– По нашему старому обычаю, первый кубок мы пьем за нашего доброго и храброго вождя Словена. Пусть он будет здоров, и пусть слава всегда озаряет его голову.
Как только выпили первый кубок, повара внесли в шатер дымящегося паром оленя и положили его прямо на вертеле на большое медное блюдо перед Словеном.
Один из поваров отрезал небольшой кусочек оленины и подал его на кончике ножа Словену. Тот попробовал и кивнул головой.
– Добро!
Тут же повар большим ножом, более похожим на топор, быстрыми движениями рассек тушу, и она развалилась. Внутри туша была набита яблоками и другими фруктами.
– Дай мне сердце, – сказал Словен.
Повар вынул из туши большой мясистый комок и подал его Словену. Словен вынул меч из ножен, надел оленье сердце на острие меча и протянул его Русу.
– Брат мой, я даю тебе сердце оленя, которого мы добыли на охоте. Это был очень сильный олень. Мы гнались за ним все утро. Это был благородный олень – он увел нас от оленихи с детенышем. Он отдал свою жизнь за них. Будь и ты так же силен и благороден, как его сердце.
Рус приложил ладонь к груди.
– Брат, верь мне – я буду таким. И если понадобится, я жизнь отдам за тебя.
– Спасибо, брат, – сказал Словен и продолжил.
Теперь он велел отрезать голову и подал ее на острие меча воеводе Грозыне.
– Грозыня, будь мудр, как сто оленей, – сказал Словен.
– Спасибо, князь, – сказал Грозыня, приняв дар, и проговорил: – Позволь, князь, и мне твою долю отдать!
Грозыня велел отрезать шею оленя и подал ее на острие меча Словену.
– Князь, – сказал он, – голова мудра, голова управляет всем телом, но головой управляет шея – это твоя доля.
Приняв свою долю, Словен раздал и остальные куски мяса, сопровождая каждый подарок напутствием, соответствующим одаряемому.
Дело было не в размере и не во вкусовых качествах того или иного куска мяса, главным было значение части туши животного, предлагаемой в подарок.
Наконец церемониальная часть ужина была закончена, надлежащие тосты провозглашены и завязался деловой разговор.
Говорил Словен:
– К концу первой недели войска собралось даже больше, чем на то я рассчитывал. Это радует и в то же время смущает.
– И что тебя смущает? – спросил Грозыня. – Уж не дружина ли? Что же – дружинники только что вернулись из долгого похода, они не успели отдохнуть – это правда.
– Н-да… – Словен в задумчивости потер подбородок. – Не ветераны, прошедшие со мною поход на Ассирию, волнуют меня. В них-то я уверен. Они доказали свою силу. Меня тревожат ополченцы.
Главный воевода ополченцев Буд обиженно проговорил:
– Все наши мужчины привычны к оружию. У нас трусов нет. Мы не подведем.
– В умении ополченцами владеть оружием я не сомневаюсь, – проговорил Словен. – Каждый мужчина племени должен уметь сражаться и топором, и копьем, и стрелять из лука. Каждый мужчина обязан научить этому своих сыновей. Но я не знаю, умеют ли ополченцы сражаться в строю. Проезжая по лагерю, я вижу, как дружинники и отряды, возглавляемые моими воеводами, каждый день ходят строем и перестраиваются. Как только поднимается солнце, они начинают усердно гонять строем свои отряды до седьмого пота, требуя беспрекословного подчинения и сохранения строя.
– Зачем нам строй? Мы что, собираемся воевать, стоя на месте? – удивленно проговорил Буд.
Буд – свободный горожанин и потому привык действовать по своему усмотрению. Но он был не профессиональный воин, поэтому заблуждения были понятны.
Неосведомленному в воинских делах человеку дрессировка, какой занимались дружинники, кажется самодурством, но на самом деле в ней скрыт глубокий смысл – воин привыкает действовать сообща со своими товарищами, воин привыкает выполнять приказ своего командира не задумываясь, и именно это придает войску стальную прочность и стойкость.
Александр Македонский принял на вооружение подобный прием, и он завоевал весь мир.
Гораздо позже о римских легионах, которые применили подобную же тактику, сложилась пословица – «Римляне побеждают стоя».
– Позволь мне пояснить горожанину, князь? – проговорил Грозыня.
Словен кивнул головой.
– Княжеские дружинники умеют обращаться с оружием лучше горожан и сельчан… – сказал Грозыня.
– Да, – согласились все.
– Однако они умеют сражаться и в строю, где умение сражаться оружием не так важно, – продолжил Грозыня. – В строю имеет значение выдержка, способность сохранять строй. За счет этого мы побеждали в открытом поле всех своих врагов, даже если их и было намного больше. Одной дружиной мы покорили весь мир.
– Это так. Малое дисциплинированное войско всегда победит большую варварскую толпу, – сказал Словен и обратился к Буду: – Буд, твои ополченцы тоже должны научиться воевать в строю. Это нужно не только мне, но и вам. В сражении строем у воина больше возможностей остаться живым.
Буд вздохнул:
– Князь, ополченцы привыкли сражаться на стенах, защищать город. Там строй не нужен. Но я твой приказ выполню – начну учить их. Но боюсь только, что долго придется учить моих ополченцев умению держать строй.
– Вот с завтрашнего дня ты этим и займись, – сказал Словен и обратился к Грозыне: – Грозыня, окажи помощь ополчению. Жалко будет, если они полягут на поле. Кто тогда поля будет сеять, скот пасти? Ремеслами и торговлей заниматься?
Глава 69
Словен не любил откладывать исполнение своих слов и приказал Грозыне немедленно отправить отряд разведчиков в земли Болгара.
Через полчаса Грозыня был в своем шатре, где он вел дела с дружинниками. По пути он прихватил Данава. Пока Грозыня вызывал нужных ему людей, Данав тихонько сидел на лавке в углу.
Данав был обычный селянин, поэтому не знал порядков в княжеской дружине. Как и его односельчане, он думал, что дружинники только и делают, что скачут на конях да сражаются. Теперь он с удивлением наблюдал за происходящим.
Когда посыльные ушли с распоряжениями, воевода сел к столу и начал давать указания писарю:
– Князь распорядился отправить разведку в земли Болгара.
Грозыня кивнул головой на Данава:
– Их поведет этот малый.
Данав привстал.
– Однако великоват этот малый, – усмехнулся писарь.
– В самый раз, – оценил шутку Грозыня и продолжил: – Выделишь им припасов на две недели. И скажи в кладовых, чтобы не тянули с выдачей. Знаю я их! К утру разведчики должны уйти. Задержит кто – князь с них шкуру снимет.
– Угу, пригрожу, – сказал писарь, острым стилом выдавливая буквы на листе бересты.
– Вот-вот.
– А кто пойдет? – спросил писарь.
– Ты же слышал, что я послал за Любко, – несколько раздраженно ответил Грозыня.
– Любко лучше было послать бы в разведку на море – его отец рыбак. Они море знают как свои пять пальцев, – посоветовал писарь.
– Не твое дело, – сказал Грозыня, но добавил: – С моря нам сейчас угрозы нет – поэтому Любко нужнее тут.
– Тогда оно конечно, – смущенно проговорил писарь.
Еще с полчаса Грозыня давал указания. В гридницкий шатер приходили дружинники, получали распоряжения и уходили.
От скуки Данав задремал и не обратил внимания на очередного дружинника, появившегося в гридницкой. Тот был невысокого роста, но широк в плечах.
– Ага, наконец пришел! – сердито проговорил Грозыня при виде дружинника. – Чего так долго шел?
– Так знаю же, что не попусту зовешь, поэтому задержался, пока собирал десяток, – ответил дружинник.
– Ага, ты уже собрал их? – спросил Грозыня.
– Ждут во дворе в полном снаряжении, – ответил дружинник.
– Хорошо, – сказал Грозыня. – Значит, тебе, Любко вот такое княжеское поручение…
Любко придал лицу внимательное выражение.
– … Поедешь в разведку в земли Болгара.
– Понятно.
– Как только он начнет собирать войско – пришлешь гонца. И проследишь, сколько он набрал войска и каким путем они собираются идти, – распоряжался Грозыня.
– Хорошо, – кивал головой Любко.
– Получи в кладовой припасов на две недели.
– А корм коням? – задал вопрос Любко.
– Пойдете пеше, – сказал Грозыня.
– На конях по дороге день, а пеше – все три, – сказал Любко.
– Пойдете пеше – князь не хочет, чтобы вас видели на дороге. Болгар, наверно, уже выставил дозоры на дорогах, – сказал Грозыня.
Любко покачал головой.
– По горам, значит, надо идти? Долго идти придется.
Грозыня показал глазами на Данава.
– Князь дает тебе в провожатые этого малого. Он за день доведет тебя куда надо.
Любко бросил насмешливый взгляд на Данава:
– Большой, однако, малый.
– Ты уже слышал, как княжну Поруссу спасли от разбойников? – спросил Грозыня.
– Слышал, – сказал Любко.
Грозыня повел глазами на Данава.
– Так это он спас ее.
Насмешка во взгляде Любко сменилась уважением.
– Слышал, слышал, – проговорил он и поинтересовался. – Ты в дружинники не хочешь? А то походатайствую перед князем.
– Не хочу, – буркнул Данав.
– А почему? – изумился Любко.
– Я драться не люблю, – сказал Данав.
Любко грохнул хохотом. Не удержался от улыбки и Грозыня.
– Ладно, – сказал он, – скоро всем придется помахать мечами и топорами. Болгар грозился большой войной. Тебе все понятно?
Любко посерьезнел.
– Все понятно, кроме одного.
– Что? – спросил Грозыня.
– А как же я с пешими буду посылать сообщения? – задал вопрос Любко. – Пока они дойдут, Болгар будет уже под стенами Градо.
– Да, кони тебе нужны, – согласился Грозыня и взглянул на Данава. – Может, по твоим тропам все же можно провести коней?
– Нет, – сказал Данав. – Там даже человеку непросто пройти.
– И что же делать? – задумался Грозыня.
Данав поморщил лоб и наконец проговорил:
– А что, если я проведу Любко с его людьми по горным тропам, а кто-либо приведет коней по дороге на условное место? И пусть ждут они там, пока не понадобятся.
– Молодец, пастух! – похвалил Грозыня. – Верно мыслишь: на одинокую повозку на дороге никто внимания не обратит – мало ли зачем человек едет по дороге? Так и сделаем.