– На выход, уроды!
Он собирался нагрянуть в особняк сектантов. Таков был план, ни много ни мало. Территория, окруженная бетонным забором в двух километрах от ближайшей деревушки. Минус в том, что там находилось не менее десятка взрослых, и по-тихому все провернуть не получится. Лир делал ставку на внезапность и свирепость карликов. Если суждено устроить бойню, то так тому и быть. Цель оправдывает средства. Даже ангел не сможет упрекнуть, он всегда называл подобные действия обоснованными.
По сути это место являлось детским лагерем, в который, как считал Лир, одни мракобесы отдавали своих несчастных отпрысков, чтобы другие мракобесы вправляли им мозги на свой псевдорелигиозный лад. Извращенный аналог старых добрых пионерских лагерей.
Секта называлась «Церковь Святых последних дней» Лир помнил, как раньше по домам ходили «Свидетели Иеговы», а потом их сменили ребята из «ЦСпд». Раздавали яркие брошюрки, на обложках которых были изображены красивые люди с блаженными улыбками. Приглашали на свои собрания-проповеди. Чаще всего этих настырных агитаторов посылали куда подальше или снисходительно от них отмахивались, но находились и те, кто проявлял интерес, а значит – попадал на крючок. Вот, к примеру, одна из соседок Лира, Анюта Архипова, от скуки поехала в город на собрание «Церкви Святых последних дней», и с тех пор ее словно подменили. Через месяц из веселой жизнерадостной женщины превратилась в блеклое существо, постоянно бубнящее про искупление и спасение. Мужа и дочку заразила своей новой религией. Та еще стала семейка. Все сбережения отдали в фонд «ЦСпд», а потом продали дом и уехали в Мурманскую область, где влияние секты распространилось на несколько поселков и десяток деревень и где обосновался их духовный лидер.
Лир не мог понять, чем проповедники-мракобесы смогли заманить в свои сети вполне благополучную семью. Просто в голове не укладывалось. Он хорошо знал Анюту Архипову и ее мужа – вполне здравомыслящие люди, не бедные и не пропойцы какие. Чего им, черт возьми, не хватало? Почему с такой готовностью решили все в своей жизни перевернуть с ног на голову? Не так чтобы Лира эти вопросы сильно волновали, но любопытство все же было.
Однажды, приехав в Шатуру по своим делам, он решил посетить собрание «ЦСпд». Когда заходил в Дом культуры, где проходило мероприятие, его переполнял скептицизм и даже некоторая брезгливость. Он смотрел на всех этих людей с брошюрками и мысленно называл их «тупыми овцами».
Народу собралось треть зала. Проповедь началась. Лир слушал и удивлялся, насколько вольно трактуется Священное Писание. Текст из Библии сменялся полным бредом. Сразу три проповедника бегали по сцене и порой орали так, что стены тряслись. И народ от этого просто с ума сходил. Столько безумцев в одном месте Лир еще не видел.
Но странное дело, буквально через полчаса скептицизм куда-то делся. Люди перестали казаться тупыми овцами. Лир помимо воли почувствовал эмоциональный подъем и задумался: а может, во всем этом есть смысл? Воздух был переполнен мощной энергетикой, которую он ощущал всей своей сущностью. Слова проповедников стали не важны, хотелось просто слушать их голоса.
Сидящая рядом женщина схватила его за руку и спросила, захлебываясь слезами:
– Чувствуете Бога? Он здесь!
Лир кивнул, посмотрел на женщину и увидел в ее глазах что-то дикое. На мгновение даже почудилось, что это глаза не человека, а какого-то зверя. Вспомнились те нелюди, у которых он всю жизнь вырезал сердца.
Заиграла ритмичная попсовая музыка, на сцену выбежали дети. Весело запели о том, что Иисус в сердце каждого. А проповедники прыгали и бойко хлопали в ладоши.
Лир почувствовал пульсирующую боль в голове, вскочил с кресла и пулей выбежал из зала. Уже на улице, жадно вдыхая зимний морозный воздух, задался вопросом: что, черт возьми, вообще это было? Массовый психоз? Да уж, сектанты свое дело знали. Лир злился на себя из-за того, что и сам едва не поддался всеобщей истерии, как какой-нибудь бесхребетный дуралей. А может, они в воздухе что-то распылили? Ему показалось такое объяснение логичным, он только сейчас осознал, что в зале стоял странный сладковатый запах.
Теперь Лир понимал, чем проповедники заманивают в свои сети вполне благополучные семьи, и даже испытал к этим религиозным шоуменам уважение – корежить сознание они были горазды. Что есть, то есть. Впрочем, тогда, стоя возле Дома культуры, Лир твердо решил: если хоть один сектант теперь постучит в дверь его дома, он прогонит ублюдка пинками и будет гнать до самой околицы.
Но вот странная ирония, теперь Лир сам шел в их дом, и отнюдь не с яркой брошюркой, а с ножом, злостью и пятью кровожадными тварями.
В полпервого ночи Лир уже был на месте. Дорога через лес вовсе не утомила его, напротив, он чувствовал прилив сил. Мысли о том, что что-то может пойти не так, улетучились. Приближаясь к особняку, Лир казался сам себе огромным, как скала, всемогущим. Будто заклинание он твердил: «Это моя ночь, черная полоса закончилась!» Внушение работало отлично, каждое слово было словно допинг.
Карлики с легкостью перебрались через белый бетонный забор. Лир стоял возле железных ворот и ждал, скоро услышал удивленное «Какого…» – мужской голос оборвался, сменился хрипом.
Через пару секунд лязгнул засов, створ ворот чуть приоткрылся, и в проеме показалась окровавленная, но довольная морда одного из уродцев.
Лир зашел на территорию лагеря, временно изменив отношение к своим бледным помощникам с раздражительного на одобрительное. Даже со скрипом, но мысленно поблагодарил ангела за то, что тот дал в подмогу целых пятерых уродцев – сейчас количество имело значение.
Возле небольшой будки из белого кирпича лежал охранник с разорванным горлом. Он все еще был жив – глаза вылезали из орбит, из раны хлестала кровь. Лир ухмыльнулся: хорошо сработали уродцы, без лишнего шума. Вот так выглядит начало белой полосы! Именно так!
Ни в одном окне особняка не горел свет, зато сама приусадебная территория была освещена изрядно, то тут, то там стояли изящные фонари с круглыми плафонами. Лир отметил, что сектанты хорошо здесь все обустроили, основательно: справа от главного здания находились теплицы, огородные грядки, пара сараев. Слева – открытый кинотеатр с полукруглой сценой, спортивная площадка и пирамида вышиной с трехэтажный дом. Пирамида, конечно, Лира удивила, не каждый день такое увидишь. Однако гадать, с какой целью ее построили, времени не было.
Он снова подумал о белой полосе, когда обнаружил, что входная дверь оказалась незапертой. Вынув из чехла нож, зашел в темный холл, за ним бесшумно прошмыгнули карлики.
С тех пор, как ангел воскресил его, он стал неплохо видеть в темноте, не как кошка, конечно, но все же…
Быстро сориентировался, поднялся по широкой лестнице и зашел в коридор, в конце которого над журнальным столиком с огромной вазой горел светильник.
Посмотрел на карликов и прошептал:
– Это моя ночь, – будто пытался убедить их в том, в чем сам не сомневался.
Те никак не отреагировали на его слова, но потусторонний блеск в их глазах напомнил ему, что он представляет силы, которые чужды этому миру. А люди, мирно спящие в комнатах особняка, всего лишь пешки в большой игре. И сегодня им крупно не повезло.
С этой мыслью он повернул ручку первой двери справа, тихонько вошел в комнату. Когда спустя минуту вышел, стряхивая кровь с лезвия ножа, с удовлетворением подумал: «Еще три пешки выбыли из игры». Одна пожилая женщина и две молодых – они даже пикнуть не успели. Лир внушал себе, что убил их гуманно, что такой быстрой смерти можно только позавидовать. Он даже прошептал «прости», прежде чем перерезал горло пожилой женщине.
В комнате напротив все прошло так же гладко: пока одного мужчину убивали карлики, с другим расправился Лир, вонзив нож в сердце. Глядя на остывающие трупы, он пожалел, что опасался варианта с этим особняком. Впредь будет решительнее.
Закрыл глаза, прислушался… Тишина, только часы на стене тикали. Все так обыденно. Ему пришла в голову удивительная и волнующая мысль: а может, сам Скиталец сейчас здесь? Присутствует незримо и помогает? Может, это он погрузил всех пешек в крепкий сон? Мысль слишком невероятная, но она грела душу. Лир даже улыбнулся, а потом в благостном порыве вынул из кармана несколько кусочков сахара и бросил их карликам: пускай кушают, заслужили.
Он вышел из комнаты и застыл, устремив взгляд в конец коридора. Там стояла девушка в ночной рубашке. Вот так сюрприз! Сонное выражение на ее лице быстро сменилось удивлением, а потом и страхом, глаза округлились.
«Сейчас закричит!» – заметил Лир, чувствуя, как забухало в груди сердце. Карлики помчались к девушке, их когти стучали по полированному полу как рассыпанные дробинки, из пастей вырывались хрипы.
Она отпрянула к журнальному столику, зацепила локтем вазу – та упала и разбилась. В тот миг, когда первый карлик прыгнул, раззявив пасть, девушка выставила руки перед собой и закричала.
Лир раздраженно сплюнул, двинулся по коридору, до боли в костяшках сжимая рукоять ножа.
Карлики сбили девушку с ног, сразу пять челюстей, мешая друг другу, пытались добраться до ее горла. Она визжала, пытаясь сопротивляться. Тишина разлеталась в клочья, а с ней разбивалась вдребезги теория Лира, что сейчас в особняке незримо присутствует Скиталец, надежно усыпивший всех.
Справа от Лира распахнулась дверь. В коридор выскочил бритый наголо парень в трусах. Он растерянно хлопал глазами, пытаясь понять, что происходит. Лир толкнул его к стене, ударил ножом в живот, еще и еще. Бил изо всех сил, с яростью, словно именно этот парень был виноват в том, что все пошло не так.
Карлики растерзали девушку и бросились в комнату, из которой она вышла. Там уже горел свет, визгливо причитала какая-то женщина.
«Будь все проклято!» – мысленно выругался Лир, швырнув умирающего парня на пол. Услышал грохот, звон разбившегося стекла – звуки, действующие на нервы. И какой черт дернул эту девку выйти посреди ночи в коридор?! Все карты спутала, зараза! Лир поморщился, будто надкусил лимон, и вошел в комнату парня.