– Как же ты успел вперед него прийти? – спросил Грозыня.
– Успел. Он идет по дороге, а я напрямки – через горы, – сказал Данав.
– Плохо, – проговорил Грозыня.
– Вот и я говорю, что плохо, – сказал Словен. – У тебя будут предложения?
Грозыня вздохнул:
– Даже не знаю, что и делать. Время бы с Болгаром оттянуть, а тем временем ударить по Сыроядцу. Да только вряд ли на это Болгар клюнет.
– Почему? – спросил Словен.
– Да потому, что Болгар обязательно заметит, что мы снимаем войска, и тут же ударит по нам, – сказал Грозыня.
– А если тайно, ночью, снять войска? – спросил Рус.
– А если Сыроядец объединится с ахейцами и ассирийцами? – сказал Грозыня. – Пойдет обязательно, не зря ахейцы и ассирийцы пришли в наши земли.
– Похоже, Болгар восстановил против нас весь мир, – проговорил Словен и задумался.
Остальные смотрели на него с ожиданием.
Наконец Словен проронил:
– Чтобы спасти наше племя, остается одно… вызвать Болгара на поединок по старинному обычаю. Пусть боги и удача рассудят нас. Если он победит, то наше племя признает себя побежденным. Если я – то… У кого меч острее, тот и победитель!
– Все верно! – сказал Грозыня. – Только Болгар не выйдет на поединок с тобой. Ради старых обычаев он не станет рисковать своей жизнью.
– Тогда надо будет предложить поединок богатырей, – предложил Рус. – На это-то Болгар согласится? Риска для его жизни в таком случае не будет.
– Можно попробовать, – сказала Грозыня.
– Болгар подберет для поединка самого сильного воина. Но наш поединщик обязательно должен победить, потому что от этого зависит судьба нашего племени, – сказал Словен. – Грозыня, подбери из дружинников самого сильного воина.
Данав сделал шаг вперед и с волнением проговорил:
– Князь, позволь просить тебя о милости?
Словен бросил на него удивленный взгляд, затем догадался.
– Ах, да! Ты просишь награды за свое старание.
Он снял с пальца дорогой перстень и подал Данаву.
– Вот тебе, пастух, награда, хотя твое сообщение и неприятное, но ты не виноват за дурную весть, ты честно заслужил награду.
Данав поклонился.
– Спасибо за перстень, князь, но не эту награду я просил…
– Что же тебе надо? – недовольно нахмурил брови Словен.
– А награду я прошу простую – позволь мне постоять в единоборстве за племя родное! – сказал смело Данав.
– Ты – поединщиком? – Словен окинул его удивленным взглядом. Однако оценил по достоинству. – А что – здоров, силен. Достойный поединщик.
– Он не может быть поединщиком от нас, – вмешался Грозыня.
– Это почему? – спросил Словен.
– Участие в поединке – большая честь. Поединщик представляет все войско. Поэтому нельзя кому попало доверять честь представлять войско, и поединищиком выбирают самого лучшего, самого достойного, – сказал Грозыня.
– Данав самый сильный в войске, – сказал Словен.
– В поединке могут участвовать только равные, а Данав не дружинник, поэтому его нельзя выставлять на поединок. Да и дружинники обидятся, если честь выйти на поединок будет оказана чужому, – проговорил Грозыня и обратился к Данаву: – Видишь, пастух, чтобы выйти на поединок, надо быть дружинником.
– Значит, Данава нельзя посылать на поединок? – переспросил Словен.
– Нельзя, – подтвердил Грозыня.
– Неправильно говоришь, – несколько раздраженно проговорил Словен.
– Чужой не может представлять дружину, – сказал Грозыня.
– Неправильно, я говорю, потому что ты, воевода, не понимаешь происходящего. В этом поединке сражение будет не между дружинами, а между племенами. Решаться будет судьба не моя, или твоя, или любого из дружинников, решаться будет судьба всего нашего народа. А народу Данав не чужой – он его плоть, он от самого корня нашего племени. Поэтому он имеет право представлять свой народ, – сказал Словен.
– Ты мудр, князь, – Грозыня склонил голову, – но поймет ли тебя Болгар? Не воспримет ли он назначение в поединщики простого человека как оскорбление? Ведь он обязательно выставит на поединок самого известного и сильного своего дружинника Бурю.
Словен вынужден был согласиться:
– Скорее всего, так оно и случится. Ты прав, воевода! Я хочу выставить Данава на поединок, чтобы он представил наш народ, но, как вижу, придется назначать другого.
– Это дело исправимо! – вмешался в разговор Данав, понявший, что его затея вот-вот рухнет.
Словен и Грозыня обратили к нему недоумевающие взгляды.
Данав вздохнул:
– Ну, если так дело оборачивается, то… Князь, ты предлагал мне стать твоим дружинником. Я тогда отказался. Теперь я тебя прошу сам – прими меня в свои дружинники.
Улыбнувшись, Словен взглянул на Грозыню.
– Воевода, подойдет ли он в дружинники?
– Что ж – это выход, – сказал Грозыня и многозначительно проговорил: – Но из дружины ему выхода не будет, а он пастухом хочет быть…
Данав гулко ударил себя в грудь.
– Я пастух, но если моему народу требуется, чтобы я стал воином, то я стану. И так поступит каждый мужчина нашего народа.
– Речь, достойная воина! – похвалил Грозыня.
– А ты иди в мою дружину, – предложил Рус Данаву.
Данав поклонился.
– Спасибо, князь Рус, но князь Словен уже согласился меня принять в свою дружину. Негоже теперь менять решения. Но, если я не оправдаю его доверие…
– Не думай об этом, сейчас твоя забота победить в завтрашнем поединке, – сказал Словен. – А потом дело тебе найдем… по твоему умению.
Он обратился к Грозыне:
– Грозыня, у него нет ни оружия, ни доспехов, достойных моего дружинника. Дай ему самое лучшее оружие и доспехи.
– Найдем, – проговорил Грозыня и хлопнул Данава по плечу. – Пошли, богатырь.
Они ушли, а Рус обратился к Словену:
– Ты думаешь, он завтра победит? Данав неопытный воин. Может, зря мы его выставляем поединщиком?
– Он победит. Но победит ли он или нет, не имеет никакого значения, – сказал Словен.
Рус изумился:
– Как – не имеет значения? Если наш богатырь победит, то Болгар должен будет признать твое верховенство. Неужели ты думаешь, что он решится на бесчестный поступок?
– Он уже решился на бесчестный поступок – восстал против своего родственника и позвав себе на помощь врагов нашего народа, – сказал Словен.
– Но какой же тогда смысл в этом поединке? – спросил Рус.
– Смысл один – надо вынудить Болгара, чтобы он дал нашему племени мирно уйти с этой земли.
Этими словами Рус был ошеломлен.
– Как – уйти с земли наших предков?! Брат, ты понимаешь, что ты говоришь? Как можно бросить свою землю и уйти неизвестно куда? Да кто же на это согласится?
– Народ! – коротко проговорил Словен.
– Люди никогда не согласятся! – сказал Рус.
– Придется мне их убедить, – сказал Словен.
– Как ты их убедишь? Чем? – изумился Рус. – Для этого необходимы… Я даже не знаю, какие доводы!
– Я знаю, – сказал Словен, – но когда встает выбор между смертью и изгнанием, то убеждать не приходится, жизнь всегда дороже.
– Но разве перед нашим племенем стоит такой выбор? – спросил Рус.
– Теперь – стоит, – сказал Словен. – По вине Болгара сегодня против нас восстал весь мир. Мы не можем воевать со всем миром.
– Но мы полторы тысячи лет правили этим миром, – растерянно проговорил Рус.
– Правили… теперь наше господство над миром рухнуло. Наши враги объединились, – сказал Словен.
– Они скоро передерутся между собой, – сказал Рус.
– Передерутся, – согласился Словен. – Но пока не уничтожат наше племя, они будут действовать вместе. Поэтому наше племя должно уйти. Надолго ли или нет, не знаю. Но мы еще вернемся и отомстим тем, кто сейчас жаждет нашей смерти. Поэтому я договорюсь с Болгаром о поединке. А ты тем временем, отправляйся в Градо и объявляй о сборе большого вече на завтра. Пусть собираются все, даже старосты малых деревень. И расскажи им о моих намерениях. К моему приезду они должны уже знать о моих намерениях, чтобы мне не пришлось это долго объяснять – времени у нас нет. И приведи на вече посла с севера. Но пусть он молчит, пока я ему не дам знака.
– А если они все же не согласятся? – спросил Рус.
– Тогда я уведу с собой всех, кто захочет, – сказал Словен. – Они станут основателями новой империи. Остальные пусть идут в рабство к Болгару или ахейцам. Люди сами должны выбрать свою судьбу. Одно скажу: как на гнилом фундаменте не может стоять крепость, так и рабы не могут быть основой великой страны.
Глава 91
Болгар согласился на поединок, не выторговывая для себя никаких выгод. Это было странно, но Словен не удивился. Разумеется, Болгар также тянул время, выжидая подхода Сыроядца.
Хотя Словен и утверждал, что Болгар не осмелится нарушать старые обычаи, однако он не сомневался, что в случае победы своего поединщика Болгар воспользуется этим, чтобы без сражения достичь своих целей, ну а в случае поражения вряд ли он согласится уйти. В конце концов к этому времени подойдет Сыроядец, это все и решит.
Но пока впереди был поединок. И обе стороны ожидали его с нетерпением.
Поединок был назначен на утро. По условиям поединщики должны были начать бой копьями на конях и быть в доспехах. Затем, если копья сломаются, бой продолжится на топорах, затем на мечах, на палицах. Нельзя было только использовать луки со стрелами.
К началу поединка войска уже выстроились Темнота была заполнена ржанием коней, стуком копыт, скрипом повозок, голосами людей.
Но вот черные тучи в прозрачном небе легли на розовые подушки, и тут же все стихло. Только жалобно стонал сыч, накликая кому-то беду.
Через минуту солнце вспухло багровым нарывом над горами, и косые лучи осветили молочное море затопившее долину – перед рассветом неожиданно на горячую землю упал холодный туман.
Словен, Грозыня и Данав стояли позади первой линии войск.
На Данаве были роскошные медные доспехи, островерхий шлем с пучком ниспадающих на плечи белых конских волос, поверх доспехов накинут красный плащ с вышитым серебром коловоротом.