Воинству же всему пешему ото всех стран повеле приступит ко граду, кроме подкопных мест; тамо воинство в готовности стояще, ожидающи подъятию от подкопов. И тако приступивше тмочисленныя полки пеших воинов начаша по граду бити изо многих пушек от всех стран.
Сам же благочестивый царь, яко же обычай имяше по вся дни слушати божественныя литургии, притече ко церкви Сергия чудотворца и повеле литургию начати и не медленно пети. Егда же чтяше диакон на литургии святое Евангелие и возгласи: «И будет едино стадо и един пастырь», – и вкупе со гласом взорвало подкоп.
Бысть же сия лета 7061-го месяца октовриа в 2 день в неделю, на память святых мученик Киприана и устины, в первый час дни. И бяше тогда зело многаго страха и ужаса исполненое дело, ибо от запаления порохов оных многих потрясеся земля на местех подкопных яко от великаго и необычнаго трясения; близу стоящие от страха падоша на землю. Егда же земля на высоту подьяся, бяше тма и мрак на мног час, яко и свет помрачися во дни оном. Града же многия части от основания опровергошася и стрелницы и городки разметани быша. И несошася древеса градныя на высоту со многою землею зело высоко, и с людми многими, и с прочим поганским ухищрением, противящимся христианом. И меташе поганых, овых во град, овых в ров, иных же за стены градныя.
Зде всякий мужества и храбрости дар имущий и желаяй ведати о многом подвизе и мужестве предков своих, сынов Российскаго царствия, яко они при помощи Божии онаго пресилнаго царства бусурманскаго царственный град Казань восприяша, да прочитает, молю, прилежно немятежным умом, или да приклонит ушеса своя со вниманием слышати таковыя истории.
Егда же, яко рех, взорвало подкоп, тогда воинство христианское под правлением стратилатским потекоша ко стенам градным; и егда еще быша подале от стен, ни из единыя пищали или стрелою стрелено на них. Егда же уже близко быша, тогда первое многой огненной бой на них пущен бысть со стен и з башен. Тогда стрел густость яко частость дождя, тогда каменометания множество безчисленное, яко и воздуха не видеть.
Егда же с великою нуждою подбишася блиско стен и башен, тогда вары кипящими начаша на воинство лити и целыми бревнами метати. Всяко же Божия помощь помогаше христианом сим, еже храбрость, и крепость, и забытие смерти даровашеся. И воистинну с поощрением сердца и радостию бишася с бусурманы, вопиюще велегласно: «О Владыко! Не остави нас и подаждь нам в сий час помощь свою!»
И аки бы за полгодины отбиша поганых от окон стрелами и ручницами; из пушек же много помогаше им, стреляюще из шанец на поганых, ибо они уже явственно стояху на стенах и башнях, не хранящеся, яко же прежде, но крепко с христианы и обличие вручь секошася. И могло бы воинство христианское вскоре их победити, аще бы единодушно к тому устремилось. Но много их к приступу поидоша, а мало под стены градныя прииде, мнози бо возвратившеся лежаху, творящися побиты и поранены.
Затем Бог поможе благочестивому воинству: укреплыпися бо дерзновенно поидоша на стены градныя, овии по лествицам, друзии же по древесем лезуще и друг друга подносяще, инии же в подкопное место идеже вырвало, побегоша, овии же храбрии секущеся и колющеся во окна градные с бусурманы.
И тако крестоносныя хоругви христианскаго воинства, на облацех носими, на стены вознесошася от христианскаго воинства. И бяше видети ужаса многа исполнено дело оное. Ибо от пушечнаго стреляния, и от трескоты всякаго оружия, и вопля человеческаго обоих стран мнетися самому граду и земле оной колебатися, от праху же и дыму стрелбищнаго потемне тогда свет.
Погании же аще и видеша конечную свою погибель, обаче зело дерзновенно бияхуся, возбраняюще благочестивому воинству на град восхождения; паки пустиша стрелы яко частыя дождевыя капли или яко град мног. Обаче христианское воинство з Божиею помощию яко вода отовсюду во град пролияшася, и на стены возшедше во град метахуся, и сшедшеся близ из рук сещися и копии колотися небоязненно начата.
Бусурманы биются себе, и жен, и детей, и имение соблюсти хотяще, христиане же ревнующе по Бозе, хотящи оных поганых, врагов Божиих и православныя веры, до конца истребити. И тамо бе зрение престрашное, яко небоязненно между себе дерзаху, ибо тогда мужественный, иный и боязливый, равно подвизашася.
Лиется кровь христианская, вкупе и поганская, и течет по удолиям. Валяются головы отсеченныя яко шары по улицам града, раненые вопиюще великую грозу подаваху, стеняще и умирающе от тесноты необычныя. Падаше от обою страну множество убиенных, паче же стократно поганых, инии же от тесноты и дыму стрелбищнаго напрасно падаху и задыхахуся умирающе.
По сем видевше погании мужество христианскаго воинства, себе же изнемогающих, абие тыл подаша и оставлыпи стены и башни градныя побегоша на великую гору ко двору цареву, зане бе той зело крепок, между палат и мечетей оплотом крепко огражден. Христиане же за ними, аще утруждени суще в збруях, а мнози храбрии воины и раны на телесех имуще; и того ради мало обреташеся биющихся.
Прочее же воинство, бывшее вне града, яко увидеша, иже уже мнози во граде биются, а татарове со стен побегоша, вси во град ринушася. И лежащие глаголемыя раненые вставаху, и творящиеся мертвые воскресоша, и со всех стран не токмо те, но и из станов кошевары, и иже у коней оставлены были, и друзии, иже с куплею приидоша, вси збегошася во град, не браннаго ради дела, но на корысть многую. Ибо град той воистинну исполнен был дражайших корыстей, златом, и сребром, и каменми честными и собольми кипящь, и прочими великими богатствы преполн.
Благочестивый же царь во время таковыя Богом дарованныя ему победы на противныя дело велико и удивлению достойно сотвори, подобно великому во пророцех Моисею, иже во время брани на Амалика воздев на высоту держаше руце свои, дондеже враги до конца побеждении быша. Тако и сей благочестивый самодержец во время толикия брани, будущия у христианскаго воинства с погаными, никако же уклонися от церкве, ниже от слезныя преста молитвы, дондеже совершися божественная литургиа.
Но по совершении ея святый антидор приим, и святыя воды причастився, и у святых икон знаменався, и от служащаго иереа святым крестом огражден бысть, и тогда вседе на конь свой и поиде паки ко граду, с ним же князь Володимер Андреевич и прочии советницы его. И пришед ста на прежнем месте противу Арских ворот.
Татарове же с ту страну, идеже подкоп взорвало, с царем своим, и весь двор с ним, видевши близкое пришествие благочестиваго царя, уступя аки в половину града, воздержашася на Тезицком рве, биющеся крепко с христианы. С другую же страну, иже ис под горы, запрошася татарове на царском дворе, елико могло их ускорити и вместитися, а нижнюю часть града остави. Ибо града того две части аки на ровнине на горе стоит, а третия зело ниска, аки в пропасти стоит, а поперег аки в половину града от стены Булака даже до нижния части града ров зело глубок.
Обаче христиане мужественно и зело храбро наступающе, биюще, и секуще, и колюще бусурманов без всякаго милосердна. Уже бо тогда в палающих мужественных сердцах ни мало обреташеся милости и пощадения. Ниже бо жен непротивящихся щадаху, ниже младенцов невинность и мягкая телеса обретаху покоя. Ибо из мечетей, и из палат, и из храмин, и из погребов и ям извлачаще, яко скот немилостивъно убиваху их.
И бяше сея предреченныя битвы, от всех стран на град восхождения и во граде сечи, часа аки четыре. В то же бранное время такова заповедь от благочестиваго царя предана бяше воинству, да ни един дерзнет назад обозретися или подъяти что, аще бы злато и ризы драгия под ногами были.
На устрашение же сего бяху учинены во всяком полку особныя чиноначалники, идуще созади воинства мечи обнаженны в руках имуще, кийждо за своим полком. Но яко в таковых случаех бывает, мало страху того боятися, зане идеже корыстей желателство, оттуду боязнь и срамота отступает.
И того ради уже мало воинства христианскаго оставашеся, едва, яко рех, мало не вси на корысти падоша, и самыя стрещи того поставленныя чиноначалники. Мнози бо, яко глаголют, по дважди и по трижды с корыстьми в станы отхождаху.
Храбрии же воины зело изнемогаху утруждыпеся, биющеся непрестанно, корысти всякия ногами топчуще и ничим же прелыцахуся, токмо Бога в помощь призываху. Бусурмани же видевши сие, яко мало остает христианскаго воинства, начаша крепко налегати, ополчающеся на них.
Корыстовники же оные предреченные егда увидели, что воинство мало по нужде уступают бранищися бусурманом, абие в такое бегство вдашася, яко мнози от них и во врата градныя не улучиша, но множайшия и с корыстьми чрез стены метались, инии же и корысти повергши бежаша, токмо вопияху: «Секут! Секут!»
Но за благодатию Божиею храбрых сердец не сокрушили. Тогда же и оному воинству, иже бяше от нижния страны града, зело тяжко было от належания бусурманскаго, яко в то время, отнеле же во град внидоша, немало от них избиено бысть. Но обаче на оной стране при помощи Божии крепко и неподвижно противо поганых стояху. Со оныя же преждереченныя вышния страны мало что уступиша, яко же речеся, великаго ради множества и належания поганых.
Вскоре даша ведати о себе цареви и всем советникам окрест его стоящим, к тому и самому ему зрящу бегство из града оных преждереченных бегунов с корыстьми. И зело ему не токмо лице изменяшеся, но и сердце сокрушашеся, мнящи яко уже все христианское воинство из града изгнаша погании.
Видев же царь благочестивый сие со искусными советники своими, повеле свою царскую великую хоругвь близ врат градных Арских поставити и сам ту близ ее ста со всеми мужественными советники своими, в них же бяху нецыи мужие в совершенных летех и состаревшияся во всяких добродетелех и искуствах воинских.
И полку тому великому царьскому, в нем же бяше вящше двадесяти тысящей избранных воинов, абие повелено сойти с коней аки половине, не токмо детем и сродником синклитским, но и самих их множество сшедши с коней потекоша со оными во град, на помощь оному утружденному воинству.