Данный инцидент был не совсем типичным для уровня палеоантропологии начала 1980-х годов, но он стал своего рода метафорой для того, каким образом велись дела в науке в те дни. По сути, заявление одного эксперта противопоставлялось другому, и правота в подобных диспутах определялась на основании того, кто контролировал окаменелости, подкрепляющие эти авторитарные заявления. Входная плата за участие в таких дебатах была высокой, и услышанными чаще всего оказывались те, у кого в результате большой удачи (а также, справедливости ради нужно отметить, тяжелого труда и самоотверженности) на руках оказались важные новые материалы. Шансы на то, что ваш аргумент услышат, значительно повышались, если его подкрепляла новая и желательно необычная находка, и сохранение жесткого контроля над подобными материалами было хорошим способом гарантировать, чтобы ваши теории не подвергались сомнению. Если вы были старомодны и изучали, например, неандертальцев, уже тогда широко известных многочисленными образцами палеоантропологического наследия, ваши идеи имели высокие шансы быть услышанными, даже если у вас не было на руках новых окаменелостей, чтобы пополнить существующую летопись. Но в мире новых исследователей плиоцена и раннего плейстоцена ставки за вход в игру были высоки и оплачивались в ископаемой валюте.
Большая часть установок, сформировавшихся в тот важнейший для истории палеоантропологии период, сохранилась до сих пор, хотя постепенно значимость идей и внимание к тому, как они сформулированы, начинают цениться по заслугам все более широким кругом исследователей эволюции человечества. В конце концов, в это время происходили хоть какие-то изменения, как минимум до палеоантропологии дошли достижения кладистики. В то же время один серьезный проблемный вопрос остается нерешенным и даже в большой степени непризнанным. Это вопрос о том, как следует распознавать и разделять виды — основных актеров в эволюционном театре. В нашей статье 1977 года мы с Элдриджем уже сетовали на вдохновленное теорией синтеза «модное нежелание применять видовые названия к недавно обнаруженным ископаемым гоминидам», особенно к тем, которые были найдены на территории Кении и Эфиопии. Мы отмечали, что, как правило, различия, заметные в костях и зубах видов приматов в пределах одного рода, редко бросаются в глаза, и мы предполагали, что понимание этого сослужило бы очень полезную службу для изучения всего многообразия древних гоминидов. Сегодня этот вопрос остается таким же актуальным, как и тогда, но суровый, минималистичный образ мышления исследователя-анатома продолжает доминировать в науке, и палеоантропология по-прежнему отказывается отвечать на эти базовые вопросы.
За пределами Африки
Пока внимание общественности было приковано к Африке, в других частях света производились не менее важные открытия, не снискавшие себе такой громкой славы. В 1969 году на острове Ява был найден первый череп Homo erectus с сохранившейся лицевой частью. Названный Сангираном 17 в честь территории, где был обнаружен, он щеголял черепной коробкой объемом более 1000 миллилитров и неожиданно массивным лицом. Впоследствии другие останки Homo erectus были найдены в центральной части Явы и были начаты работы по их радиометрической датировке. Подобные работы обычно оказываются непростой задачей, но сегодня принято считать, что первой крышке черепа, найденной в Триниле, около 700 тысяч лет, в то время как большинство материалов из Сангирана, включая ранние находки Густава фон Кенигсвальда, датируются примерно миллионом лет. Однако датировка калиево-аргоновым методом довольно решительно указала на то, что Homo erectus бродили по Яве еще 1,6 миллиона лет назад, а возможно, и немного раньше. Пожалуй, одним из самых удивительных можно назвать обнаружение нескольких черепов перед началом Второй мировой войны в регионе под названием Нгадунг. Их возраст оказался поразительно небольшим — всего 40 тысяч лет! Гоминиды из Нгадунга обладали более крупными черепными коробками по сравнению с найденными в Сангиране и Триниле (объем самого крупного составил 1251 миллилитр). Было очевидно, что они принадлежали к тому же виду, что и их предшественники, и представляли собой ярчайший в палеоантропологии пример заявления Джованни Батисты Брокки о том, что биологические виды иногда имеют очень продолжительный срок жизни.
Некоторые из ранних материалов. По часовой стрелке, начиная с левого верхнего угла: черепная коробка Homo erectus из Сангирана 17, о. Ява; крышка черепа позднего Homo erectus из Нгадунга, о. Ява; черепная коробка «гейдельбергского человека» из Петралоны, Греция; черепная коробка гейдельбергского человека из Дали, Китай. В масштабе. Рисунки Дона Макгрэнэгана, автор правого верхнего рисунка — Диана Саллес
На раскопках в Чжоукоудяне в Китае в 1966 году был найден элемент черепа Homo erectus, который точно соотносился со слепком черепной коробки, обнаруженной в том же регионе перед началом Второй мировой войны, но впоследствии утерянной вместе со всей коллекцией. Примерно в то же самое время радиометрическая датировка начала проливать свет на примерный возраст «пекинского человека». Ранние подсчеты давали результаты от 230 до 460 тысяч лет, но последующие версии указывали на несколько больший возраст. Самые последние исследования, проводимые преимущественно с применением технологии, известной как космогенный метод 26Аl/10Ве (алюминий/бериллий), указывают на приблизительный возраст примерно между 680 и 780 тысячами лет. В том виде, в котором он применялся в Чжоукоудяне, 26Аl/10Ве определяет в образце гранул кварца соотношение двух разных радиоактивных изотопов, которые распадаются с разной скоростью. Данное соотношение фиксируется, когда образец попадает под солнечные лучи, но, пока он находится под землей, как часто бывает с частицами песка, попадающими в археологический артефакт, это соотношение постепенно меняется, поскольку один изотоп распадается быстрее другого. При прочих равных условиях изменение этого соотношения прямо пропорционально прошедшему времени. Даты, установленные ранее, в 1980-1990-х годах, основывались преимущественно на новых в то время технологиях, таких как электронно-спиновой резонанс (ЭСР) и термолюминесценция. Эти методы основываются на том факте, что минеральные кристаллы «ловят» свободные электроны, высвобождаемые при естественном распаде изотопов, с предсказуемой скоростью. Если посчитать количество таких электронов, можно измерить, сколько времени прошло с тех пор, как они начали накапливаться.
У каждого метода имеются свои погрешности, так что внушительный разброс дат, связанных с Чжоукоудянем, следует оценивать объективно. Пара черепных коробок, очень похожих на чжоукоудяньские и найденных на расстоянии всего в паре сотен миль от Нанкина, были датированы с применением метода ЭСР временем примерно 400 тысяч лет назад, в то время как другая методика (ураново-ториевое датирование, измеряющее накопления стабильного тория из нестабильного предшественника в пресноводных известняках, которые часто образуют натечные камни в известняковых пещерных отложениях) показывала, что они значительно старше. Для сравнения, разбитый череп, найденный южнее, в местечке под названием Ланьтянь, согласно датировке, имел возраст более миллиона лет. Так что, несмотря на все неточности, существует вероятность, что Homo erectus довольно долго кочевал по просторам Китая и Явы.
И все же не все среднеплейстоценовые гоминиды из Китая относятся к Homo erectus. В 1978 году в Дали был найден череп с достаточно крупным мозгом (около 1200 миллилитров) и высокими надбровными дугами, очень схожими с теми, что украшают африканский череп из Кабве. Изначально описанный нашедшими его китайскими исследователями как Homo erectus, он позднее получил собственное видовое имя Homo daliensis («человек из Дали»). Аналогичная форма надбровных дуг обнаружилась как минимум у еще одного из нескольких черепов, найденных в Юньсяне, в провинции Хубэй, возраст которых составлял 400 тысяч лет.
Некоторые из ранних материалов. По часовой стрелке, начиная с левого верхнего угла: череп 5 из Сима-де-лос-Уэсос в горах Атапуэрка, Испания; череп взрослого неандертальца из Амуда, Израиль; череп 1 Джебель Ирхуд из Марокко; череп 9 Джебель Кафзех из Израиля. В масштабе. Рисунки Дона Макгрэнэгана, автор правого верхнего рисунка — Дженнифер Стеффи
Для сравнения: черепной свод, найденный в месте раскопок под названием Маба, имеет очень изящные изогнутые надбровные дуги, удивительно похожие на брови европейских неандертальцев. Статус этого образца обсуждается до сих пор. Независимо от того, каким образом все эти окаменелости будут рано или поздно классифицированы, уже в 1980-х годах виды гоминидов среднего плейстоцена, найденные в Китае, демонстрировали все признаки и многообразия, и долголетия.
Что-то похожее происходило и в Европе. В 1960 году в пещере в Петралоне на севере Греции был найден хорошо сохранившийся череп. Как и в случае черепа из Дали, его высокие и загибающиеся назад надбровные дуги и объем мозга, приблизительно равный 1200 миллилитрам, напомнили многим череп из Кабве в Замбии. К сожалению, его возраст до сих пор точно не определен, хотя, скорее всего, составляет от 150 до 250 тысяч лет. В 1972 году в пещере Араго в восточной части французских Пиреней были найдены ископаемые фрагменты лица, немного превышавшие петралонский череп по возрасту (датировка показывала 450 тысяч лет), но морфологически очень с ним схожие. Когда его сверили с вероятно совпадающей с ним черепной коробкой, данный образец продемонстрировал вероятный объем мозга между 1100 и 1200 миллилитрами. В ходе раскопок в Араго также были обнаружены несколько челюстей, найденных в глубинных археологических слоях, которые изобиловали останками животных и каменными орудиями — преимущественно довольно грубыми сколами, среди которых затесалась пара каменных топоров. Французские ученые, описывавшие гоминидов из Араго, отнесли их к