тирован, актриса Марли Мэтлин исполняет в нем роль мечтательницы-фотографа, которая старается постичь смысл бессмысленной на вид вселенной. Основная мысль в том, что мы создаем свою собственную реальность с помощью сознания и квантовой механики. Я никогда бы не подумал, что такой фильм может иметь успех, но он принес миллионы и заработал культовый статус у поклонников.
Герои фильма – ученые-эзотерики, чья перегруженная жаргоном речь имеет не больше смысла, чем то, что физик из Калтеха и нобелевский лауреат Мюррей Гелл-Манн окрестил «квантовой чепухой». Амит Госвами, специалист по квантовой физике из Орегонского университета, например, говорит: «Материальный мир вокруг нас – не что иное как возможные манипуляции сознания. Я выбираю свои впечатления мгновение за мгновением. Гейзенберг говорил, что атомы – не реальные объекты, а лишь идеи». Ладно, Амит, тогда как насчет того, чтобы выпрыгнуть из 20-этажного здания и сознательно выбрать впечатление безопасного проникновения сквозь идею земли?
Работа японского исследователя Масару Эмото, автора книги «Послание воды» (The Message of Water), нацелена на то, чтобы показать, как мысль меняет структуру кристаллов льда: прекрасные кристаллы образуются в стакане воды, рядом с которым воспроизводится запись слова «любовь», а запись песни Heartbreak Hotel Элвиса разбивает кристалл пополам. Интересно, заставит ли кипеть воду песня Burning' Love?
Ниже всего фильм пал на интервью с «Рамтой» – 35 000-летним духом, которого вызывает 58-летняя женщина по имени Дж. Найт. Хотелось бы мне знать, где это 35 000 лет назад люди говорили по-английски с индийским акцентом. Многие из продюсеров, сценаристов и актеров, работавших над фильмом, – члены «Школы просветления» Рамты, в которой эзотерическая банальщина распространяется на дорогих выездных семинарах.
Попытка связать загадочность квантового мира (например, принцип неопределенности Гейзенберга, согласно которому чем точнее известно положение частицы, тем менее точны измерения ее скорости, и наоборот) с загадками макромира (такими, как сознание) не нова. Лучший претендент на звание связующего звена – теория квантового сознания физика Роджера Пенроуза и врача Стюарта Хамероффа, которая наделала много шума в научных кругах, но мало что дала.
В наших нейронах есть крошечные микротрубочки, которые служат каркасом. Домыслы (а это именно домыслы) состоят в том, что нечто внутри микротрубочек может инициировать редукцию волновой функции, которая приводит к квантовой когерентности атомов и, как следствие, к выбросу нейромедиаторов в синаптические щели между нейронами, возбуждению нейронов, а в конечном итоге – к рождению мысли и сознания. Поскольку редукция волновой функции возможна, лишь когда атом «наблюдаем» (т. е. испытывает какое-либо воздействие извне), нейробиолог сэр Джон Экклз, один из поборников этой концепции, даже предполагает, что «разум» может быть наблюдателем в рекурсивном цикле атомы – молекулы – нейроны – мысль – сознание – разум – атомы…
На самом деле разрыв между субатомными квантовыми эффектами и крупномасштабными макросистемами слишком велик, чтобы его можно было преодолеть. В книге «Бессознательные кванты» (The Unconscious Quantum) Виктор Стенджер, физик из Колорадского университета, показывает: для объяснения системы с точки зрения квантовой механики нужно, чтобы в ней средняя масса m, скорость v и расстояние d были одного порядка с постоянной Планка h. «Если mvd значительно больше h, то систему следует рассматривать с точки зрения классической физики». По расчетам Стенджера, масса молекул нейромедиаторов и скорость, с которой они преодолевают синаптические расстояния, на три порядка больше, чем нужно, чтобы на них влияли квантовые эффекты. Связи «микро-макро» не существует. Тогда что за #@* здесь творится?
Зависть к физике. История науки усыпана несостоятельными опиумными мечтами о заманчивых редукционистских схемах, объясняющих устройство разума, – схемах, число которых только растет со времен знаменитой попытки Декарта около четырех сотен лет назад свести мышление к вихрям атомов, вытанцовывающих свой путь к сознанию. Эти картезианские мечтания, как правило, дарили своим гордым авторам чувство уверенности, которое может дать лишь физика, но, как правило, быстро разбивались о многочисленные сложности биологии, остававшиеся без внимания и объяснения.
Такие редукционистские схемы обычно говорят больше о самих мечтателях, чем о предмете их мечтаний. В этих теориях ясно просматривается гордыня несомненно неординарных мыслителей, которые поверили, что они, и только они, наконец объяснили самое сложное из существующих явлений – устройство разума. Однако лучшие достижения науки на сегодняшний день получены на гораздо более скромном уровне учеными, которые обуздали свои редукционистские позывы лошадиной дозой смирения и уважения к сюрпризам, которые биология неизменно привносит в любую редукционистскую схему. Зависть к биологии.
Дополнение: Стюарт Хамерофф резко возражал против использования слова «шарлатанство» в этой статье в Scientific American рядом с его именем. Очернение Хамероффа вовсе не входило в мои намерения – статья была в первую очередь о фильме, в котором он упомянут, а не о его работе как таковой (он добавил, что тоже относится к большей части из показанного в фильме с крайним скептицизмом). Я все же скептически отношусь к его теории сознания, которое коренится в микротрубочках нейронов, но Хамерофф прислал мне ссылки на исследования, которые показали, что квантовые эффекты могут наблюдаться в масштабах молекулярного уровня (а значит, в принципе, способны влиять на нервную деятельность). Он предлагает следующую статью, в которой изложены последние исследования в поддержку его теории: Hameroff, S., Penrose, R. 2014. «Consciousness in the Universe: A review of the 'Orch OR' Theory». Physics of Life Reviews 11: 39–78 10.1016/j.plrev.2013.08.002. Тем не менее по-прежнему непонятно, как молекулярная активность в нейронах переходит в сознание, делая скачок от квантовых эффектов – пусть даже на молекулярном уровне – к мыслительным процессам и сознательному опыту. На мой взгляд, это не подкреплено никакими фактами.
43. Надежда умирает последней
Помогут ли пищевые добавки, био– и нанотехнологии жить вечно?
Как скептика, меня часто спрашивают, что я думаю о самой смелой заявке – о бессмертии. «Я только за», – острю я в ответ.
К сожалению, все без исключения 100 млрд человек, живших до нас, умерли: тенденция не самая радужная. Если, конечно, не брать в расчет тенденцию из книги Рэя Курцвейла и Терри Гроссмана «Фантастическое путешествие: Долгая жизнь, граничащая с бессмертием» (Fantastic Voyage: Live Long Enough to Live Forever): «Темпы технического прогресса удваиваются каждые 10 лет, а возможности (цена, производительность, эффективность и скорость) некоторых информационных технологий удваивается каждый год. При таком экспоненциальном росте XXI в. будет эквивалентен 20 000 лет прогресса с сегодняшней скоростью». Через четверть века, по словам авторов, «небиологический разум сравняется с человеческим в охвате и остроте», а затем «пронесется мимо него из-за постоянного ускорения информационных технологий и способности машин мгновенно делиться знаниями». Биотехнологии – такие как индивидуально разработанные лекарства и генная инженерия – остановят старение. Нанотехнологии – такие как нанороботы – будут чинить и заменять клетки, ткани и органы (в том числе мозг), обращая старение вспять и позволяя нам жить вечно.
Тем временем, чтобы не разделить участь всех смертных до наступления этого блистательного момента (2030 г., по их расчетам), вам следует воспользоваться «Программой долголетия Рэя и Терри», которая включает ежедневный прием 250 пищевых добавок плюс еженедельное биохимическое перепрограммирование через внутривенные вливания «питательных веществ» плюс акупунктура. Для повышения уровня антиоксидантов, например, Курцвейл предлагает концентрат из «альфа-липоевой кислоты, коэнзима Q10, экстракта виноградных косточек, ресвератрола, экстракта черники, ликопина, силимарина, сопряженной линолевой кислоты, лецитина, масла энотеры (с омега-6-полиненасыщенными жирными кислотами), n-ацетилцистеина, имбиря, чеснока, левокарнитина, пиридоксальфосфата и эхинацеи». Приятного аппетита.
Рэй Курцвейл – блестящий мыслитель. Он изобрел первую программу оптического распознавания текстов и планшетный сканер, первый синтезатор речи для воспроизведения печатного текста, получил Национальную медаль в области техники в 1999 г. и был введен в Национальный зал славы изобретателей. Его книги «Век разумных машин» (The Age of Intelligent Machines) и «Век одушевленных машин» значительно повлияли на исследования в сфере искусственного интеллекта. Поэтому, когда Рэй Курцвейл говорит, люди слушают. Но мой детектор чуши зазвенел в трех частях этой работы.
Во-первых, я скептически отношусь к вере в эффективность пищевых добавок. В 1980-х гг. я участвовал в велосипедных гонках и некоторое время объедался витаминами и минералами, от чего моя моча приобретала яркую окраску, но в остальном почти ничего не менялось. Личных свидетельств людей об эффектах пищевых добавок навалом, а вот научная база под всем этим хлипкая. Подозрительно уже то, что в этой сфере постоянно сменяются веяния: то одно выдается за эликсир здоровья и долголетия, то другое. Диетология говорит, что при сбалансированном питании мы получаем практически все необходимые витамины и минералы (см. http://nutriwatch.org). Правильное питание помогает многим из нас жить дольше и укреплять здоровье, но никому не позволяет прожить дольше предельной продолжительности человеческой жизни – около 120 лет. По словам 56-летнего Курцвейла, предложенная программа снизила его биологический возраст до примерно 40 лет. Я не эксперт по старению и не ярмарочный подхалим, но, если меня спросят, сколько бы я дал Курцвейлу по его фотографии на обложке книги, я бы сказал, что ммм… 56.