– В общем, замочим их во дворце! – азартно поддержала его Катя.
Все удивленно посмотрели на нее, а Драко даже чуть не поперхнулся своим пламенем и закашлялся.
– Извините, – смущенно покраснела Катя. – В телевизоре случайно услышала. Правильно мне мама говорила, что надо поменьше смотреть эти дурацкие сериалы.
– А что? Мысль интересная. Мне нравится, – неожиданно поддержала ее Матильда. – Ниптолеша, помнишь ту историю?
– Это когда мы ликвидировали банду чародеев-огнепоклонников, чуть не сжегших все наше королевство? – задумчиво наморщил лоб Ниптолеум.
– Именно! – кивнула Матильда.
– Но тогда у нас была мощная магическая поддержка. А сейчас все маги королевства на стороне Люциуса, – развел руками Ниптолеум.
– Мой учитель чародей Фаргус против Люциуса! А он очень сильный маг и чародей! – воскликнул Бартоломео, но тут же добавил поникшим голосом: – Правда, он сидит в темнице во дворце.
– Это как раз хорошо. Очень даже хорошо, – неожиданно заметил Драко. – Значит, у нас есть поддержка внутри королевского дворца. И это поможет ослабить его магическую защиту. Только вот как сообщить Фаргусу о начале нашей атаки на дворец?
– Ну, это я возьму на себя! – заявила бабушка Агафья. – А также беру на себя отвлечение внимания противника.
– Это как это? – удивленно посмотрел на нее Кузьмич.
– Ну, я тут времени зря не теряла и кое с кем договорилась о сотрудничестве, – скромно потупилась бабушка Агафья. – Ребята подобрались опытные и бывалые. Все были казнены за разбой, грабеж и прочие преступления. Но под моим чутким руководством теперь встали на путь исправления и готовы искупить прегрешения своей прошлой жизни. Тем более, что Люциус и его деяния им тоже уже поперек горла стоят.
– Ребята, вы готовы? – крикнула она куда-то в стену.
– Так точно, мадам! – тут же рапортовала весьма разбойничьего вида голова, высунувшаяся из стены.
– Между прочим, мадемуазель, – строго поправила его бабушка Агафья.
– Как скажете, бабушка Агафья, – послушно кивнула голова.
– Значит так, собираемся у королевского дворца и ждем моего сигнала, – строго сказала бабушка Агафья. – Начинаем только по моей команде и не раньше! Все понятно?
– Угу, – еще раз кивнула голова и ухмыльнулась. – Ух, и повеселимся же мы!
И мгновенно скрылась в стене, как будто ее и не было.
– Ну, бабушка Агафья, вы даете! – восхищенно выдохнул огромный клуб дыма Драко.
– Стараемся, – ответила бабушка Агафья. – А кто говорил, что старость – не радость? У нас, пенсионеров, тоже есть свои маленькие радости.
– Какая же вы пенсионерка, бабушка? – воскликнул Тим. – Вы просто пионерка какая-то! Тимуровка! Всегда готовы прийти на помощь. И всегда приходите в самый нужный момент.
– Ну, тогда я пошла. Точнее, полетела, – польщенно улыбнулась бабушка Агафья. – А то как бы мои «тимуровцы» там без меня дров не наломали.
– Ребята они хорошие, но вот дисциплина у них пока хромает, – вздохнула бабушка Агафья и исчезла.
– Кстати, Кузьмича послушайте! – откуда-то из воздуха донесся ее удаляющийся голос. – У него есть что вам сказать…
Все повернулись к Кузьмичу.
– А чего говорить-то? – развел руками Кузьмич. – Связался я тут с местным подпольем. Очень приличные гномы оказались. По моей просьбе прорыли несколько подземных тоннелей под дворец Люциуса. Так что по ним можно, минуя магическую защиту, незаметно пробраться во дворец. Если будет необходимость, то можно вообще обрушить весь дворец или его часть под землю. В общем, как пожелаем, так и сделаем!
– Да нам, как я погляжу, почти ничего не осталось и делать! – восхищенно воскликнула Матильда. – С такими-то помощниками!
– Ага, – кивнул Ниптолеум. – Только начать и кончить.
– Так чего же мы ждем? – в предвкушении радостно потер крылья Драко. – Начнем, пожалуй!..
Глава 13Исчезнувшая глава
Говорят, что число 13 – несчастливое. Трудно сказать, так это или нет на самом деле. Но, пожалуй, лучше стоит пропустить главу под таким номером. Так сказать, на всякий случай. И сразу приступить к следующей главе. Главе 14-й…
Глава 14Колдовская битва. Окончание
Это была грандиозная, можно даже сказать, эпическая битва. Говорят, о ней до сих пор слагают легенды, сказания и песни. Но вообще-то, вряд ли они могут отразить то, что происходило на самом деле. Не для этого они пишутся. Совсем не для этого.
А на самом деле, вряд ли вообще можно восстановить картину этой битвы, так как каждый из ее участников помнил только что-то свое. Поэтому общая картина битвы, наверное, напоминала бы лоскутное одеяло, сшитое из их воспоминаний, или жутковатый боевик, склеенный из коротеньких эпизодов, отрывков и обрывков того, что в тот день происходило рядом с дворцом Люциуса и внутри него…
Вот раздался зычный крик бабушки Агафьи:
– Ребятушки, не посрамим имени и чести племени нашего призрачного, да лихого и бесшабашного (правда, Тим и Катя потом утверждали, что ясно услышали: «безбашенного»)! Покажем этим мерзавцам, где раки зимуют!
Трудно сказать, какую именно битву в этот момент вспомнила бабушка Агафья. Но почему-то думается, что Бородинское сражение. Внезапно появившиеся тогда у бабушки Агафьи грузинский акцент генерала Багратиона и прищуренный глаз фельдмаршала Кутузова были тому явным подтверждением.
Вряд ли, конечно, ее призрачные враги успели понять, что именно она сказала про «племя», и уж тем более про каких-то раков, которые где-то там зимуют. Но боевой дух бабушки Агафьи и ее стремление к победе, во что бы то ни стало, были поняты правильно. И вот уже через несколько мгновений «ребятушки» начали появляться перед противником в самых неожиданных местах и в самом своем жутком и страшном виде. То вырастая, словно из-под земли. То как будто материализуясь прямо из воздуха. Даже самые бывалые и матерые тролли цепенели при виде того, что внезапно появлялось перед ними. А уж парочка полупрозрачных головорезов, лихо отрубивших друг другу головы, а потом начавших лениво перебрасываться ими, повергла в повальное бегство целый батальон привыкших, казалось бы, ко всему оборотней…
В воздухе, несмотря на огромный численный перевес противника, безраздельно царил и властвовал неподражаемый Драко. Конечно, в его пилотировании было много, как ехидно заметил бы Ниптолеум, выпендрежа и самолюбования, но результат того стоил. Уходя от погони целого боевого звена гаргулий, Драко изящно выполнил «мертвую петлю» и в результате, оказавшись позади них, аккуратно полил их своей огненной струей. После чего ошеломленные и раскаленные докрасна гаргульи еще секунду повисели в воздухе и рухнули на землю бесформенным облаком пепла. Грифоны, жалобно воя и скуля, разлетались при одном виде мчащегося на них разъяренного Драко. А ведьмы лишь пытались творить против него заклинания обескрыливания и обездвижения, но все их заклятья беспомощно отскакивали от словно заколдованного Драко.
– С женщинами не воюю! – прогремел благородный Драко, подлетев к робко сгрудившейся стайке ведьм, понявших, что все их заклинания против него бессильны.
– А ну-ка, брысь отсюда! – взревел он.
И ведьм тут же словно ветром сдуло вместе с их метлами. Лишь несколько остроконечных шляп осталось кружиться на ветру, будто стайка опавших осенних листьев…
А вот под землей дела шли хуже. Нет, сначала все было хорошо. И даже очень. Трудолюбивые и затаившие на Люциуса большую обиду гномы работали, как хорошая землеройная машина. Но черные маги почувствовали опасность, исходившую из-под земли, и приняли свои контрмеры. Неожиданно из почти законченного под дворцом Люциуса тоннеля стремительно выползла огромная змея и обвилась вокруг гномов, сжимая свои петли все туже и туже.
– Где-то я это уже видел, – вздохнул Кузьмич, глядя на фигуры гномов с обвившейся вокруг них змеей, которые очень напоминали знаменитую скульптуру «Лаокоон и его сыновья».
– Точно! В Трое я это видел при ее осаде. Бедняга Лаокоон с сыновьями. Можно сказать, ни за что пострадали, – пробурчал Кузьмич, доставая из-за пазухи огромный нож и пробуя пальцем его остроту. – Говорил я этому Парису: не трожь чужую жену! Ибо сказано: «не укради»! Да и не по-людски это как-то! Нет, не послушался меня, негодник! И вот что из этого получилось! Хорошие люди пострадали…
Говоря это и осуждающе качая головой, Кузьмич аккуратно нашинковал огромную змею на мелкие кусочки и освободил гномов, чуть не задохнувшихся в ее чересчур уж крепких объятиях.
– Не стоит благодарности, ребята! – смущенно уклонился он от радостно благодаривших его гномов. – Одно ведь дело делаем.
И дело пошло чуть ли не втрое быстрее…
Ниптолеум и Матильда, соединившиеся после столь долгой разлуки, видимо, не желали разлучаться даже на поле боя. Правда, действовали они совсем по-разному.
Ниптолеум, словно мстя кому-то за долгие годы (да что там годы, столетия!), проведенные им без любимой Матильды, крушил всех направо и налево, не выбирая средств. Точнее, используя то колдовство или волшебство, которое вспоминалось или приходило ему в голову. А вспоминалось и приходило ему в голову много чего: от огненных шаров, испепелявших все вокруг, до превращения противника в камень. Поэтому его путь на поле боя напоминал широкую выжженную дорогу со стоявшими на обочине каменными статуями с искаженными от ужаса лицами.
Матильда же, наоборот, действовала очень тонко, изящно, где-то даже изысканно и, что уж греха таить, с истинно женским коварством. Ласково глядя на противника своими прекрасными глазами, она буквально вводила его в ступор, после чего легко взмахивала рукой, и противник тут же падал замертво.
– Не зря в свое время говорили, что перед тобой «мужики штабелями укладываются»! – оглянувшись на супругу, широко улыбнулся Ниптолеум.
– Тогда уж не «перед», а «за»! – улыбнулась ему в ответ Матильда, показывая на сложенные за ее спиной аккуратные штабеля тел. – Ну что, дорогой, продолжим?