информации.
– Конечно, – тихо проговорила подруга, отхлебнув воды из стакана, что я ей услужливо наполнила. – А чего ты спрашиваешь?
– Тебе не хочется обсуждать это? Ты только скажи…
– Да нет, почему… Наоборот, когда я о нем говорю, кажется, что он просто куда-то уехал. Вадим был редкий человек. Умница. Не все знают, что он выбился из жесточайшей бедности. Но завидовать, как видишь, оказалось нечему… Ему пришлось пережить трагедию. Он тогда едва не помешался – его жена, про которую ты говоришь, пропала.
– Я слышала эту историю. У нас оказались общие знакомые.
– Да? Ну тогда… Если честно, поговаривали, что у нее был любовник. В общем, она вполне могла с ним сбежать, хотя у нее же был отец. Разве бы она его не пожалела? Вадим рассказывал, старик тогда чуть с ума не сошел. Ее искали. А чего ты вдруг спросила про жену Вадима?
– Да так, наверное, это не важно. Просто папина подруга, Люда, учила ее музыке. Говорю же, мир тесен… Я вот еще что хотела спросить: как ты думаешь, стоит мне рассказывать следователю о том мужчине? Ну, которого я видела? Пока меня больше не вызывали… А первый раз я так переволновалась, что совсем забыла про это сообщить.
Я деликатно умолчала о том, что Ирина Всеволодовна попыталась представить меня разлучницей, убившей мужа подруги.
– Знаешь, я много думала о твоем рассказе, – вздохнула подруга. – Я вообще в такой ситуации впервые. Опыта общения с полицией у меня нет. Вот уж правду говорят: от тюрьмы и от сумы… Жила себе, жила, а вот как оно сложилось.
Алена помолчала, рука ее теребила краешек одеяла. Потом она нерешительно подняла на меня глаза:
– Может, нам посоветоваться с твоим отцом? Ты же говорила, он подполковник? Если этот человек был, но почему-то скрыл свой визит… Наводит на мысли, так ведь?
– Конечно, но папа уехал отдыхать, я же говорила. И как только вернется…
Я замялась, потому что понимала: не очень-то хочется впутывать в это дело папу № 1. Ему явно не понравится моя самодеятельность.
Алена явно хотела сказать что-то еще и, подумав, продолжила:
– Если честно… я боюсь. Я не понимаю, кому надо было поджигать дом? Вдруг они что-то путают и пожар – результат несчастного случая? Ты же говорила, он там палил какой-то костер? А Леша, друг Вадима, сказал, что при порывистом ветре огонь распространяется очень быстро. Вадим давно твердил, что надо было установить пожарную сигнализацию. Но руки не доходили. Дом строил его тесть, лет пятнадцать назад, сама понимаешь…
– У Вадима были враги?
– Думаю, да… – замялась Алена. – То есть не знаю…
– Муж не казался тебе подавленным, может быть, встревоженным?
– Нет, вроде бы нет.
– Вадим посвящал тебя в свои проблемы? – задала я очередной вопрос и подумала, что я сейчас прямо как папа № 1 – веду допрос, на который не имею никакого морального права. Но, кажется, Алена не возражала.
– Конечно, мы были очень откровенны, он бы не скрывал…
Подруга обхватила голову руками, подтянула колени к подбородку и стала монотонно раскачиваться. Напоминало все это почему-то сцену из психушки.
– Извини, я опять огорчила тебя. Просто мне кажется, раз я оказалась там, в доме, и что-то видела… Может, это не просто так? Может, я должна помочь установить истину?
– Дарина, я креплюсь, но мне очень тяжело. Я хочу поскорее все забыть. Как страшный сон. Только это невозможно, да? Когда сплю, мне лучше. Спать и спать, так время летит быстрее. Надо потерпеть, как считаешь? Да, ты права в одном: мысль о том, что я даже не знаю, что там произошло…
– Конечно, я понимаю, как тебе трудно. Но если я сейчас промолчу, найти этого типа будет очень трудно. Ладно, потом обсудим. Ты обязательно скоро поправишься, и мы съездим отдохнуть. Куда захочешь.
– Я вообще хочу уехать отсюда. Далеко-далеко. Лучше в Америку. Не смогу жить здесь, в нашем доме. Мы с Вадимом давно хотели туда съездить. Взять только паспорт и деньги, не хочу ничего, что напоминало бы мне о доме. По крайней мере, пока.
Во время ее монолога меня словно током шибануло.
– Ты сказала про паспорт! Я вспомнила, что показалось мне странным. Паспорт Вадима лежал у вас дома. Когда я собирала твои вещи, увидела.
– И что?
– Ну, если бы он собирался в командировку, как сказал тебе, наверняка захватил бы паспорт. Заселиться в гостиницу, так ведь?
– Наверное… Я даже про это не подумала.
– Значит, ехать в Ковров он не планировал и целенаправленно утаил от тебя свои планы. Возможно, не хотел, чтобы ты знала о его проблемах. И о встрече с этим человеком.
– Но… если этот человек, как ты говоришь, действительно что-то сделал… Он же может и меня… Или нет? Все эти проклятые деньги. Вадима могли убить из-за них.
– Поясни.
– Я знаю, что он иногда одалживал деньги. Под расписку. Я никогда не вникала в детали. Вадим сам всем занимался. Такой у нас был тип отношений: я занималась домом и собой, он – делами. А если мы начнем искать убийцу? Если ты заявишь, что кого-то видела? Для того, кто был в доме, это станет неожиданным препятствием. А вдруг…
Алена не договорила и в ужасе уставилась на меня.
– Может, ты и права. Давай сделаем так: пусть следствие идет. Следователи изучат видеозапись с камер наблюдения, возможно, сами найдут улики и составят приметы подозреваемого. Он же как-то покинул дом, мог попасть под камеру. Дорога к трассе там одна. А когда папа вернется, я спрошу, как нам лучше поступить… Хорошо бы тебе выделили охрану.
– Прямо как в кино, – слабо улыбнулась Алена, а я погладила ее по руке.
– Ты боишься за себя?
– Я не героиня. Если ты об этом. Обычная слабая женщина. И еще одна, совсем. Если бы не ты…
– Да ладно.
– Нет, не отрицай. Спасибо тебе. Остальные только знакомые. Если честно, уверена, девчонки с работы даже позлорадствовали. Разбилась сказка о Золушке, которой попался прекрасный принц.
Алена горько усмехнулась краешком рта. Взгляд был отсутствующий, словно она витала где-то далеко, в своих воспоминаниях, где все было хорошо.
– Когда Вадим стал за мной ухаживать, многие красавицы города были недовольны. Молодой и богатый вдовец, в общем, сама понимаешь. До встречи с Вадимом я была бедной как церковная мышь. Зато свободной. Иметь много денег – это круто, но… многие хотят их у тебя отнять. Как и свободу. А теперь у меня есть деньги, есть свобода, но нет Вадима.
При этих словах ее лицо окаменело, рот скривился, и она быстро стиснула его ладонью, чтобы не зареветь в голос. Хорошо, что вернулся Славик со стопкой журналов и конфетами. Мы выпили чая, а через двадцать минут Алене пришли ставить капельницу.
На обратной дороге Славик выглядел чрезвычайно деятельным. Вообще, с момента, когда он получил хорошее наследство от умершего в Сочи деда, жизнь его забила фонтаном. Он будто бы ощутил всю остроту рогов и козлиное вдохновение, как в той песне Высоцкого, и рвался сунуть свой козлиный нос везде и всюду.
– Так, Алену навестили, надо успеть заскочить на стройку. Вдруг какие-то новости по нашей пропаже? Я же не дурак – местным работягам объяснил, чтобы в случае странных находок все складывали в мешок и сигнализировали. Мол, территория историческая, много там кого за века полегло.
– Смотри, еще раскопают скелеты со времен Наполеона.
– Найдем и им последнее пристанище. Мы потомки победителей. И наш народ помнит свою историю, – с пафосом выдал Славик. – А еще у меня в девять вечера занятие по пикапу. Гуру перезвонил, велел подъехать на консультацию. Он ко мне благоволит.
– С чего бы?
– Я рассказал ему, как лихо расследую преступления. И он тоже заявил, что я зарываю свой талант. И что мне надо прекратить слушать женщин, а проявить свое мужское волевое решение.
– Ага, открой агентство добрых услуг: найду говорушки, накормлю кота, потеряю скелет. Кажется, ваш гуру тоже немного того? Хотелось бы взглянуть на него хоть одним глазком. Наверняка неуверенный в себе коротышка с непомерным эго и лысеющей макушкой.
– Нет, он больше похож на мексиканского мачо.
– Носит сомбреро?
– Нет, темные очки, усы и бородку.
– А как называется ваше тайное общество?
– Очень креативно. «Без баб», – хрюкнул Славик.
– Для пикаперов, которые мечтают о бабах, – самое оно. Сдается мне, ваш гуру просто троллит вас. Сколько ты ему платишь?
– Мы экспериментальная группа. Все бесплатно. А знаешь, какое прекрасное название придумал для нашего бутик-отеля папа № 3? – сразу перевел тему приятель, который почему-то последнее время добавлял к упоминанию папиного отеля приставку «наш». Не иначе, папа № 2 подбил его вложить остаток наследства в проект. Хотя связываться со Славиком…