– Он и так все время рядом. Сам передашь ему мое приглашение, – небрежно бросила Вольга, откинула покрывало и поднялась.
Она осталась без одежды. Тело прикрывали лишь длинные, почти до пят, волосы. В лучах утреннего солнца, проникающих сквозь окно в стенке шатра, они переливались золотом.
Она была прекрасна, и Тан невольно залюбовался женщиной. Вольга заметила это.
– Ну что – красива? – с довольной улыбкой поинтересовалась она.
– Красива, – признался Тан.
Стесняясь женской наготы, он взял из открытого сундука, лежавшую наверху шубу и накинул на ее плечи.
Нагая женщина с шубой на плечах выглядит еще соблазнительнее. Вольга поняла это по загоревшимся глазам Тана.
– Так чем же она лучше меня? – не удержалась и задала коварный вопрос Вольга.
Тан нахмурился.
– О ком ты говоришь?
Вольга сделала вид, что смутилась:
– Ах, прости, я хотела спросить: неужели есть другая женщина, которая была бы лучше меня?
– Вряд ли найдется, – ответил Тан и сделал движение, чтобы выйти из шатра.
– Погоди, – остановила Вольга. Она легко подбежала к Тану и, прижавшись к нему всем телом, произнесла: – А ты самый лучший мужчина на свете.
По правде – она лукавила. Но все женщины лукавят, нахваливая своих мужчин.
Утверждают, что путь к сердцу мужчин лежит через их желудок, но это неправда: путь к сердцу мужчины прокладывается лестью. Больше всего мужчины, даже если они абсолютно бесталанны, жаждут восхищения женщин. Мужчина, как маленький ребенок, тянется к той, которая бесстыдно ему льстит.
– Спасибо тебе за подаренную мне ночь любви, – проговорила едва слышно Вольга.
Тан чувствовал себя, точно вернулась его молодость. Он прошептал женщине на ухо: «Ночью я обещаю все повторить», и поцеловал Вольгу в висок, где виднелась тонкая синяя жилка.
У дверей шатра послышалось шуршание. Тан отпустил Вольгу и громко проговорил:
– Я пойду поговорю с дружинниками.
– Иди, – сказала Вольга. – Заодно приведи ко мне на обед и своих старших дружинников, пусть они услышат, о чем мы будем говорить.
Глава 51
Выйдя из шатра, Тан обнаружил, что за ночь сильно похолодало: из низин тянулся сырой туман, который оставлял на деревьях капельки росы. Давала знать о себе приближающаяся осень.
Тану не было известно, где дружинники устроились на ночлег. Но он помнил, что оставил их около костра, поэтому, подумав немного, Тан решил направиться именно туда.
Пока он размышлял, к шатру подошла Ластивка. Ее лицо посинело от холода и сырости. Она зябко куталась в легкую накидку.
– Холодно, точно уже зима наступила, – сказала Ластивка.
Тан усмехнулся:
– До зимы еще далековато. Но такой наряд тебя от холода не спасет.
– Тут так всегда холодно? – спросила Ластивка.
– Зимой будет еще холоднее, – сказал Тан. – Вам надо будет обзаводиться одеждой потеплее: шубы нужны; на ноги – сапоги; варежки.
– И где же взять все это? – спросила Ластивка.
Тан окинул ее взглядом:
– Ну, шубу я тебе подарю. Правда, заячью. Тут много зайцев. Настреляю. Ну и с обувкой что-либо придумаем. А вообще-то надо будет сказать старшинам, чтобы они посоветовали народу поскорее обзаводиться теплой одеждой. Когда морозы ударят, поздно будет этим делом заниматься.
– Благодарю за совет, – кивнула Ластивка.
– Пока рано меня благодарить. Будешь благодарить, когда зимой шуба тебя будет греть, – улыбнулся Тан.
Ластивка вошла в шатер, вслед за ней зашел и Тан. Прежде чем идти искать дружинников, он решил накинуть на плечи теплый плащ.
Пока он отсутствовал, Вольга снова легла в постель и прикрылась одеялом – холод одолевал и волхвиню.
Тан взял плащ и, выходя, сказал, что на ночь в шатре следовало бы разводить огонь, потому что ночи будут становиться холоднее.
После стольких разговоров о холоде он не удивился, что дружинники нашлись рядом с костром. Тот уже потух: из сизого пепла поднималась только тонкая струйка дыма. Но люди, привыкшие в поле ночевать без удобств, завернулись в плащи, завалились на охапки травы, и только слышался сонный храп.
Любко уже не спал. Он сидел перед костром и совал в горячую золу мелкие сухие веточки, пытаясь дать костру новую жизнь.
Тан присел на корточки рядом.
– Надо подуть на золу, – посоветовал он.
– Знаю, – сказал Любко и поинтересовался: – А ты чего не зорюешь? Весь народ еще дрыхнет.
– Не любитель я спать, – сказал Тан.
– И я не любитель, – проговорил Любко. – Наверно, старость подкрадывается, вот и не спится – боимся проспать последние минуты жизни.
Он подул на золу, и по веточкам побежал робкий огонь. Любко подкинул в огонь еще несколько веток, но потолще. Огонь жадно лизнул и их.
Закончив с этим делом, Любко взял стоявший рядом кувшин и колыхнул его – в кувшине глухо плеснулась жидкость.
– Надо же – осталось вино, – удивленно проговорил он и предложил Тану: – Будешь пить?
– Нет, – отказался Тан. – По утрам я предпочитаю пить воду. Или молоко.
– Как хочешь, – проговорил Любко. – Он вынул нож из-за пояса и подступил к туше, висящей на вертеле над костром.
Тушу за ночь изрядно обкорнали, но хорошие куски мяса на ней еще остались. От долгого пребывания на костре мясо пропиталось дымом и потемнело.
Любко тронул кончиком ножа мясо, оно легко поддалось. Тогда он отрезал изрядный кусок мякоти и подал Тану. – Ешь. – Затем отрезал себе другой кусок мяса и сразу впился в него зубами.
Тан задумчиво посмотрел на кусок мяса в своей руке.
– Знаешь, а Вольга зовет к себе на обед городских старшин, – проговорил он.
Любко перестал жевать мясо.
– Тебя она тоже зовет, – сказал Тан.
– Зачем я ей понадобился? – поинтересовался Любко.
– Посоветоваться хочет, – сказал Тан.
– И о чем же? – спросил Любко и догадался: – Уж не о том, как строить город здесь?
– И об этом тоже, – проговорил Тан.
Ему не хотелось раньше времени полностью раскрывать планы Вольги.
Любко сделал глоток из чаши и проговорил:
– Ты же знаешь, что я против того, чтобы закладывать здесь город.
– Знаю. Но, очевидно, лучше будет, если Вольга услышит это от тебя. Совет она для того и собирает, чтобы выслушать ваше мнение, – сказал Тан.
– Так зачем ей нужен здесь город? – спросил Любко.
Тан подумал, что дружиннику ни в коем случае нельзя говорить настоящую правду о замыслах Вольги. В лучшем случае Любко их не поймет, а в худшем – как верный товарищ князя Словена, постарается их сорвать.
– О своих замыслах она мне ничего не говорила, – солгал Тан.
Другому Любко вряд ли поверил бы, но он вспомнил разговоры о том, что Тан при Вольге занимает второстепенное положение, а потому поверил, что она в самом деле вряд ли делится с ним своими замыслами.
– Ладно. Приду, – сказал Любко, продолжая жевать мясо.
– А где мои северяне? – спросил Тан, не видя своих товарищей.
– Они ушли спать на корабль, – ответил Любко.
Оставив Любко, Тан пошел к кораблю.
Северяне уже не спали. Они собрались вокруг костра, разожженного на берегу рядом с кораблем, и что-то оживленно обсуждали. Увидев Тана, стихли.
Тан подсел к костру. Лещина подал ему чашу с вином.
– И что там надумала твоя женушка? – задал вопрос Квашка.
– Она не хочет идти на встречу с сыновьями. Ей эти места понравились, и она хочет тут остаться, – прямо сказал Тан.
Лещина покачал головой.
– Плохая идея.
– Знаю, – проговорил Тан.
– Тан, мы обещали своему народу, что приведем в помощь единокровное племя.
– Я хорошо помню, зачем наш народ нас посылал на юг, – сказал Тан.
– Поручение племени надо выполнить. Иначе это погубит наш народ.
Тан выпил немного вина.
– Я и не отказываюсь от своих обещаний, – сказал Тан. – Доброгнев ведет основную часть этого народа в наши земли. Мы ведем оставшихся. К сожалению, оказалось много препятствий на нашем пути. Буря помешала нашему возвращению прежней дорогой…
Квашка перебил его:
– Вольга вбила себе в голову, что ей необходимо в этих местах заложить город. И на кой ляд ей это понадобилось?
Лещина кивнул головой.
– Надо отговорить ее от этой затеи.
– Да, тяжело, что ли, бабу уговорить переменить свое желание? – насмешливо бросил Квашка.
– Молод ты, а потому не знаешь женщин, – заметил Лещина. – В лоб их не переубедишь, тут нужна изрядная хитрость.
– Правду говоришь, – вздохнул Тан. – Тяжело будет переубедить Вольгу, потому что за ее желанием скрываются хитрые мысли.
– Да чего же она хочет? – спросил Квашка.
– Не хочет она идти снова под своих сыновей. Она хочет стать царицей. Для этого ей и нужно разделить народ, – пояснил Тан.
– Ого! – изумился Лещина. – Но тогда вряд ли удастся ее совсем убедить переменить свои планы.
– Я думаю, что можно было бы в этих местах перезимовать, – сказал Тан.
– Не нравится мне это. Я не собираюсь тут оставаться. Меня дома ждут отец, мать, братья и сестры, – проговорил Квашка.
– Мы обещали вернуться с помощью. Неужели мы придем одни? – задал вопрос Тан.
– Раз дело так оборачивается, что Вольга хочет оставаться здесь, то нам ничего не остается – надо оставлять их и самим идти на север, – сказал Квашка.
– А за зиму многое может случиться, – многозначительно заметил Тан. – Могут они и передумать.
– Это так, – кивнул головой Лещина.
– Эта река нам неизвестна – поэтому в любом случае надо еще до ледостава сходить вверх по реке и разведать, куда она ведет, – сказал Квашка.
– А сейчас она собирает совет лучших людей. Приглашает и нас. Поэтому отложим решение на завтра. Надо ее выслушать сначала. А завтра мы и решим, – сказал Тан.
– Да – утро вечера мудренее, – согласился Лещина.
– Кто пойдет на совет? – спросил Квашка и предложил: – Я хочу пойти.
– Нет. С Вольгой нужна большая осторожность и хитрость. А потому на совете достаточно будет меня и Лещины, – сказал Тан.