— Вот как! Значит, на нас еще и смерть человека. Мило!
— Перестань, прошу тебя! — рявкнул папа.
Я внезапно почувствовала, как волосы на затылке становятся дыбом.
— Папа, — прошептала я. — Папа! Это сын Байгера хотел меня убить!
Он уставился на меня с некоторым даже ужасом:
— Варюша, ты хоть лечение не бросила?
— Не у кого лечиться. — Я уже отвернулась и потопала к ближайшей станции метро.
Пришлось рассказать папе о Кострове и о том, что именно он был повинен в смерти мамы. О ее беременности я умолчала, а вот о связи между ними — не смогла. Вообще-то я хотела, чтобы все дошло до папы позже, потом… Такое желание было продиктовано как моей природной трусостью, так и осознанием силы удара, который нанесет папе это известие.
Мы разговаривали, сидя в моем номере в гостинице. На протяжении всего рассказа папа курил, вставал, садился, пил воду и упорно не смотрел на меня.
— Вот так, — закончила я. — Теперь будет суд, и там все будет решено официально. Ты можешь приехать и послушать разбирательство.
— Думаешь, могу?
Он стоял передо мной со стаканом воды в одной руке и с сигаретой — в другой. Наконец-то я видела его глаза, в которых плескалась боль.
— Папа, это надо было раскопать. Из-за мамы и из-за меня самой. Я не жертвенный баран, у меня своя жизнь, не хочу умирать, потому что кому-то так захотелось! Четыре раза я избежала смерти. Случайно. В известном смысле, у меня были четыре счастливых случая. Пятого может не быть. Я должна найти сына Байгера и спросить его, желает ли он мне смерти. И если желает, то я сделаю все, чтобы искупить перед ним вину деда.
— Если виноват дед, то почему же покушаются не на него, а на тебя?
Это был очень логичный вопрос, но мне показалось, что и это я могу объяснить:
— Просто дед совершил это ради мамы и ради меня. Мама умерла, а я осталась.
— Ладно, — папа решил, что дешевле будет согласиться со мной. — Ладно, найду тебе Байгера. Позвоню куда надо — и найду! Пока будешь жить со мной, в Москве. Может, ты и впрямь кому на хвост наступила?! С твоим-то характером! Кстати, кое-что о твоих делах я слышал. Ижевский мне рассказал, как ты вломилась к нему в кабинет и припечатала его головой об стол!
— Я извинилась перед ним. Думала, что из-за него погибла мама.
— Если честно, я подумал, что он слегка преувеличил. Я надеялся, что ты просто нахамила ему и это — результат твоего состояния.
— Да не сумасшедшая я! — Хоть справку бери о вменяемости! — Я искала убийцу мамы.
— Варя, нельзя же быть такой грубой! — Отец редко читал мне нотации, но всегда некстати. — Ты пойми, что мы живем не в лесу, а среди людей! Ижевский помог твоему мужу, относится к тебе по-человечески, а ты! И потом, — он перешел на тон ниже, — люди намного больше хорошего сделают для тебя, если с ними хорошо обращаться. Быть вежливой, уметь улыбаться — это женские методы! Так, все. Поговорили и решили: ты остаешься жить со мной, в Москве.
Я, обиженная внушением, некоторое время молчала. Ему бы мои обстоятельства! Отец тоже не собирался смягчать разговор. Наконец, мне пришлось открыть рот.
— В Москве жить не могу, — выдавила я из себя.
— Это еще почему?
— Тимур там…
— Он же собрался ехать в столицы, покорять мир!
— Нет, не сейчас. У него что-то не ладится… Я должна быть с ним.
Папа походил взад-вперед, поставил пустой стакан, затушил окурок в пепельнице и сел рядом со мной.
— А вдруг тебя хотят убить на самом деле? — его тон оставался недоверчивым. — Надо пойти в милицию, надо спрятаться. Как ты собираешься ходить по Гродину?
— Папа, — ответила я упрямо. — Я должна…
Он вздохнул и смирился. Мы решили следующее: я еду в Гродин и сижу целыми днями рядом с Тимуром. Папа разведает, где сейчас сын Байгера, и приезжает вслед за мной. Потом — посмотрим. Конечно, может показаться странным, что папа как-то мало испугался за меня. Только мне кажется, что он опять мне не поверил, несмотря на историю с Костровым. Да, Костров — преступник, нам это ясно, хоть и нет еще официального постановления суда, но он опытный психиатр, и его диагнозы никто, кроме меня, не оспаривал. К тому же милиция, точнее рыжий Пашка, считает, что все случаи со мной — попытки самоубийства. Я говорила как с пустотой. Мне не верил никто.
Глава 32
В аэропорту меня встречала улыбающаяся Тамила. Она спросила, как поживает мой дед, как я долетела, как погода в Питере. Как будто это важно! Увидев ее, такую милую, открытую и заботливую, я вдруг подумала: а ведь Тамила дважды сказала мне неправду. В первый раз — о том, что не знает Кирина, во второй — о работе Тимура. Ну, положим, если даже с Кириным ошибочка вышла, то уж про мужа моего она лгала. Это точно. В сложившихся обстоятельствах я решила, что надо быть осторожной. Больше слушать — меньше болтать. Положение военное.
В такси я преспокойно поинтересовалась:
— Что нового у Тимура?
— Закончил картину. Потрясающе! Новая работа из серии «Лабиринты» — «Срез дерева». Это просто фантастика, до чего хорошо! Уже разместили на сайте, и первые отклики — полный восторг!
— Долго он работал?
— Да все последнее время. Видишь, не зря мы с тобой старались не мешать ему!
— Интересно, — я еще сомневалась: стоит ли задавать вопрос. — Интересно… А вот Тимур говорил, что ничего не делает!
Тамила округлила на меня карие глаза:
— Когда говорил? Вы виделись?
— Виделись. А что? Нельзя? — У меня в голосе стало прорываться раздражение. — Он мой муж, он мне нужен, а я ему!
— Ну, конечно, нужен! — Подруга улыбнулась мне ласково и утешительно, как ребенку, разбившему коленку. — Он мог сказать такое, потому что у него не все получалось. Варенька, ты соскучилась по нему, я понимаю! Только увидеться вам сегодня опять не удастся. Зайка, понимаешь, он уехал за город, поработать на пленэре. Он считает, что ему не хватает воздуха, простора. Ты же знаешь, котик, как он любит степь!
«Зайка»? «Котик»? Сначала я хотела отпеть ей за все эти эпитеты, но потом передумала. Как это сказал папа? Нельзя так переть напролом?! Подождем, посмотрим…
— Тамила, а ты тоже не веришь, что меня кто-то хочет убить?
Она пожала плечами:
— Не знаю, в жизни все бывает! Только ведь четыре раза пытались, а потом прекратили — это не странно? И зачем тебя убивать? У тебя деньги есть?
— У меня — нет, а у нас с Тимуром — есть!
Я рассказала ей о нашем брачном соглашении. Она подумала немного и, рассмеявшись, сказала:
— Так это все Тимур?
— Не знаю. — Я осторожно молчала.
— Мне не верится, что это он, — проговорила Тамила задумчиво. Я наблюдала за ней, как кошка за мышью. — Хотя я бы не стала так уж отрицать эту возможность. А может, кто-нибудь еще? Кто новый появился в твоей жизни за последнее время?
— Ты.
— Я, — согласилась она, будто школьная учительница. — А еще? Такой, кто не просто «Здрасьте» сказал?
— Кирин, наверное.
— Это тот, о ком ты спрашивала меня? Знакома ли я с ним?
— Да. И, кстати, первый раз меня отравили газом сразу после знакомства с ним.
— То есть после того, как ты переспала с ним? — Я кивнула, скрывая чувство вины. — А он откуда взялся?
— Из Америки приехал, к родственникам.
— А зачем? — Тамила была как гончая, взявшая след. Каждый мой ответ будто бы подтверждал ее собственную догадку.
— Не знаю… Погостить…
— А ты узнай! — посоветовала она. — Может, что разведаешь?! Он же в гостинице живет, не у родственников! Разве так гостят? Вот тебе и занятие будет. А Тимур пусть работает себе на свежем воздушке. Не будем ему мешать!
При имени мужа я насторожилась, но она подкинула дельную мысль. Только я займусь Кириным после того, как встречусь с Тимуром. Найду его по мобильному и приеду. Что-то не так с этой новой картиной. Не то ли это таинственное творение, которое он не писал?
Вообще же для себя я разделила все проблемы на «Тимуровы» и «мои». К «Тимуровым» проблемам я отнесла ложь Тамилы о том, что она незнакома с Кириным, и нелепые высказывания Витуса о Тимуре. Тактической целью для себя я определила поиск Тимура «на пленэре», а к стратегическим — выведение Тамилы и Витуса на чистую воду. И если они вместе замыслили против Тимура, то им достанется обоим за каждый волос, упавший с головы моего Леонардо.
Со своими проблемами я боялась не справиться вообще. Роль жертвы мне не подходит, в ней я чувствую себя некомфортно и могу наделать массу ошибок. Вот найдет папа Байгера, и тогда, возможно, что-то прояснится! И ведь еще есть Ганжа, вор-домушник, съехавший с катушек! Хорошо, пусть выходит, что не он пытался меня убить, как я решила вначале. Но посмотрите, какое совпадение: он лезет в квартиру бывшего однокурсника своего родного брата! Правда, Ганжа и сам удивился, выяснив это, и сам озвучил ситуацию как совпадение, но…
День после возвращения из Питера я потратила на себя: сходила в парикмахерскую, наконец приняла ванну без эксцессов. Теперь я стала рыжеволосой и зеленоглазой, на будущее подобрала удобный брючный костюм из джинсовой ткани, крашенной в зеленовато-болотные цвета, и удобную обувь — отличные удобные туфли без каблука. Весь день попутно я пыталась дозвониться на мобильный Тимура. Телефон не был отключен, просто никто не отвечал. Тамила сказала, что до вечера будет заниматься делами. Оказывается, ей рассказали, что где-то в каком-то районе, в селе, в глубинке, живет потрясающий художник. Он самородок и гений. Она поехала на разведку.
Еще мне удалось увидеть «Срез дерева» на сайте художника Багрова. Вещь была отличная, просто потрясающая. Тамила не соврала. В какой-то момент мне показалось, что Тимур стал экспериментировать с техникой. «Срез» чем-то неуловимо отличался от других «Лабиринтов», но в целом картина вписывалась в серию весьма органично, и я отбросила сомнения. Нет, это Тимур рисовал. Скорее всего, он работал над ней под кайфом и теперь не может вспомнить, как это было! Вот что ужасно! Единственно, что доставило мне беспокойство, — это мысль о влиянии остроты зрения художника на качество его работ. Но все-таки с экрана монитора картина выглядит немного иначе, чем в подлиннике. Надо бы посмотреть на «живо