– Чего смотррите? Воррону не видели, что ли?
Все облегченно вздохнули, а Сеня задумчиво проговорил:
– Не зря, наверное, Марта так любит бриллианты.
– Что? – встрепенулась Марта.
Но увидев лежащую на ней сверкающую бриллиантами и изумрудами «державу», она крепко прижала ее к груди и радостно каркнула:
– Лучшие дррузья ворроны – это брриллианты!
В воздухе опять раздался хрустальный звон. И вся из себя такая драгоценная до того «держава» снова превратилась в обыкновенное яблоко. Марта разочарованно повертела его в крыльях и с недовольным видом отложила в сторону.
– Обман! Крругом обман и прровокация! – каркнула она, горестно закрыв глаза крылом.
– Действительно, – прошелестел тихий зловещий шепот. – Кругом сплошной обман.
Все начали оглядываться в поисках того, кто это сказал, но никого не увидели. Тем не менее голос продолжал говорить, становясь все громче и громче:
– Бедные мои маленькие друзья, а вы-то думали, что все это взаправду. Что вы взаправду за что-то там боретесь против сил Тьмы? Не смешите старушку Тьму!
И тут же, словно из ничего, вытекла Тьма. Она висела перед ними, как и перед Палычем в самом начале этой истории, бесформенным грязным полотнищем колыхаясь на ветру, и словно насмехалась над ними:
– Вы для меня все равно что букашки, которые до поры до времени только забавляли меня своими беспомощными попытками противостоять мне. Но теперь время шуток прошло. Слышите, уже бьют часы. И с двенадцатым ударом все погрузится во тьму. Наступит мой Новый Год. Новый Год Наоборот. И я стану единственной властительницей в мире. Но вас я, пожалуй, пощажу. Будете стоять как немым укором, памятниками самим себе. Заодно составите компанию Палычу. Чтобы ему не скучно одному стоять было.
Тьма всколыхнула краем своего бесформенного грязного полотнища, и все с ужасом почувствовали, что начинают окаменевать. А куранты продолжали неумолимо отбивать приближение их ужасного конца. Еще немного, еще чуть-чуть…
Внезапно Анька почувствовала, что за пазухой у нее что-то зашевелилось, словно пытаясь выползти наружу.
– «Указ Петра Первого»! – вспомнила Анька.
Немеющими пальцами она ухватила край свитка и вытащила его из-за пазухи. А дальше произошло нечто очень удивительное: свиток вырвался из ее пальцев и взлетел вверх. Он завис прямо перед колыхающимся покровом Тьмы и развернулся.
– Это что еще такое?! – взвизгнула Тьма. – Что это за шутки?! Мы так не договаривались!
Из развернувшегося свитка прямо в самое сердце Тьмы ударил яркий сноп света, а громовой голос Петра Первого произнес:
– Ибо никому не дано будет сделать так, чтобы везде воцарилась тьма. Не для того творятся светлые дела, чтобы победу праздновали темные.
– И тьма перед светом должна будет иметь вид придурковатый, чтобы не смущать честной народ, тянущийся к добру и свету, – добавил насмешливый голос Меньшикова.
– Это нечестно! Это неправильно! Так нельзя! Низзя так! – завизжала Тьма.
Но визг ее быстро захлебнулся, и все погрузилось во Свет…
Глава 13Заключительная, но не последняя
Где-то шумела Москва, празднуя пришедший Новый Год. И никто даже не догадывался, что этот Новый Год мог не прийти вовсе. И, что самое страшное, вместо него мог прийти совсем другой Новый Год. Новый Год Наоборот.
А около огромного письменного стола Василия Ивановича шумели, без преувеличения, самые настоящие герои минувших событий.
– Так, значит, мы зря все это делали? Зря сражались? – в который уже раз спрашивал (даже не спрашивал, а скорее вопрошал) Кремлевского настырный Сеня.
– Нет, не зря, – в который уже раз терпеливо объяснял ему Кремлевский. – Вы истощили силы Тьмы так, что она, в конце концов, ничего не смогла поделать.
– Ну, тогда ладно… – удовлетворенно вздыхал Сеня. И отходил в сторону. С тем, чтобы через некоторое время начать все по новой.
Марта сидела в сторонке и была занята очень важным делом: пристально смотрела на яблоко, словно внушая ему, чтобы оно снова превратилось в ту самую замечательную круглую штуку с таким замечательным количеством таких замечательных блестящих камешков. Но яблоко превращаться упорно не хотело. Однако Марта не менее упорно не прекращала своих попыток. И неизвестно было еще, кто кого в этих своих попытках окажется упорнее.
Пелагея Аполлинарьевна расспрашивала Колобка о том, в чем же заключается секрет того, что он так свежо и аппетитно выглядит.
– Ведь при такой напряженной и опасной жизни, как у вас, очень быстро зачерстветь можно, – удивлялась она.
– Никакого секрета тут нет, – охотно объяснял ей Колобок. – Просто надо следить за собой. Хорошо высыпаться. Делать зарядку. Принимать душ…
– Шучу, шучу! – рассмеялся Колобок, увидев расширившиеся от удивления при словах «принимать душ» глаза Пелагеи Аполлинарьевны. – Самое главное – это просто не терять хорошего настроения и бодрого расположения духа. И тогда все у вас будет хорошо.
Последовавший за этим звонкий смех Пелагеи Аполлинарьевны подтвердил верность этого утверждения.
Бабай увлеченно о чем-то спорил с Палычем, ради такого случая доставленным сюда с места своего постоянного жительства. Судя по изредка долетавшим фразам, они обсуждали достоинства и недостатки жизни памятников, в один из которых Бабай чуть недавно не превратился.
– Кстати, – спохватилась Анька. – А как же Дед Мороз? Почему он сегодня так и не появился? Или он все-таки не существует?
– Почему не существует? – удивился Василий Иванович. – И Дед Мороз существует. И даже Санта Клаус. Просто они сегодня были очень заняты и не смогли здесь появиться.
– Как это не смогли?! – возмутился Стасик. – Мы тут бьемся, Новый Год спасаем, а они, понимаешь ли, филонят и отлынивают!
– Сачки! – буркнула себе под нос Анька.
– На самом деле никто не филонил и ни от чего не отлынивал, – попытался успокоить его Кремлевский. – Просто у них очень важное дело было.
– А какое именно дело? – не отставал Стасик.
– А вот какое, вы узнаете на следующий Новый Год. Может быть, – многозначительно сказал Василий Иванович.
– Как это «может быть»?! Почему это «может быть»?! – теперь уже возмутилась Анька.
– Если хорошо вести себя будете, то, может быть, тогда и увидите, – хитро улыбнулся Василий Иванович. – И, может быть, даже поучаствуете.
– А некоторые, может быть, и прочитают об этом, – добавил Кремлевский.
«Если, конечно, прочитали эту книгу», – на этом месте подумал про себя автор.
И поставил многоточие. Вот такое: …