— Что… почему ты меня вылечила? — выдохнул он. — Кто я для тебя?
— Житель Аглирты, — мягко ответила женщина, обернувшись. — Мы любим аглиртцев и часто рискуем жизнью ради их защиты.
Склонившись, она добавила:
— Мы всегда оставляем в живых кого-нибудь из тех, кто нас видел, чтобы поддерживать слухи и сплетни про нас. Страх — тоже оружие.
— А если я расскажу всем, что вы нас защищаете, вас ведь не будут бояться.
Коглаур рассмеялся.
— Они тебе не поверят. Они никогда не верят.
И пошел прочь, оставив Салдана одного. И до конца своих дней он помнил последние слова коглаура — такая невыразимая печаль в них звучала. Такой печали он никогда не слышал в человеческом голосе.
Но ведь они тоже люди, разве не так? И что такое «человек»?
— Ты мог стать королем, — проворчала Эмбра, когда они шли по дорожке сада, держась за руки.
Несколько слуг зажигали висячие фонарики на деревьях, но, завидев двух Высочайших Князей, спешили убраться с их дороги.
— А ты могла стать королевой, — ворчливо отозвался Хоукрил. — Аглирте нужен сильный, любящий и мудрый правитель. Почему бы королеве не править Долиной? Ты делала бы это лучше любого из нас.
Эмбра пожала плечами.
— Не знаю, — беспечно бросила она. — Краер тоже неплохо выглядит, если его приодеть.
Хоукрил фыркнул. Через несколько шагов он снова заговорил:
— Мы постоянно подшучиваем друг над другом, все чет… все трое. Мне это нравится. Становится теплей на душе, веселей за столом. Но сейчас я хочу сказать просто, леди.
— Моя леди, — поправила она.
Он остановился и крепко сжал ее руку.
— Именно об этом я и хотел поговорить, — тихо промолвил латник, не сводя с нее глаз. — Я… Я такой же, как все простолюдины. И женщины, которые притягивают меня к себе, либо мои друзья, либо я им плачу за ночь, либо мы проводим некоторое время вместе, пока меня не позовет дорога. Но есть женщина, с которой я хотел бы прожить всю жизнь. Жениться на ней и никогда не разлучаться. Ты всегда была мне другом, как в первом случае, но… но я так хотел бы, чтобы наш случай был четвертым, последним.
Эмбра посмотрела ему в глаза.
— Разве ты не слышал, как я отказала Келграэлю при всем дворе, храня тебе верность?
— Слышал… Я хотел бы кричать об этом на весь мир, вопить об этом во всех сражениях, — начал Хоукрил и тут же запнулся, полыхнув румянцем. — Я… Мы поженимся? Я хочу сказать… ты выйдешь за меня?
— Конечно, — улыбнулась Эмбра, — конечно, глупый мой. Все, что тебе было нужно, это просто попросить меня об этом.
В свете вечерних фонарей его глаза засверкали.
— И… и… ты согласна, чтобы рядом с тобой был «большой вепрь»?
— Не только рядом со мной, но и во мне, — лукаво усмехнулась она. — Главное, что это ты. Ты возьмешь меня в жены, мой лорд Серебряное Древо?
— Эй, это я должен тебя просить, — смутился Хоукрил, заливаясь краской.
— Да, и я хочу быть твоей леди и прошу тебя об этом, смиренно преклонив колени!
Она опустилась на колени, а растерянный латник принялся оглядываться по сторонам — не видят ли слуги.
— Они подумают, что ты… умоляешь меня…
— Пусть думают, — блеснув глазами, ответила Эмбра. — И раз уж я оказалась у твоих ног, я хочу попросить тебя о чем-то… и сама пообещать.
— О чем? — онемевшим языком промолвил Хоукрил.
— Пожалуйста, прости меня, — тихим, почти рыдающим голосом попросила Эмбра, — за то, что я околдовала тебя против твоей воли. Я клянусь никогда, никогда больше так не делать.
— Околдовала? К-когда?
— Во время нашей первой встречи, когда мы бежали от моего отца и я заставила тебя пойти в Дом Безмолвия.
— Я ударил тебя, — вспомнил Хоукрил и начал опускаться перед ней на колени.
Эмбра с неожиданной силой схватила его за ноги, не позволяя закончить движение, потом отпустила и встала.
— Хоукрил, — сказала она, когда их лица почти соприкоснулись, — не делай этого. Я не хочу, чтобы ты опускался передо мной на колени, словно слуга. Я хочу, чтобы ты сказал, что простил меня и что у нас с тобой… все хорошо.
— Ох, — заморгал латник. — Ну, конечно, моя леди.
Девушка бросила на него недовольный взгляд, и Хоукрил быстро поправился:
— Эмбра, я прощаю тебя. У нас с тобой все просто замечательно!
Она улыбнулась и поцеловала его.
— Ну вот и ладно!
А потом сунула свою руку ему под руку и повела по дорожке, как в начале разговора.
Когда они достигли аллеи потемнее, Эмбра, склонив голову набок, посмотрела ему в глаза, улыбнулась и сказала:
— Можешь бить меня сколько хочешь!
— А-а, — выдохнул Хоукрил, обнимая ее, — а ты будешь бить меня в ответ?
— Ну конечно!
Они еще долго бродили по дорожкам сада и разговаривали, а когда вернулись, их уже ждала госпожа Орели. Она провела их в восточное крыло и сперва показала покои, отведенные Высочайшей Княгине. Но ее вовсе не смутило, когда леди Серебряное Древо заявила, что собирается спать вместе с лордом Хоукрилом, в его покоях. Орели улыбнулась и, не говоря ни слова, повела парочку дальше по коридору, к другим дверям.
На пороге старая домоправительница потянула Эмбру за рукав и, когда та наклонилась, прошептала:
— Пусть Трое смотрят на вас, миледи, и хранят вас!
Затем она постучала тростью по двери и, ожидая, пока горничные откроют, громко добавила:
— Будьте счастливы вместе… Дарсар знает, вы это заслужили.
После чего госпожа Орели повернулась и медленно пошла по коридору, опираясь на свою трость.
— У нее был дружок? — шепотом спросил один из стражей у своего напарника, когда домоправительница прошаркала мимо.
— Ваевра узнает, — ответил тот, — или сама приглядись. Какая же ты мягкосердечная, Шалас!
— Кому как не нам быть мягкосердечными, Мривин, — строго ответила коглаур. — Если я узнаю, какие мужчины ей нравятся, я бы приняла подходящую форму и пришла бы к ней. Видят боги, она это заслужила!
— Поосторожней с сердечными ранами старших, — предупредил Мривин. — Сперва узнай, что с ним случилось и почему они расстались, а то будешь до конца своих дней шаркать по коридорам и опираться на трость.
— Служение требует жертв, — пожала плечами Шалас.
— Видишь? Даже цветы смущенно прикрывают лепестки перед твоей красотой, — весело сказал Краер.
— Они закрываются каждый вечер, — спокойно заметила высокая, стройная колдунья. — Ты всегда ухаживаешь за женщинами так неуклюже, Высочайший Князь Делнбон?
— Вы раните меня в самое сердце, леди, — пожаловался маленький человечек, глядя ей в глаза. — Мои намерения чисты и благородны. Да, благородны!
Тшамарра криво улыбнулась в ответ.
— Твои намерения видны как на ладони, — бросила она, повернулась и пошла прочь. Ему пришлось бежать за ней вприпрыжку.
Леди Талазорн спокойно обняла его за талию и прижала к себе, вернее, к своему бедру.
— Ваши глаза как фонарики, — снова завел свою песню Краер.
— Такие же маленькие и окруженные мухами? Надеюсь, это неправда, — откликнулась она.
— Леди, не будьте такой суровой, — взмолился он.
Она усмехнулась, блеснув зубами.
— Ты забавляешь меня, Краер. Я еще не встречала таких болтунов…
— Леди Талазорн, вы выйдете за меня замуж?
Эти слова вырвались у него так неожиданно, что Краер сам напрягся и замер под ее рукой.
Тшамарра остановилась. Он потянулся, чтобы обнять ее.
— Нет, лорд Краер, — ответила девушка, — никогда. У меня нет ни малейшего желания связывать себя обязательствами ни с мужчиной, ни с женщиной… и, предвосхищая ваш вопрос, с изменчивой змеей тоже.
Краер сокрушенно вздохнул.
— И я не собираюсь присоединяться к вашей четверке. Я услышала, как вы шептали об этом Эмбре на ухо. Надо было шептать потише.
— Я хотел, чтобы вы услышали, — снова вздохнул квартирмейстер.
— Почему я не удивлена? Едва ли вы меня когда-нибудь удивите, Краер, я слишком хорошо вас узнала.
— Слишком хорошо?
— И хочу узнать еще лучше, и не остановлюсь на этом.
Тшамарра свернула в боковую аллею, которая вела к лужайке, где был похоронен Сараспер.
— Я никогда еще не знала мужских объятий, — спокойно призналась колдунья, — и я собираюсь это исправить. Сегодня, вместе с вами, лорд Краер.
— Да? — вспыхнул тот.
— Раздевайтесь, — холодно бросила она, указывая одной рукой на траву, а второй расстегивая платье. — Зачем подниматься в комнату, если здесь такая мягкая трава?
Эпилог
ПО-ВИДИМОМУ, слуги догадались, когда после целого ритуала пробуждения с зеванием, потягиванием и нежными объятиями любовники будут готовы перейти к завтраку. Дразнящий запах возвестил о появлении деликатно оставленных неподалеку подносов с едой. А подогретый сидр со специями привел Тшамарру в восторг, и она заявила, что она, последняя леди Талазорн, будет начинать каждое утро с этого чудного напитка!
— Боги, это было неплохо, — пробормотала она, когда слуги вели их с Краером в сводчатый зал. — Конечно, не сравнить с великолепным Краером…
Делнбон закашлялся, застучал кулаком себе в грудь и наконец просипел:
— Вас что-то не устраивает, миледи?! Репутация мужчины…
Тшамарра закатила глаза.
— Да-да, и я уже достаточно наслышана о вашей… От слуг, охраны, садовников… Полагаю, вы и без меня это знаете… То же наверняка поведают и несколько десятков придворных, и еще невесть сколько добрых жителей Аглирты, если мне доведется с ними встретиться…
— О боги, — покачал головой Краер.
— Да, лорд Делнбон, вы у меня еще попляшете, — прошептала она, крепко ухватила его под локоть и повлекла в другой зал, двери в который услужливо распахнули два стражника. — Так что имейте в виду.
Краер только весело хмыкнул, встретившись взглядом с Эмброй, которая понимающе подмигнула ему в ответ.
Хоукрил внимательно разглядывал потолок, Черные Земли открыто ухмылялся, а король Ролин Дворцовый Плащ поприветствовал их, не заметив горящего взгляда, который леди Талазорн метнула на самого невысокого Высочайшего Князя Аглирты. Они заняли свои места за столом.