— Нет, свою жизнь. Если дерзкий лучник проиграет, а он наверняка проиграет, потому что колдовству противостоять невозможно, ему отрубят голову.
Скиф задумчиво хмыкнул. Его не прельщала перспектива близкого знакомства с плахой. Он был готов к встрече с опасностью, даже смертью, но не с такой.
— Что, испугался? — поинтересовался Дорнум, внимательно наблюдавший за Скиллом. — Это тебе не палить из лука в трех недотеп, вознамерившихся ощипать толстого фазана.
Разбойник пожал плечами:
— Никто не видел его. Но я слышал, что это огромный алмаз, испускающий во время колдовских манипуляций яркий зеленый свет.
— Алмаз не может быть зеленым, — возразил скиф, повидавший в своей жизни немало дорогих камней и научившийся разбираться в них.
— Простой — да, но ведь это колдовской алмаз. Он может все!
Дорнум был пьян, язык его заплетался. Скилл чувствовал себя примерно так же. Увлекшись разговором, он не заметил, как порядком надрался. А ведь завтра ему предстояло участвовать в состязании. В таких случаях Скилл всегда был благоразумен. А потому он решил, что пришла пора попрощаться.
— Все, — сказал скиф и, пошатываясь, поднялся из-за стола. — Нам пора.
— Да, — согласился новый дружок Скилла. — Ты прав.
Дорнум попытался привстать, но ноги плохо держали его, и Скиллу пришлось подставить разбойнику плечо. Скиф расплатился за обед, приятно поразив хозяина харчевни своей щедростью. Приятели вышли на улицу, где и расстались.
Ни Дорнум, ни Скилл не приметили невзрачного сухонького старичка, сидевшего за соседним столом и внимательно прислушивавшегося к их разговору. Проводив приятелей взглядом, старичок плеснул в кубок отменного, хранимого для лучших клиентов вина и задумался. Дело в том, что старичок знал Скилла, а Скилл знал его и, будь повнимательней, непременно припомнил бы — ведь ситуация, в которой они встретились, была не самой приятной в жизни скифа.
Глава 3СОСТЯЗАНИЕ
Сказать, что у Скилла утром не болела голова, означало бы солгать. Голова болела, да еще как. Слишком давно Скилл не пил в таких количествах вкусное красное вино, и вот теперь он вынужден был расплачиваться за вынужденное воздержание. Известно, однако, что клин клином выбивают. Потому, встав рано поутру, Скилл первым делом позаботился о том, чтобы поправить здоровье. Пара стаканчиков хмельного пития способствовала исчезновению головной боли и вернула скифу хорошее настроение. Потом он с аппетитом съел присланный Бомерсом завтрак — наконец-то толстяк соизволил вспомнить о своем госте! — проверил лук и сходил проведать Черного Ветра. Все было в порядке: тетива свежа, стрелы тщательно осмотрены и отшлифованы, конь вычищен и накормлен.
Состязание началось довольно поздно, когда солнце близилось к зениту и свет его не мог помешать стрелкам целить в мишень. У дворца наместника собралось примерно две сотни лучников, жаждавших завоевать главный приз или хотя бы удостоиться милостивого внимания повелителя Бактры. Большинство из них оказались бактрийцами — охотниками или воинами на службе наместника, но присутствовали и иноземцы, среди которых Скилл признал парсов, мидян, согдийцев и массагетов. Еще была парочка причудливо одетых индусов, невесть как оказавшийся в этих краях грек и скиф, постоянно косившийся на Скилла, но так и не отважившийся заговорить с ним. Компания подобралась весьма пестрая, но тон в ней задавали парсы — по праву повелителей империи, а также воины наместника. Среди последних должен был находиться и знаменитый Лучший стрелок, но он покуда ничем не выделялся из общей массы.
Учитывая количество участников и разнообразие стилей стрельбы, ими проповедуемое, представление обещало быть интересным. Верно, так каждый год и случалось, потому что толпа, пришедшая поглазеть на состязание, непрерывно росла, пока не заполонила все пространство по сторонам от размеченной и приготовленной для стрельбы лужайки. Тут преобладал простой народ, но встречались и люди богатые и даже знатные, каким по той или иной причине не досталось места на трибуне, возведенной для наместника, вельмож и наиболее важных гостей. Привилегированные зрители неторопливо занимали отведенные им места, перебрасываясь громкими шуточками в адрес стрелков. Особенно позабавил их грек, смотревшийся белой вороной среди участников состязания. Получили свою долю издевательских выкриков и индийцы, оставшиеся, впрочем, совершенно невозмутимыми. Не был обойден вниманием и Скилл — все высказывали недоумение, как такому оборванцу мог достаться столь великолепный конь. Распалясь от устремленных на него завистливых взглядов, Черный Ветер нервно плясал, словно ему тоже не терпелось броситься в бой.
Наконец появился тот, чьего прихода с таким нетерпением ожидали и участники, и зрители. Наместник оказался красивым холеным мужчиной, и похоже, был значительно лучше знаком с кубком для вина, нежели с каким-либо оружием. Глядя на него, Скилл начал сомневаться в словах Дорнума. Этот человек был слишком изнежен, чтобы как следует владеть луком. Ответив кивком на приветствия приближенных, наместник устроился в установленном в центре трибуны кресле и, сделав небольшую паузу, махнул рукой, разрешая начать соревнование.
Первый этап был прост. Здесь отсеивались недотепы, возомнившие, что умеют обращаться с луком. Каждый из участников должен был трижды попасть стрелой в укрепленный на шесте деревянный кругляк размером с боевой щит. Скилл, стрелявший в числе первых, сделал это, едва целясь, причем с такой быстротой, что остальные не успели достать из колчана по второй стреле, а скиф уже уступил место следующему участнику. Хороших стрелков оказалось не так уж много. Большинство нещадно мазали, доставляя удовольствие зрителям, громко потешавшимся над неудачниками. Поле заполнили рев и хохот, совершенно заглушавшие посвист стрел.
Первое испытание преодолели примерно шесть десятков участников, все остальные под улюлюканье толпы с позором покинули поляну.
— Им бы надо побольше тренироваться, — заметил оказавшийся рядом со Скиллом грек. К удивлению большинства зрителей, этот сын Эллады стрелял очень неплохо, положив все три стрелы почти в центр кругляка.
Скилл кивнул.
Второй этап состязания оказался сложнее. Теперь участники должны были не просто поразить три мишени, но постараться попасть в изображенное посреди каждой из них яблоко. В следующий круг выходили те, кто поразит хотя бы два из трех яблок. Стреляли на этот раз группами по пять человек. Скилл оказался в третьей группе, в которую, кроме него, вошли индиец, грек и два бактрийца. Грек не попал ни разу и покинул состязание. Индиец оказался немногим более удачлив. Он первой же стрелой поразил яблоко на среднем щите, но два последующих выстрела были не столь метки: стрелы легли рядом с яблоком, что не давало права индийцу продолжать борьбу за награду. Результаты двух бактрийцев были диаметрально противоположны. Один из них, невысокий и коренастый, поразил все три яблока и ушел, приветствуемый восторженным ревом толпы, другой не попал ни в одно и, более того, даже ухитрился промазать мимо шита. Судя по доспехам, он был воином наместника, и Скилл невольно подумал, что неумелого лучника ждут большие неприятности. Сам он отстрелялся как и в первый раз — быстро и точно. Все три стрелы легли точно в центр мишени, и зрители обратили внимание на Скилла, отмечая каждый его успех громкими криками.
В третий тур прошли лишь пятнадцать наиболее умелых лучников. Теперь каждый из соревнующихся должен был попасть в подвешенный на жесте медный диск, не более чем в ладонь размером, что с пятидесяти шагов сделать не так-то легко. Первым стрелял парс. Толпа откровенно болела против него и встретила промах одобрительным ревом. Вторым взялся за лук скиф. Скилл в глубине души переживал за соплеменника и был рад, когда его выстрел оказался удачен. Пятеро последующих участников промазали, их проводили свистом и улюлюканьем. Далее настал черед Скилла. На этот раз он чуть помедлил с выстрелом, заставив себя действовать поаккуратней. В прежние времена Скилл поразил бы сверкающий на солнце диск навскидку, почти не целясь, но сейчас он еще не был уверен до конца, что прежняя меткость вернулась к нему. Потому Скилл поднимал лук медленно, чувствуя, что толпа следит за его действиями затаив дыхание. И вот он разжал пальцы. Стрела ударилась в диск с такой силой, что не срикошетила от него, как это было при выстреле его земляка, а пробила мишень насквозь. Зрители оценили выстрел скифа дружным ревом.
После Скилла стреляли еще семь человек, четверо из которых промахнулись, а трое, двое бактрийцев и парс, были удачливы.
И тут на сцене появился еще один участник, проигнорировавший два первых этапа. По тому шуму, каким встретили его появление зрители, Скилл догадался, что это и есть тот самый знаменитый Лучший стрелок, о котором рассказывал разбойник Дорнум. Что ж, этот малый и впрямь был рожден лучником. Сухое крепкое тело, длинные жилистые руки, прищур, свидетельствующий о зорком зрении, — именно такими качествами должен обладать настоящий стрелок. Вынув из колчана две стрелы, Лучший стрелок внимательно осмотрел их, после чего воткнул одну в землю перед собой, а вторую приладил к тетиве громадного, клеенного из нескольких слоев дерева лука. Целился он совсем недолго, и выстрел был точен. Не дожидаясь, пока умолкнут приветствующие его успех вопли, Лучший стрелок выдернул из земли вторую стрелу и, скользящим движением отерев о рукав халата ее острие, прицелился вновь. И вторая стрела угодила в диск, хотя, как успел заметить зоркий глаз Скилла, зацепила самый край его. Но для зрителей это не имело никакого значения, и они вновь кричали, восторженно славя своего любимца.
Итак, осталось лишь шесть стрелков. Следующий этап состоял из двух упражнений. Сначала участники должны были трижды поразить мишень, какую отставили на полторы сотни шагов. После чего им предстояло попасть в цель еще одной стрелой, но на этот раз со скачущего во весь опор коня. Теперь стрельба превратилась в настоящее искусство — каждый из участников не просто наводил стрелу на мишень, но должен был при этом точно рассчитать расстояние и силу ветра, который нет-нет да прорывался на окруженную толпою поляну. Первым стрелял парс, он попал лишь однажды, и толпа проводила его презрительным улюлюканьем. Последовавшие за ним бактрийцы поразили мишень по два раза каждый, что было не так уж плохо. Вновь отличился соотечественник Скилла. Две его стрелы легли точно в центр мишени, а третью, последнюю, снесло внезапным порывом ветра, и она, лишь зацепив мишень, упала на траву. Скифу просто не повезло, и ему можно было только посочувствовать.