Громадные деревья, бледно-зеленый туман, стелющийся среди мощных вздыбленных корней и коряг. И плевать, что ветви медленно шевелились, извивались точно змеи – это все же было лучше, чем живой ревущий мрак. Антон осмелился предположить, что тропа, возможно, ведет к выходу. Там, на круглой площадке, был вход, а…
Мысль оборвалась – на тропу, как белесый паук, выскочил уродливый карлик. Он зашипел, оскалив пасть. Антон вскрикнул, отшатнулся, одна нога зацепилась за другую. Упал на бок, зажмурился, обхватив лицо ладонями, но за мгновение до этого взгляд все же успел коснуться того, кто шел за спиной.
Антон лежал без движения. Волосы стояли дыбом – начиная с висков, они словно начали покрываться инеем. Седина медленно ползла к затылку, запорошила макушку. Открытый рот застыл в виде «О». Дрожащие веки разлепились, глаза с узкими зрачками смотрели в одну точку. Антон больше ни о чем не думал и ничего не чувствовал.
Разум ухнул в бездну.
Глава десятая
У Алины не выходили из головы слова Федора:
«…если захотите узнать больше…» Знать она хотела – и это было отнюдь не любопытство, а нечто большее, – но боялась. За поздним обедом, за просмотром телевизора испытывала внутренний зуд: пойди и узнай правду! Не засовывай голову в песок!
Она понимала, что, обнаружив ночью альбом с рисунками, перешагнула черту, за которой начиналась территория, полная мерзких откровений. И стоило ли идти дальше? Если бы это не касалось дедушки, родного человека, – плюнула бы на все и забыла. Да и сейчас хотелось отмахнуться… вот только этот проклятый зуд. Нечто подобное она испытывала однажды, когда сдуру посмотрела документальный фильм о больных раком и, будучи довольно мнительной, заподозрила, что у нее в молочной железе растет опухоль. Побежала в больницу, и отрезок времени до вердикта врача был наполнен внутренним зудом, когда знать правду страшно, но не знать – еще хуже. Никакой опухоли не обнаружили, и у Алины даже не камень, а целая гора надгробных плит с души свалилась.
Пойти к врачу было верное решение, а пойти к Федору? Ведь теплилась же надежда, что все это какое-то недоразумение, тем более Федор сам признался: стопроцентных доказательств нет. А что у него вообще есть, кроме истории про Лира, якобы убившего какого-то грибника?
Но во всем этом было и что-то мистическое, привносящее в «Территорию мерзких откровений» еще более мрачные тона. Странные сны, то, как Максимка обнаружил тайник с альбомом… И это смущало Алину. Мистика? Нет, она так не думала, вернее, с осторожностью отодвигала подобные мысли на задний план. Успокаивала себя тем, что всему можно найти объяснение. Вот только потом, не сейчас, на это еще будет время.
Алина рассеянно смотрела по телевизору вечерние новости. Шел репортаж о серии терактов в Ираке, но она не слушала, все думала, идти к Федору или нет. Перевела взгляд на Максимку: тот сидел за столом и сосредоточенно строил домик из кусочков сахара. На строительство уже почти целая пачка ушла. Вот же занятие себе придумал. Ковырялся с белыми «кирпичиками» и бормотал: «… Построю город, а потом съем его…»
– Может, прогуляемся немного? – стараясь скрыть волнение, спросила Алина.
Максимка кивнул с улыбкой, после чего вынул из основания своей постройки несколько кусков сахара, и домик развалился.
Алина взглянула на шкаф: «Альбом. Нужно показать его Федору».
Они вышли со двора, и Алина впервые за последние часы вспомнила про Антона. Странно, что он до сих пор не дал о себе знать. Смирился? О нет, надеяться на это глупо. Наверняка сейчас обдумывает план мести. Так что нужно быть начеку, не расслабляться. Алина пожалела, что не прихватила с собой из Москвы травматический пистолет, который, кстати говоря, подарил ей Антон три года назад. Забавно было бы пальнуть в мужа из его же подарочка: ну что, дорогой, больно? Жаль, травматика, а не огнемет.
Алина усмехнулась собственным мыслям. Сомнительный, но все же позитив. Как мало порой нужно для поднятия настроения – всего лишь представить, как причиняешь боль врагу.
Когда проходили мимо дома Ольги, Алина задумалась: может, стоит с ней поговорить, прежде чем идти к Федору? Рассказать ей все как есть… Но решила отмахнуться от этой идеи, не хотелось втягивать подругу в дурно пахнущую историю с Лиром. По крайней мере, не сейчас. Достаточно того, что Ольга уже ввязалась в историю с Антоном.
– Ма, а куда мы идем? – поинтересовался Максимка.
– В гости. Мне с одним дядей поговорить нужно.
Федор будто бы поджидал их, стоял возле калитки и курил, а увидев Алину с сыном, ничуть не удивился.
– Все-таки надумали, – он не спрашивал, а констатировал факт.
Алина поморщилась.
– Я еще не уверена…
– Понятно. И я ни на чем не настаиваю, – Федор печально улыбнулся, но грусть исчезла, когда он посмотрел на Максимку. – А это кто тут у нас? – протянул мальчику руку, которую тот незамедлительно пожал.
– Сын мой. Максимка, – сказала Алина. – Оставить его не с кем было…
– Славный парень. Руку жмет как настоящий мужик.
После этих слов Максимка хихикнул, но вдруг увидел на крыше дома Федора бронзовый флюгер в виде стилизованного профиля головы индейца.
– Ма, смотри! Здорово, да? – воскликнул восхищенно.
Алине сейчас было не до флюгеров, но она заставила себя улыбнуться.
– Ага, здорово.
– Да вы заходите, – Федор прошел во двор и придержал калитку.
В доме было чисто, пахло земляникой. Подоконники и полки заставлены горшками с кактусами, на стенах висели индейские маски. Несколько картин с изображением индейцев в боевой раскраске. В углу, над телевизором – индейский головной убор с пышными перьями. Два томагавка, лук и красивый колчан со стрелами. Алина усмехнулась: не гостиная, а музей какой-то. Одну «девушку с родео» она уже знала, теперь вот… Любопытные, однако, люди живут в подмосковной деревушке Сорокино!
– Как в юности прочел первую книгу Фенимора Купера, так заболел индейцами, – смущенно пояснил Федор. – И до сих пор болею.
Алина заметила в лице этого далеко не молодого человека что-то наивное, словно в нем еще жил тот мальчишка, который, глотая строки книги про индейцев, представлял себя каким-нибудь Чингачгуком. Заметила и впервые почувствовала к нему симпатию.
Максимку заинтересовал лук. Глаза загорелись.
– Ух ты! Настоящий?
– Нет, к сожалению. Сам сделал. Но у меня есть кое-что…
Федор вытащил из тумбочки деревянную коробку. Поставил ее на стол и торжественно открыл. Внутри оказались наконечники от стрел. Выбрал один наконечник и протянул Максимке.
– Держи, он настоящий. Будет для тебя как талисман.
Максимка с трепетом взял подарок. Восхищенно осмотрел.
– А что такое талисман?
– Штука, которая удачу приносит.
Алина с иронией подумала, что и ей не помешал бы талисман, ведь с удачей в последнее время напряг. Глядя на радость в глазах сына, она поставила еще один плюсик в пользу симпатии к Федору.
Максимку отправили на кухню пить чай со свежим земляничным вареньем (в придачу Федор снабдил его красочной книжкой про индейцев), а сами уселись за стол в гостиной. Алина сразу же перешла к делу, вытащила из сумки альбом с рисунками.
– Вот. Это было в доме, в тайнике. Случайно нашла, – не стала уточнять, что обнаружил тайник Максимка.
Федор смотрел на альбом с опаской, словно догадываясь, что в нем.
– Это рисунки моего деда, – пояснила Алина. – Не хотите взглянуть? Но предупреждаю, зрелище не для слабонервных. Мне десятка страниц хватило.
Федор пододвинул к себе альбом. Какое-то время сидел неподвижно, прикусив губу, а потом с шумом выдохнул и раскрыл альбом на середине. На одном рисунке было изображено сердце в разрезе, на другом, женщина с перерезанным горлом.
Алина потупила взгляд. Не желала смотреть. Федор перелистнул страницу, увидел изображение мужчины с ножом в груди и закрыл альбом.
– Что скажете? – спросила Алина.
Федор сидел с поникшими плечами.
– Мне и без этих рисунков было ясно, кто Лир такой… Но я вам сейчас тоже кое-что покажу.
Он вышел из-за стола, проследовал в соседнюю комнату и вернулся с картонной коробкой. Открыл ее, выложил содержимое на стол. Это оказались вырезки из газет, обычная школьная тетрадка, листы с текстом, стянутые скрепками. Федор пододвинул тетрадку к Алине.
– Здесь случаи убийств и исчезновений. Я выписал все для удобства.
Алина открыла тетрадь, бегло пробежала взглядом по строкам: «…На берегу Шатурского озера обнаружен труп мужчины… Убийство на базе отдыха… Последний раз мальчика видели возле автобусной остановки…»
– И что это доказывает? Убийства везде случаются.
Федор возбужденно перевернул несколько страниц, ткнул пальцем в строчку с датой.
– Вот. Это произошло пять лет назад на Сорокинском кладбище. Обнаружен труп женщины с вырезанным сердцем. Про сердце официально никто не говорил, но… об этом и так вся округа знала. А главное, я сам лично видел Лира возле кладбища в день убийства. Мы с приятелем мимо проезжали, и я заметил его. Расхаживал вдоль ограды, как на прогулке.
Алина фыркнула.
– Ну и что? – она настроилась на то, чтобы опровергать все эти якобы доказательства. – Может, он и правда прогуливался. К тому же…
– Да погодите вы, – прервал Федор и указал на строчку внизу страницы. – Вот здесь про убийство студентки в Шатуре. У нее тоже было сердце вырезано. И я точно знаю, что тогда Лир ездил в Шатуру. Вообще он был домосед и редко куда-то выезжал.
– Вы за ним следили?
– Скажем так… я за ним присматривал. – Федор прошелся по комнате, вернулся к столу. – Шесть лет назад в Кривандино – это деревня в нескольких километрах от Сорокино – исчезли два ребенка. Пошли на речку на пляж и пропали. Лира тогда трое суток не было, что само по себе уже необычно…
То, о чем рассказывал Федор, Алина смело причисляла в разряд совпадений. Все эти случаи ничего не доказывали. Домыслы, не более того. Однако ее не оставляло ощущение, что она сейчас выступает в роли адвоката дьявола.