Меегерен взялся за реставрацию полотен семнадцатого и восемнадцатого веков. Благодаря его мастерству этим картинам был возвращен вид настоящих произведений искусства. Такая специализация давала художнику хороший доход. Но однажды у ван Меегерена возникла мысль о фальсификации. К ван Меегерену и его другу попал в руки портрет, автором которого мог быть Франс Хальс. Если бы это так и оказалось, картина принесла бы друзьям целое состояние. Ван Меегерен с особой осторожностью взялся за реставрацию картины. Когда работа была закончена, ее показали известному художественному критику и искусствоведу Хофстеде де Гроту, признавшему ее подлинность. Картина была продана. Но неожиданно другой известный художественный критик Бредиус заявил, что портрет – подделка. Этот скандал вынудил друзей вернуть покупателю деньги, однако репутация ван Меегерена была восстановлена, когда Бредиус продемонстрировал свою некомпетентность, признав подлинным творением Рембрандта картину, написанную другом ван Меегерена.
В 1935 году ван Меегерен написал первые копии великих мастеров, среди которых были Франс Хальс, Терборх, Вермеер. Следующим этапом в «творчестве» художника стало не просто копирование картины, а создание «подлинной» работы мастера. Источником вдохновения фальсификатора послужил Вермеер Дельфтский – не больше, не меньше!
Семь месяцев упорной работы, и картина готова. Затем, проведя, выражаясь современным языком, хитрый пиар-ход, ван Меегерен легализовал картину. Находка «Христа в Эммаусе» – неизвестной ранее работы Вермеера – произвела фурор в среде искусствоведов, критиков, антикваров.
В итоге картина была продана музею Бойманса в Роттердаме. Ван Меегерен получил триста сорок тысяч гульденов. В 1938–1939 годах художник написал две картины в духе художника семнадцатого века Питера де Хоха. Затем появились пять новых «Вермееров», и все – на религиозные темы. И хотя нашлись люди, которые требовали объяснений, откуда в руках одного художника появилось такое количество ранее неизвестных работ великих мастеров, на них не обращали внимания.
Только за период с 1939 по 1943 год из-под кисти ван Меегерена вышли тринадцать подделок. Восемь из них были проданы за семь миллиардов двести пятьдесят четыре тысячи гульденов, из которых фальсификатору досталось не менее ста семидесяти миллионов.
Но судьба сыграла с художником злую шутку. В период оккупации Голландии фашистами одно из полотен ван Меегерена, «Христос и грешница», было куплено для коллекции Германа Геринга. В 1945 году художник был арестован и обвинен в сотрудничестве с нацистами. Ему грозила тюрьма, и под давлением обстоятельств ван Меегерен сделал сенсационное признание. Просидев в тюрьме несколько месяцев, он заявил, что является автором «возвращенных из небытия» шедевров. Все обвинения в сотрудничестве с нацистами с Меегерена сняли, однако суд признал его виновным в подделке произведений искусства с целью наживы и осудил на один год тюремного заключения.
– Как вам нравится эта история? – поинтересовалась Изабелла Юрьевна.
– Потрясающе! – Раневская восхищенно смотрела на Цветкову. – А по каким признакам вы определили, что это ван Меегерен?
– Это совсем просто! Холст, краски, лак. Ведь в двадцатом веке уже не существовало таких материалов, которые использовали Хальс и Вермеер. Отчасти – по манере письма. Но это тонкости… – Она принялась показывать и разъяснять Лизе, по каким признакам смогла выявить подделку.
– А вы дадите официальное заключение? – робея, спросила Елизавета, которая по своему опыту знала, что музейщики обычно очень не любят писать экспертное заключение. В случае, если хозяин подделки подаст в суд на продавца, эксперту придется присутствовать в суде в качестве свидетеля.
– Легко! – улыбнулась Цветкова.
«Да, – подумала Раневская, – мне неслыханно повезло!»
Пока она разговаривала с опытным искусствоведом, Сидоров осматривал экспозицию музея. Когда они встретились у выхода, девушка рассказала ему о том, что получила официальное экспертное заключение. На это опытный в житейских ситуациях доктор отреагировал вопросом:
– Как ты собираешься поведать эту «радостную» новость заказчице?
Лиза тяжело вздохнула.
7 Убийство в замке
Зажигается свет… Блеск роскоши ослепляет, хочется зажмуриться, но невозможно отвести глаза – настолько очаровывает, захватывает увиденное чудо. Нет, это не сказка. Это – дворец. Здесь мог бы жить Людовик XIV – Король-Солнце, на этой кровати могла бы спать прекрасная королева Марго, но нет, вся эта роскошь и великолепие принадлежат семье алкогольного магната Аркадия Леонидовича Топчия.
По широкой лестнице с резными перилами компания гостей поднимается на второй этаж. Арочные проемы, венецианские люстры из муранского стекла под потолком – все призывает ощутить стиль эпохи и роскошь замка. Все не просто говорит, но кричит о богатстве.
Рождество в замке праздновалось с особой торжественностью, потому что совпало с новосельем. Члены семьи бизнесмена Топчия чувствовали себя именинниками. И, как положено именинникам, принимали подарки.
За столом хозяин замка развлекал гостей историей о скелете в шкафу, который был обнаружен в замке во время реконструкции и ремонта. Аркадий Леонидович был прекрасным рассказчиком, и слушатели безудержно смеялись, когда он демонстрировал в лицах реакцию разных людей на труп, оказавшийся в его будущей резиденции.
– А вы можете себе представить лицо этого… моего архитектора Поташева! – Топчий изобразил молодого архитектора в виде взъерошенного воробышка, у которого еще и глаза сошлись к переносице. – Он чуть не чокнулся, когда в шкафу вот этого вот зала, где мы с вами сидим, обнаружился скелет! – Новый взрыв хохота был реакцией на уморительный рассказ и мимику радушного хозяина.
– Теперь у нас, как в старых английских зáмках, есть свое личное привидение! – поддержала мужа Марта Топчий.
– Боже мой! Так к вам нужно начать водить экскурсии! – воскликнула подруга Марты, молодая бизнес-леди, владелица турагентства. – В Англии Кентервильское привидение, а у вас?..
– У нас Топчийское привидение! – очень довольный шуткой, пророкотал Аркадий Леонидович. – Алла! Я тебе разрешаю. Разрабатывай экскурсионный маршрут в наш родовой замок. Только согласуй с Мартой дни, когда нас в усадьбе не будет!
Тут и Марте захотелось блеснуть перед гостями своим вкладом в создание уютного родового гнезда. Она рассказала:
– Представляете, я тут у одного известного антикварщика приобрела несколько полотен семнадцатого и восемнадцатого веков. Между прочим, очень знаменитые и популярные голландские художники: Вермеер и Хальс.
– Невероятная удача! – воскликнул знаток искусства Владимир Кримец – друг и партнер Топчия, который, путешествуя, регулярно посещал музеи.
– Так вот, одна искусствоведка провела экспертизу, и оказалось, что это подделки некоего ван Меегерена – великого фальсификатора! – У хозяйки дворца раскраснелись щеки от того, что она (а не только ее могущественный супруг) тоже может украсить вечер своей историей. – Теперь оказывается, что иметь в своей собственности великого поддельщика ничуть не хуже…
Пока Марта Топчий развлекала гостей замка рассказами о картинах, несколько человек лелеяли в душе планы мщения младшему Топчию. Лица их, как у хороших игроков в покер, не выражали ничего угрожающего. Но в мыслях каждого зрели планы один кровожаднее другого. Им представлялись всевозможные способы если не убийства, то нанесения максимального ущерба врагу. Их замыслы были просты, как желания первобытного существа. Единственное непременное условие уничтожения мерзкого мажора, которое они ставили, – работу следовало выполнить так, чтобы никому и в голову не пришло, что Стаса Топчия заказали. Несчастный случай либо автокатастрофа – это бы подошло. За это никаких денег не жалко. Только работу нужно выполнить как можно быстрее. До нового витка шантажа, который – в этом не было ни малейших сомнений – не за горами. Гаденыша нужно обезвредить так быстро, профессионально и тихо, как это делают в шпионских фильмах. Но концы убийства нужно спрятать настолько глубоко, насколько это возможно – или даже невозможно! Старший Топчий не должен стать врагом, ни в коем случае! Хорошо бы все устроить так, чтобы все указывало на этого холуя Запорожца. Пусть он, недалекий, примитивный плебей, попадет под подозрение. Он весьма подходит на роль подставного убийцы. А что? Ему вполне могло надоесть таскать шлейф за своим господином. Осталось только найти исполнителя…
Слушатели уже было настроились выразить Марте Васильевне соболезнования по поводу напрасно потраченных денег, но их опередили.
– Моя жена доказала, – руководство вечером вновь взял на себя глава семьи, – что картины великого фальсификатора ван Меегерена ничуть не хуже картин этих самых, как их там… Вермееров и Хальсов!
Присутствующие весело восприняли сказанное и с вниманием стали рассматривать картины, украшавшие каминный зал. Им понравилось, что досадный случай остроумный владелец замка обратил в шутку.
Они с затаенной завистью смотрели на муранские люстры ручной работы, на мебель из красного дерева и зеркала в роскошных рамах, привезенные из Венеции. И даже рассказ о скелете в шкафу в таком обрамлении придавал дополнительный блеск роскоши замка.
После обильного застолья гости могли заняться, кто чем пожелает. Кто-то пошел с хозяином в бильярдную, кто-то с хозяйкой в зимний сад – посмотреть коллекцию хризантем, кому-то захотелось просто посидеть в тишине, глядя на пляшущее пламя камина, а кто-то отправился в бассейн, чтобы охладить горячий ток молодой крови.
Аркадий Леонидович предложил своим друзьям посмотреть в домашнем кинотеатре фильм «Великий Гэтсби» с Леонардо Ди Каприо, уж очень ему хотелось продемонстрировать новую 3D-систему и другие новшества – последние разработки аудио-и видеодизайна. В просмотровом зале собрались все, кроме Стаса и малышей. Сын миллионера плавал в бассейне. Дети гостей и Ангелина ре