Однако некие существенные сдвиги в жизни Нижнего Поволховья начинаются, несомненно, около середины VIII в. В это время заселяется территория Земляного городища, где сразу же возникает кузнечно-ювелирная мастерская, в которой найден клад скандинавских инструментов (Старая Ладога… 2003: № 91–109), навершие (Старая Ладога… 2003: № 368) с головкой Одина (?) и одновременно кривичское женское височное кольцо, вероятно изготовленное в этой же мастерской (Старая Ладога… 2003: № 125). Начиная с 750–760-х гг. в домостроительстве Ладоги и в наборе украшений отчетливо чувствуются две основные традиции: восточно-европейская, преимущественно славяно-балтская, и скандинавская. Финский компонент заметен в древнейшем погребении в сопкообразной насыпи в урочище Плакун на другом берегу Волхова, где, наряду с фризским гребнем VIII в., обнаружены деревянные носилки – предметы, свойственные погребальному обряду финноязычных народов. Древнейшая в Ладоге арабская монета 699/700 г. (Старая Ладога… 2003: № 232) встречена уже в культурных отложениях 760-х гг., а мощный поток арабского серебра, распространявшегося по Волго-Балту, достигает Ладоги в последней четверти VIII в. Тогда же в Ладоге появляются импорты с территории Хазарского каганата – салтовские синие стеклянные лунницы (Старая Ладога… 2003: № 190) и перстни. Из Передней Азии и Западной Европы в Ладогу и ее окрестности привозятся стеклянные бусы, служившие «колониальным товаром» при скупке мехов у таежных финноязычных охотников. С 750–760-х гг. появляются детские деревянные модели мечей (Старая Ладога… 2003: № 306–310), говорящие о широком распространении их «взрослых» прототипов. С этого же времени в Ладоге встречаются заклепки (Старая Ладога… 2003: № 218–222, 316–364) и доски от морских и речных судов, говорящие о том, что Ладога была крупным торговым портом и перевалочным пунктом, где товары перегружались с морских судов на речные (и обратно), хотя иногда морские суда в IX–X вв. доходили и до Рюрикова городка у истоков Волхова.
Раскопки Е. А. Рябинина в городище Любша, расположенном на правобережье Волхова, в двух километрах по прямой к северу от Ладоги, показали, что в первой половине VIII в. здесь гибнет в огне пожара древоземляное укрепление местного финноязычного населения и на месте его в середине VIII в. возникает уникальная каменно-земляная крепость, видимо имеющая ближайшие аналогии в славянских крепостях Подунавья и Польши. В кладе на городище Холопий городок у истоков Волхова и в сопке на правом берегу Волхова против каменной крепости обнаружены уникальные для Восточной Европы удила с псалиями, увенчанными зооморфными головками, имеющие прямые аналогии в славянских могильниках VIII в. в Среднем Подунавье (Старая Ладога… 2003: № 342).
Возможно, во второй половине VIII в. заселяется (и укрепляется?) территория каменной крепости в Ладоге. Об этом, кроме описанной выше фибулы, говорит находка в крепости в районе церкви Святого Георгия уникального для Руси золотого арабского динара 738/39 гг. или хазарского подражания ему. Подобные динары встречаются в Восточной Европе только на территории Хазарского каганата, в том числе в кладе, зарытом на рубеже VIII–IX вв. К рубежу VIII–IX вв., кроме поселения в собственно Ладоге и сопок Нижнего Поволховья, уже существует городище Любша, прикрывающее Ладогу от набегов с севера, сопки и городок на р. Сясь у села Городище (Алаборг скандинавских саг), контролирующий кратчайший водный путь на юго-восток, а также естественно укрепленные городки – Дубовики у северной границы порогов и Холопий городок в верховьях Волхова, обеспечивающие путь к Ильменю и далее по рекам на юг и юго-восток. В целом, к началу IX в. в Поволховье и на Сяси археологически выявлены все необходимые элементы, позволяющие допускать, что правитель этой области, контролирующий важнейшие торговые, военные, даннические и сакральные пути, мог в подражание и «в пику» хазарскому кагану гордо именовать себя тем же титулом.
Начавшаяся в 790-х гг. на западе, в Северном море, эпоха грабительских походов скандинавов (эпоха викингов) дает о себе знать и на востоке, в Поволховье, хотя и несколько позднее. Первый ладожский клад арабских серебряных дирхемов имеет позднейшую монету 786 г., а затем следует целый «залп» кладов: четыре клада с последними монетами 804–810 гг. зарываются практически одновременно на коротком водном пути от истоков Волхова до Невской губы. При том один из этих кладов зарыт около Ладоги, а другой, из Петергофа, содержит дирхемы с прочерченными на них отдельными скандинавскими и тюркскими рунами и греческую надпись «Zaharios». Примерно в это же время (ок. 810 г.) на Земляном городище Ладоги фиксируется сильный пожар, в котором гибнут сооружения, построенные в 775–790 гг.
Вслед за кратким периодом военных обострений наступает длительный период стабилизации, соответствующий верхнему строительному ярусу горизонта Е3 (по О. И. Давидан и Е. А. Рябинину) или строительному ярусу IV (по С. Л. Кузьмину и А. Д. Мачинской). Как установили эти исследователи, в комплексе вещей яруса IV наблюдается появление серии бронзовых и костяных украшений, свойственных славяно-балтскому населению (кривичам?) Подвинья и Верхнего Поднепровья (Старая Ладога… 2003: № 122, 123), что явно свидетельствует о притоке населения с юга. В 810-х гг. в Ладоге создается мастерская по производству стеклянных бус, столь необходимых для обмена на пушнину, сбывавшуюся на рынках Арабского халифата.
Среди сооружений этого яруса преобладают малые дома славянской традиции домостроительства, но наряду с этим открыто и более крупное жилище, в котором сочетаются скандинавская и славянская традиции. Позднейшие дендродаты сооружений яруса IV находятся в диапазоне 809–839 гг., причем последняя дата совпадает с датой прибытия к Людовику Благочестивому послов народа Rhos, по происхождению свеонов, посланных правителем, именуемым «хакан»[39]. В 830–840-х гг. расширяется заселенная площадь Ладоги: дома появляются, как установил В. П. Петренко, и на другом берегу Ладожки, на сохранившей древнее название Варяжской улице.
Выше яруса IV на Земляном городище залегает ярус V, он же горизонт Е2, фиксирующий краткий, но яркий период в истории Ладоги. Почти все сооружения этого времени гибнут в сильном пожаре, в том числе и сооружение IIБ, воздвигнутое прямо над постройкой IIВ. Дендродаты постройки IIБ (845–863 гг.) заставляют полагать, что она появилась не ранее 863 г. Конечно, другие постройки Е2 могли воздвигаться и ранее, но вряд ли раньше 850-х гг. В таком случае данный горизонт хронологически соответствует отмеченному в Житии св. Ансгария набегу датчан из Бирки в начале 850-х гг. на «далекий город в пределах славян», в котором естественно видеть Ладогу, а также сообщениям летописи о «варяжских данях» и «призвании Рюрика», условно помещенным под 859–862 гг.
У жителей этого периода продолжаются традиции изготовления и ношения «кривических» украшений и славянского домостроительства, однако на поселении строится большой длинный дом с очагом в центре, явно скандинавской традиции, и в этом доме обнаружена деревянная палочка с древнейшей в Восточной Европе рунической надписью-заклинанием (Старая Ладога… 2003: № 377). К этому горизонту относится каменная формочка для отливки, на одной стороне которой вырезана описанная выше форма для лунницы VI–VII вв., а на другой – форма для трехрогой лунницы (Старая Ладога… 2003: № 75), подобные кото-рой встречены в IX в. как у славян Великой Моравии в Подунавье, так и у скандинавов Балтики. Однако наиболее близкая к ладожской форма для отливки подобной лунницы найдена в шведской Бирке, что свидетельствует о тесных связях между двумя торгово-ремесленными центрами.
Целый ряд археологически фиксируемых событий в Ладоге, Приладожье и Поволховье падает на период 865–880 гг., сопоставимый со временем появления Рюрика по летописи и с сообщениями арабских авторов о болотистом «острове русов» на озере, т. е. о Рюриковом городище у Ильменя. В самой Ладоге это время отмечено чрезвычайно сильным пожаром в диапазоне 865–871 гг., после которого, как первая отметила Г. Ф. Корзухина, фиксируется снижение интенсивности строительства в следующем горизонте Е1 и некоторое запустение территории Земляного городища. В 860–870-е гг. зарывается новая серия кладов в Поволховье, а у истоков Волхова возникает военно-торговое поселение, известное как Рюриково городище, т. е. древнейший Новгород летописей и первоначальный Хольмгард («Островная усадьба») скандинавских саг.
Примерно в это же время производятся первые захоронения на низкой надпойменной террасе правого берега Волхова в урочище с печальным названием «Плакун», прямо напротив каменной крепости Рюрика в Ладоге. Типично скандинавские погребения этого могильника, некоторые по обряду сожжения в ладье, а также богатое погребение со скандинавскими чертами на вершине сопковидной насыпи южнее некрополя заставляют вспомнить сообщение летописи о могиле Олега в Ладоге, предполагающее, что его хоронили неподалеку от его родичей и сподвижников. Самое эффектное и выделяющееся погребение (курган № 11) могильника содержит несожженное тело знатного воина шестидесяти лет (вождя дружины?), положенное в просторный гроб, помещенный в обширную яму, перекрытую настилом из досок, затем камнями и еще выше – остатками сожженной ладьи. Дендродата этого сооружения – 890–895 гг. Насыщенная влагой почва прекрасно сохранила дерево, но полностью уничтожила многочисленные металлические вещи, дошедшие до нас лишь в виде окислов. Дело в том, что это погребение расположено в болотистой низине на окраине могильника и явно совершено тогда, когда возвышенная гривка, вытянутая вдоль Волхова, уже была занята более древними курганами. И действительно, на этой гривке находится курган № 7 – женское погребение, сопровождаемое обломками двух сделанных на круге кувшинов типа «Tating», орнаментированных накладками из олова, в том числе в форме креста (Старая Ладога… 2003: № 366). Эти сосуды датируются в пределах IX в. Прежде считалось, что они производились в низовьях Рейна, во Фрисландии, но находки в аббатстве Сен-Дени под Парижем позволяет допускать их производство в центральных областях Франкской империи. Полаг