[71].
Где проходит хронологическая граница между первым русским протогосударством со столицей в Ладоге-Альдейгье и вторым русским протогосударством Рюрика и Рюриковичей со столицей (первоначально кратковременно) в той же Ладоге, затем в Невогарде/Хольмгарде/Новгороде, а позднее – в Киеве и (чрезвычайно кратковременно и номинально) в Переяславце Болгарском?
Знаменитый набег росов в 860 г. на Константинополь, в отличие от походов Олега, Игоря и Святослава, не оставил никаких следов в эпической памяти руси эпохи ранних Рюриковичей. По времени его организатором мог быть (с большой натяжкой) разве что сам Рюрик, но тогда память о таком походе основателя династии не могла бесследно исчезнуть. В ПВЛ этот набег, о котором на Руси узнали из византийских источников, был приписан Аскольду и Диру, предшественникам Олега в Киеве. Остается предположить, что этот поход был предпринят еще «дорюриковой» русью и, возможно, был последним ее крупным предприятием. Или же поход могли возглавить «варяги из заморья», предпринявшие общий поход вместе с местной русью.
По данным дендрохронологии, между 865 и 871 г. происходит большой пожар в Ладоге. Имено около этого времени и возникает Рюриков городок у истоков Волхова и зарывается ряд кладов в Поволховье. В это же время улавливается некий «шов» между двумя эпохами при сопоставлении одного западноевропейского и двух византийских письменных источников. В «Окружном послании» (конец 866 – середина 867 г.) Фотий сообщает, что росы, напавшие на Константинополь в 860 г., «ныне переменили языческую и безбожную веру, в которой пребывали прежде, на чистую и неподдельную религию христиан» и что «при этом столь воспламенило их страстное влечение и рвение к вере <…>, что приняли они у себя епископа и пастыря и с великим усердием и старанием предаются христианским обрядам» (Кузенков 2003: 75).
Договор с росами и отправка к ним епископа произошли между 861 и 866 г. (Кузенков 2003: 83) при императоре Михаиле III. Однако в 867 г. Михаил III был убит, Фотий смещен, на престоле оказался Василий I Македонянин, основатель новой династии[72], а патриархом стал Игнатий. Внук Василия I Константин Багрянородный в «Жизнеописании» своего деда сообщает: «Народ росов, неодолимейший и безбожнейший, он, склонив к соглашению обильными подношениями <…>, и заключив с ними мирный договор, убедил также приобщиться к спасительному крещению и уговорил принять получившего рукоположение от патриарха Игнатия архиепископа. <…> когда архонт этого племени собрал подданных на сход и воссел во главе со своими старейшинами, более других преданными суеверию из-за долгой привычки <…> иерей и был подвергнут расспросам, что он проповедует». Далее росы требуют чуда, и следует рассказ о не сгоревшем в огне Евангелии. После этого «варвары без колебаний приступили ко крещению» (Кузенков 2003: 126–127).
Второе русское протогосударство со столицей в Невогарде/Рюриковом городке
Если доверять приведенным сообщениям, то создается впечатление, что во втором случае мы имеем дело с какими-то иными росами, чем в первом, – чуждыми христианству и впервые обсуждающими возможность его принятия. Это второе крещение росов происходит при патриархе Игнатии (867–877 гг.), а прибытие архиерея к росам предположительно датируют 874 г. Предварительные переговоры происходили, видимо, ранее, в начале 870-х гг. Кто же этот «архонт», о котором в обеих гомилиях и в «Окружном послании» Фотия, сообщающих о набеге 860 г., не говорится ни слова и который, по описанию Константина VII, для проповеди христианского епископа созывает народное собрание и присутствует на нем во главе старейшин около 868–874 гг., что весьма напоминает то, как протекала санкционированная конунгом и народным собранием деятельность папского посланника Ансгария у свеонов, как это описано в «Житии святого Ансгария»? (Кузенков 2003: 127–129)?
Ко времени переговоров с росами, предшествовавших принятию ими – как бы заново – христианства при Василии I и Игнатии, относится и письмо самого Василия I, отправленное в 871 г. восточнофранкскому королю Людовику II Немецкому, содержание которого реконструируется на базе сохранившегося ответа Людовика II, последовавшего в том же 871 г. Василий I писал Людовику, что тот не имеет права называться императором, а должен довольствоваться титулом rex, и упоминал, что титул кагана (chaganus) имеют владыки аваров, хазар и норманнов (поскольку Людовик II в ответном письме пишет, что знает лишь кагана авар, но не кагана хазар и норманнов). Едва ли можно сомневаться, что под норманнами в письме Людовика (nortmanni) подразумевался народ ῥῶς, вероятно так и названный в письме Василия, но переименованный Людовиком в соответствии с западной, латиноязычной традицией (Иоанн Диакон, позднее Лиутпранд). Этот каган норманнов по времени соответствует тому архонту росов, о котором упоминается в «Жизнеописании Василия I». В письме к Людовику II Василий I намеренно называет владыку росов-норманнов не архонтом (как это было принято в византийской официальной традиции), а его действительным титулом «каган», дабы показать адресату, что он, подобно властителю варваров-росов, претендует на титул явно более высокий, чем титул «rex».
После сопоставления документальных и археологических сведений с данными дендрохронологии представляется высоко вероятным, что титул «каган» в письме Василия I относится к более поздней, другой руси, которая заняла место прежней после военных катаклизмов второй половины 860-х гг., т. е. что это титул Рюрика, имеющего резиденцию уже у истоков Волхова, на «Городище», где найдена редкая на Руси серебряная монета Василия I (Носов 1990: 94).
Следующее по времени упоминание того же титула у русов содержится в так называемой Анонимной записке. При описании болотистого «острова русов» отмечается, что «у них есть царь, называемый хāкāн-рȳс». Также рассказывается, что русы везут пленников из ас-сакалиба «в Хазаран и Булкар и там продают». Для датировки той реальной ситуации, что отражена в этом источнике, наиболее важно упоминание в нем вла-стителя волжских болгар Алмуша, сына Шилки, исповедующего ислам, т. е. того самого царя, которого Ибн Фадлан застал во главе государства болгар в 922 г. Из «Книги Ахмеда ибн Фадлана» и исследования А. П. Ковалевского следует, что Алмуш принял ислам еще до прибытия посольства, а к 922 г. он уже имел взрослых детей, но еще не был старым; в итоге его возраст – где-то около 50 лет (Ковалевский 1956). Ясно, что такую ответственную акцию, как принятие ислама, явно враждебную по отношению к иудеям-хазарам, от коих он находился в политической зависимости, Алмуш мог предпринять, только будучи вполне взрослым и уверенно возглавляющим Болгарию человеком, т. е. старше 20 лет. Из этого следует, что наш источник отражает ситуацию не ранее 892–894 гг., а возможно, и несколько позже, но, вероятно, не позднее 913 г., которым ряд специалистов ограничивают время создания текста Ибн Русте, наиболее раннего автора, пересказавшего «Анонимную записку» около 903–913 гг.
Близкую и чрезмерно точную дату создания этого текста, опираясь на локализацию и историю венгров в конце IX в., дает Д. Е. Мишин – 889–892 гг. (или 889–895 гг.), но она основана на целой цепочке допущений (Мишин 2002: 51–58).
Вот перевод интересующего нас отрывка (с вариантами):
Что же касается ар-Русийи, то она находится на острове (полуострове), окруженном озером (малым морем, большой рекой). Остров, на котором они живут, протяженностью в три дня пути, покрыт лесами и болотами, нездоров и сыр до того, что стоит человеку ступить ногой на землю, как она трясется из-за обилия в ней влаги. У них есть царь, называемый хāкāн-рȳс. Они нападают на ас-сакалиба, подъезжают к ним на кораблях, высаживаются, забирают их в плен, везут в Хазаран и Булкар и там продают. Они не имеют пашен, а питаются тем, что привозят из земли ас-сакалиба. <…>. Единственное их занятие – торговля соболями, белками и прочими мехами. <…>. У них много городов и живут они привольно. Гостям оказывают почет… (Новосельцев 1965: 397)[73].
Еще в 1984 г. я настаивал на том, что для последней трети IX – начала X в. ранний Hо́lmgarðr = ранний Νεμογαρδάς < *Νεβογαρδάς, упоминаемый Порфирогенетом, = раний Новгород, основанный Рюриком = Рюриково городище и что этот многоименный пункт является политическим центром болотистого «острова русов» и, возможно, района Hо́lmgarðar («островные огороженные усадьбы»), а также предположил, что сообщение о «трех днях пути» по острову соответствовало занимающей 3–4 дня поездке на легкой ладье от Рюрикова городища до Ладоги (ок. 200 км вниз по Волхову). Топоним Хольмгард я рассматривал как чисто скандинавский – «огороженная усадьба на острове», а Невогард – как финно-скандинавский, объясняемый из финск. neva «болото, болотистое озеро или река» и сканд. garðr «усадьба», что в итоге дает «усадьба у болотистого озера» – название, подходящее к Рюрикову городищу у Ильменя (Мачинский 1984: 18–22).
О подобной соотнесенности этих топонимов и стоящих за ними реальностей я писал и позднее, переводя топоним «Невогард» как «болотная усадьба» и обращая внимание на обозначение болотцев на Новгородчине диалектным словом невьи и на наличие огромного болота Невий мох к востоку от Ильменя. Там же я утверждал, что «финно-скандинавское название „Невогард“ имело соответствие в славянском „Новгород“» и оба они первоначально обозначали городок, основанный Рюриком. «Новгород времен Рюрика, Олега, Игоря и первых лет жизни Святослава – это Городище» (Мачинский 2002а: 14–15, 25–27; 2003а: 22). Лингвистическую достоверность подобной трактовки с некоторыми уточнениями обосновал Вяч. С. Кулешов (Кулешов 2003: 34).
В комментарии к слову Νεμογαρδάς < *Νεβογαρδάς в издании текста и перевода «Об управлении империей» 1989 г. (Мельникова, Петрухин, Зализняк 1989: 310–311) утверждается, что интерпретация его как Новгорода Великого «общепринята», первая часть названия интерпретируется как славянское