– Ты что нахмурился? – встревоженно спросила Лиза. – Я тебе говорила, давай никуда не поедем.
– Не обращай внимания. Это я так, о работе подумал. Лиза, обновку надо обмыть. Поехали в одно место, посидим, поболтаем.
Отказываться Елизавете было неудобно. В другой раз она бы заупрямилась, но – плащ! Тут ничего не попишешь: если согласилась принять подарок, то иди, куда зовут.
Единственным местом, где с утра можно было достать спиртное, было кафе «Встреча». Мне, как другу хозяина, в бутылочке шампанского не откажут.
Во «Встречу» мы пришли через минуту после ее открытия. В фойе нас встретил Евгений Викторович.
– Какие гости спозаранку! Вы что, под дверями стояли, ждали, когда мы откроемся? У меня еще кухня не работает, столы не накрыты.
– Евгений Викторович, у вас найдется пара яблок и бутылка шампанского? Мы с Лизой хотим спрыснуть покупку.
– Что купили? – поднялась из-за барной стойки Альбина.
Она подошла к нам, поздоровалась, бесцеремонно, по-свойски, заглянула в пакет с плащом.
– Давно хотел Лизе хороший летний плащ купить, да все руки не доходили, – прокомментировал я покупку.
– А-а-а, плащ, – «разочарованно» протянула Альбина.
Краем глаза я видел, как Лиза гордо выпрямилась, на губах у нее появилась премилая улыбка, как у кобры перед броском. Плащ – это ведь не просто тряпка, это железобетонная стена, которая оградила меня от всех женщин на свете.
«А ты как думала? – говорила сама за себя поза Лизы. – С кем-то Андрюша флиртует, а для меня последнего рубля не пожалеет. Это мой мужчина, и плащ – тому наглядное свидетельство».
– У меня такой же в прошлом году был, – поморщилась Альбина. – Сейчас голубой цвет не в моде.
– Здесь есть большое зеркало? – спросила Лиза.
– Конечно, есть. Пошли, провожу.
Альбина повела мою подругу в дамскую комнату, а я и Ковалик пошли наверх.
– Угощу вас из своих запасов, – сказал Евгений Викторович. – До шести часов выносить в зал спиртное запрещено. Представь, из БХСС могут без пяти шесть приехать и проверить, начал работать буфет или нет. Вроде бы антиалкогольный психоз спал, а законы те же остались, ничего не поменялось. Девушка, которая с тобой…
– …моя невеста, – предупредил я возможные вопросы о статусе Лизы.
– Да я понял, что невеста. Подружкам плащи не покупают.
– Евгений Викторович, у меня такое ощущение, что за мной сегодня целый день хвост ходит. Это никак не может быть связано с Машковцовым?
– В пятницу мы говорили с тобой один на один, и я еще никому не сказал, какое решение ты принял. Если за тобой установили слежку, то это ветер не с нашей стороны. Может быть, тебя, в порядке профилактики, ребята из КГБ пасут?
– Черт с ним, потом разберусь.
Из «Встречи» я, Лиза и Альбина вышли через запасной выход. Ничего подозрительного я не заметил, чужого взгляда в спину больше не чувствовал. Слежка, если она была, либо потеряла нас, либо прекратилась.
– Пока, пока! – помахала нам рукой дочь Евгения Викторовича.
– Интересная девушка, – сказала Лиза. – Она с тобой раньше встречалась?
– Ну, как тебе сказать… Она вообще-то замужем.
– Андрюша, ты меня за дурочку не держи, я же вижу, как она на меня посмотрела. У тебя с ней что-то было? Андрюша, ты не юли, не увиливай от ответа. Признавайся, у вас было что-то?
– Ну, было, и что с того? – с вызовом спросил я.
– Ничего. Ты не нервничай. Я просто спросила, ты ответил. Андрюша, постарайся сделать так, чтобы я больше за одним столом с твоими бывшими любовницами не сидела.
– Она никак не могла быть моей любовницей. У меня жены нет.
– Андрюша, ты не прикидывайся, что не понял, о чем я говорю. Мы договорились? Больше никаких бывших знакомых: ни замужних, ни разведенных – никаких. Куда теперь? К тебе?
– Куда скажешь, туда и пойдем.
– Я вижу, у тебя настроение испортилось. Андрюша, ты сделай выбор: или я, или всякие проститутки, которые на чужих мужиков вешаются. У Альбины этой на лбу написано, что она – гулящая девка, а ты с ней любовался-миловался?
– Ты хочешь поссориться?
Мы остановились посреди дороги, посмотрели друг другу в глаза.
– Поедем к тебе домой или будем выяснять отношения по телефону? – мягко спросила Елизавета.
– А чего выяснять? Ты сказала, я понял. Мне просто обидно, что я ни за что ни про что…
– Андрюша, – перебила меня Лиза, – ты не води меня по местам своей бурной молодости и выслушивать ничего не будешь. Мы едем к тебе или нет?
– Едем!
Глава 24. Явление новой силы
В понедельник вечером начальник УВД Большаков вызвал к себе меня и Малышева.
– Я был у прокурора города, – сказал он. – Виктор Константинович попросил нас возобновить поиски адвоката Машковцова.
– Он наконец-то решился объявить его в розыск? – уточнил Малышев.
– В том-то и дело, что нет. Воловский хочет, чтобы мы занялись расследованием исчезновения Машковцова в частном порядке, неофициально.
– Сам пусть ищет его, – отрезал начальник уголовного розыска.
– Николай Алексеевич, – нахмурился Большаков, – ты что, хочешь вдребезги рассориться с надзирающим прокурором? Меня Воловский по-дружески попросил помочь, а ты в позу встал? Ты что, по внезапным прокурорским проверкам соскучился?
– Кому я поручу его розыск? – пошел на попятную Малышев. – У меня все опера заняты.
– Андрей Николаевич отпуск не догулял, вот ему и поручим. Недели, я думаю, хватит. Если через неделю он ничего не накопает, то я так и доложу Воловскому: искали, не нашли.
– Может, поступим так, – предложил Малышев, – Андрей Николаевич в отпуск не пойдет. До обеда будет заниматься своими делами, а после обеда Машковцовым?
– Николай Алексеевич, когда ты станешь начальником управления, тогда и будешь диктовать свои условия. Андрей Николаевич, пиши рапорт на отпуск. В следующий вторник, – Большаков полистал перекидной календарь, – в следующий вторник, двадцать седьмого июня, мы тебя отзовем.
– Хорошенький отпуск – адвоката искать! – запротестовал я. – Целую неделю коту под хвост.
– Коллеги, – примирительно обратился к нам Большаков, – хотите, я вам обоим по выговору влеплю?
– За что? – хором спросили мы.
– У кого показатель раскрываемости квартирных краж упал на ноль два процента? У вас. Как я должен реагировать на то, что вы оба работаете спустя рукава?
– Да это временное падение! – дружно возмутились мы. – К концу месяца наверстаем.
– Конечно, наверстаете, – согласился Большаков. – Если мы останемся на сегодняшних показателях, то по итогам полугодия областное управление с нас со всех три шкуры спустит и на барабан натянет.
– Пиши рапорт, Андрей Николаевич, – велел Малышев. – Отдохнешь, сил наберешься и в конце месяца выправишь процент по кражам.
– За три дня? – искренне возмутился я.
– Три дня и три ночи! – бодрым тоном разъяснил Большаков. – Ты по ночам что делаешь? Спишь? Я в твои годы о постели не думал, а пахал как вол. Что за опера нынче пошли – повадились по выходным на печи сидеть, пузо чесать! Работать надо, тогда по процентам в середине месяца падать не будешь.
На другой день, поздним темным вечером, я возвращался домой. На лавочке возле подъезда меня поджидал незнакомый парень в рубашке с закатанными рукавами.
– Здравствуйте, Андрей Николаевич! – поднялся он с места. – Мы можем переговорить?
Я посмотрел на его запястье, освещенное светом из квартиры на первом этаже: крылатый меч, русские буквы готическим шрифтом «БСК».
– Здравствуй, Гера, – поприветствовал я самого таинственного человека в городе. – Это твои люди меня пасли в воскресенье?
– Был грех. Хотел присмотреться к вам поближе.
– Ну и как, много узнал? – с ехидцей спросил я.
– Вы оторвались от нас в кафе «Встреча». Почувствовали слежку? Приятно иметь дело с профессионалом. Мы здесь поговорим или найдем местечко получше?
– Пошли ко мне, чего на улице торчать.
– Польщен вашим доверием.
– Это не доверие, а предосторожность. Тебя вся милиция области ищет, так что не будем лишний раз светиться на людях.
Дома я усадил гостя за стол на кухне, поставил чайник на плиту.
– Гера, буквы у тебя на руке означают «Бесчестие смывается кровью»?
– Да нет вообще-то, – призадумался гость. – Это я в армии наколол.
– Как твоя татуировка расшифровывается?
– Уже никак, – размышляя о чем-то своем, ответил Гера.
Я пожал плечами: «Не хочешь говорить – не надо!»
Пока я разливал по кружкам чай, гость внимательно изучал собственную руку. Придя к какому-то решению, он встрепенулся, поднял на меня черные, как уголь, глаза:
– «Бесчестие смывается кровью» – это чей девиз? Итальянской мафии?
– Это девиз боевого крыла американской ультраправой организации «Общество исходного порядка».
– Обалдеть! – поразился Гера. – Вот это название! Класс. Ничего лучше в своей жизни не слышал. «Общество исходного порядка», – смакуя каждое слово, произнес гость. – Андрей Николаевич, какой порядок они считают исходным? За что борются? Вообще, что это за контора? Если я у них подрежу название, они не обидятся?
– Глубоко сомневаюсь, что они о тебе узнают.
– Узнают, – заверил гость. – Дайте срок, все о нас узнают. Даже американцы. Так чем эта организация занимается?
– Хочет сделать Америку белой, протестантской, англо-саксонской.
– Какой путь они считают исходным? Впрочем, фигня! Начало пути мы придумаем сами. Главное, чтобы название звучное было. Мне видится, что исходный путь на заре человечества был единым для всех, а потом народы рассорились между собой, и каждый пошел своим путем. Или, наоборот, каждый человек брел куда-то, не видя ни цели, ни смысла, а потом появился мессия и указал единственно верный путь. Решено, я назову наше движение: «Общество исходного порядка»! Коротко, емко, с глубоким философским смыслом. Андрей Николаевич, вы – крестный отец моей организации.
– Дернул меня черт поговорить с тобой о наколках! Ты какую организацию хочешь создать? Эк