– Хорошо. Я ему так и скажу, – сказал Рус и ушел.
Словен же вернулся в спальню, где его уже ждали слуги, чтобы совершить утренние процедуры.
Пока умывался, гадал, что же заставило Болгара вернуться. О примирении явно не будет речи – не для того Болгар затевал ссору. На ум больше ничего подходящего не приходило, поэтому, как только Словен умылся и оделся, он сразу отправился в зал для приемов.
Глава 54
Перед дверями в зал его ждал Рус. У двери стоял дворецкий – он должен объявить о выходе князя – и почетный караул – шестеро рынд из красивых и статных отроков с парадным оружием. Все было обставлено холодно и помпезно, словно предстоял прием иноземных послов. Родню встречают теплее и проще. Однако Словен был доволен – Болгару и его братьям следовало указать их место.
– Что там, в палате? – спросил Словен.
– Бояре собрались, – сообщил Рус.
– А Болгар? – спросил Словен.
– Болгар со своими боярами ждет, – сказал Рус.
– О чем говорят? – спросил Словен.
– Молчат. Но лица красные от злости, – сказал Рус.
– С чем же он пожаловал? – задумчиво произнес Словен.
Рус пожал плечами.
– Молчат, как сычи.
– Что ж, будем выдерживать ритуал. А дальше будет видно, – сказал Словен и кивнул дворецкому: – Начинай. Сообщи о моем выходе.
Дворецкий поклонился. Двое слуг медленно открыли двустворчатые двери, украшенные золочеными резными фигурами зверей, и рынды ушли в зал и встали за дверями истуканами, образовав коридор.
Пройдя между ними, дворецкий остановился и громко и торжественно объявил:
– Князь Словен сейчас выйдет!
– Жаль, что мы не знаем, что затеял Болгар, – сказал Рус, заглянув в щель неплотно закрытой двери.
– Сюрпризов не будет, – уверенно проговорил Словен. – Очевидно, он затеял очередную пакость, чтобы разозлить меня и заставить начать с ним войну. Но он меня не заставит действовать по его плану.
Словен принял торжественную осанку и двинулся в зал.
Рус пошел чуть-чуть сзади.
Бояре, выстроившиеся у стен, увидев выходящего князя, почтительно склонили головы.
Болгар и Коман стояли в окружении своих бояр. Их лица багровели от сдерживаемой злобы. Они молчали. Это было молчание сумрачных небес, готовых разразиться громом.
При виде князя Словена никто из них и не подумал выразить хоть подобие почтения.
– Однако это явное неуважение к хозяину, – тихо заметил Рус.
– Он делает это специально, – одними губами проговорил через плечо Словен.
Сохраняя на губах подобие улыбки, Словен кивнул боярам, некоторым особенно приближенным пожал руки, прошел к трону и сел.
Рус встал рядом, положив руку на спинку трона.
– Здоров ли будешь, брат Болгар? – спросил Словен по ритуалу.
Болгар резко сорвался с места. У рынд вздрогнули кончики парадных топориков. Ближние бояре, думая, что Болгар хочет напасть на Словена, схватились за рукояти мечей. Но Словен не пошевелился. Он глядел так же спокойно.
Рус из-за спины прошептал:
– Не бойся, брат. Мой меч наготове, чтобы тебя защитить.
– Он не осмелится напасть на меня, – спокойно проговорил Словен.
Пройдя вперед, за несколько шагов до трона Болгар так же резко остановился.
– Словен, я требую, чтобы ты немедленно вернул моему брату его дочь! – потребовал Болгар.
– О чем ты говоришь? – с искренним удивлением проговорил Словен.
Болгар заметил удивление Словена и понял, что Поруссы у Словена нет, однако это уже не имело никакого значения. Болгар достиг своей цели.
– Ты знаешь, о ком я говорю.
Словен пожал плечами.
– Не знаю…
– Я говорю о Поруссе, – сказал Болгар.
– Это какая-то ловушка, – прошептал Рус Словену на ухо. – Теперь любые твои оправдания будут восприниматься как ложь.
– Вижу, – мрачнея лицом, проговорил Словен.
Имя девушки, из-за которой уже произошла ссора, предвещало очередные неприятности. Однако он пока не понимал, какие.
Рядом с Болгаром встал Коман.
– Брат, отпусти Поруссу! – необычайно жестко потребовал он.
– У меня нет Поруссы, – сказал Словен.
– Он лжет! – сказал Болгар, взглянув на Комана.
– Ты лжешь! – сказал Коман.
– Я не лгу, – сказал Словен.
– Ты лжешь! Твои соплеменники уже сказали нам, что твой человек по имени Данав увел Поруссу в твой дворец, – сказал Болгар.
– Данав?! Но я не знаю такого человека, – сказал Словен.
– Ты отказываешься признать своего человека?! Это позор! – сказал Коман. – Словен, я всегда к тебе хорошо относился, но после этого я говорю тебе – ты лжец и обманщик. И если ты не отдашь мою дочь, то готовься к войне. Завтра же я выступаю против тебя.
– А я поддержу своего брата. И вся наша родня поддержит его, – сказал Болгар и обратился к Коману: – Пошли отсюда, брат. Нам нечего больше делать в этом логове трусливого шакала.
Очередное оскорбление переполнило чашу терпения.
Желал ли Словен войны или нет, уже не имело значения. Словен подумал, что, если он и дальше будет сносить оскорбления от Болгара и его братьев, то неминуемо потеряет не только царский трон – дружина потеряет веру в своего предводителя, а народ потребует избрать другого военного вождя. Все княжеское богатство и власть стоят на силе, смелости, дерзкой уверенности в свою исключительность. Только это дает право князю стоять над людьми и решать их судьбу. Власть князя – словно крепкая цитадель на фундаменте, силой взять ее нелегко. Но стоит фундаменту дать трещину, как цитадель сама рухнет.
Словен резко встал.
– Ты объявляешь мне войну?! – грозно спросил он.
– Да! Это война. И я скоро нападу, – сказал Болгар и быстро направился к выходу. Вслед за ним палату для торжественных приемов покинули Коман и бояре.
В глазах Комана виднелась растерянность: очевидно, он все же не ожидал, что ссора обернется войной.
Словен, стоя, проводил взглядом Комана и Болгара. Как только Коман и Болгар покинули зал, Рус воскликнул:
– Пока они не собрали войско, надо послать за ними и убить их.
Бояре схватились за оружие.
– Нет! Они наши гости. Это будет нечестно. Никто не тронет их в нашей земле даже пальцем, – сказал Словен.
– Нечестно обвинять нас в том, чего мы не совершали, – сказал Рус.
– Они могут так поступать, но я, если хочу быть царем, должен быть честным. Иначе люди скажут: как он может быть царем, если он не соблюдает законов гостеприимства?
– Законы гостеприимства святы, – неохотно согласился Рус. – Но что же – теперь ждать, когда они соберут войско и нападут на нас?
Словен окинул взглядом зал и проговорил:
– Вся наша дружина здесь, поэтому мы можем провести совет и решить, что делать нам.
Глава 55
Отобрав оружие у Данава, разбойники ему и девушкам накинули петли на шеи и нанизали на длинную веревку. Теперь пленные могли идти вереницей за впереди идущим разбойником. Таким образом, никто из пленных сбежать не мог.
Впрочем, Данав в уме язвительно усмехнулся, веревку, которой его привязали, он мог порвать одним движением.
Однако главарь разбойников оказался предусмотрительным. Задумчиво посмотрев на бугристые мышцы на теле Данава, восторженно поцокал языком – здоров, здоров! – и велел связать ему руки кожаным ремешком.
Кожаный ремень не под силу был даже такому богатырю, как Данав.
Пока разбойники занимались пленными, они не обращали ни малейшего внимания на раненого и убитых. Видно, это у греков было в порядке вещей, так как раненый лежал в стороне и только тихо постанывал.
Связав пленных, ахейцы бросились проверять содержимое их котомок. Обнаруженный запас еды исчез в мгновение ока. Впрочем, еды оказалось слишком мало и из-за кусков лепешки между разбойниками даже возникла небольшая стычка. По поведению разбойников Данав сразу догадался, что у них иссякли запасы пищи, а с добычей новой у них возникли затруднения. Обычно разбойники добывали пищу, отбирая ее у прохожих на большой дороге либо даже грабя небольшие села.
Другие разбойники так бы и сделали, но эти отчего-то прятались от людей.
Данав не стал ломать голову над этой загадкой, потому что главарь разбойников поступил еще более необыкновенно: закончив с пленными, главарь разбойников вместо того, чтобы оказать помощь раненому, кинув мимолетный взгляд на убитых, приказал сбросить их в пропасть.
Разбойники обыскали тела убитых и забрали все ценное, что нашли, собрали оружие и без всякого сомнения спихнули своих мертвых товарищей в пропасть – снизу послышались глухие удары тел о скалы и шум осыпающихся камней.
Девушки тихо ойкнули.
Заметив осуждающий взгляд Данава, главарь вскользь заметил:
– Они были хорошие воины. Но у нас нет возможности нести их тела. Внизу их тела обглодают дикие звери. Это достойное погребение.
Только после этого ахеец обратил внимание на раненого. Он присел рядом с ним и спросил:
– Алексис, ты еще не умер?
– Нет, Зен, – простонал раненый.
– Ты идти можешь?
– Нет.
– Мы нести тебя не сможем.
– Я знаю, – сказал раненый и закрыл глаза.
Зен встал.
– Возьмите его. Мы отнесем его в лагерь.
Разбойники не пошевелились.
Зен повторил, уже с напором:
– Бакчос и Лукас, берите его и несите в лагерь!
Один из разбойников возразил:
– Он все равно не жилец. Чего тратить на него силы? Надо его добить и отправить к остальным.
– Бакчос, ты понесешь его в лагерь или сам умрешь! – разъярился Зен и ткнул Бакчоса кулаком в грудь.
Ахейцы, хорошо знавшие характер своего главаря, не стали больше возражать, и двое из них подняли раненого за руки и ноги. Их действия причиняли раненому немыслимые страдания, и он начал громко стонать. Однако на его стоны никто не обратил внимания, и разбойники тронулись в путь.
Раненый задерживал продвижение отряда, и потому в лагерь разбойники и их пленные пришли, когда совсем рассвело. Из расщелины, которую избрали ахейцы для своего укрытия, было видно, что на дорогах, ведущих к городу, появились люди. В довершение ко всему совсем рядом, в месте, где еще сохранилась зеленая трава, пришло стадо.