— Ну и уродина, — ахнул Сэм, открыв рот, словно впечатлительная домохозяйка.
— Ты себя-то выдел? Мутант перекаченный. Пыпыська-то уже, небось, не стоыт? — прорычала обезьяна, вполне понятно и показала парню неприличный жест.
— Она… ещё… и говорит, — решил и я прокомментировать питомца Скальпеля, с трудом выталкивая слова из саднящего горла.
— Он. Но как слышите проблемы с произношением буквы «и», но мы над этим работаем, — сухо уточнил врач. — Мартыш, принеси чистый скальпель и…
Тут мужчина стал называть длинный перечень препаратов, а я снова погрузился во тьму, потратив последние силы на крайнюю фразу.
Через какое-то время открыл глаза — именно, что глаза, а не глаз. Взгляд сфокусировался. Моё обнажённое по пояс тело лежало на той самой каталке. Боли практически не чувствовалась, лишь слегка пощипывало левую руку, которая, в месте перелома, оказалась покрыта твёрдой губчатой субстанцией серого цвета.
Сэм, Скальпель и Мартыш восседали на низеньком диване, покрытом полиэтиленом. Я сразу не заметил мебель, когда друг втащил меня в помещение, потому что этот угол был закрыт шторкой, а вот теперь вижу, что там помимо дивана, стоит ещё маленький стеклянный столик и кофемашина.
Люди пили кофе из небольших фарфоровых чашечек, а животное просто сидело рядом и хлопало умными глазами. В воздухе витал крепкий аромат бодрящего напитка. Я ощутил сильную жажду, но решил, что она подождёт, — надо осмотреть себя. Приподнявшись на каталке, занялся этим делом.
— Вот теперь точно жить будешь, — уверенно произнёс Скальпель, прихлёбывая кофе маленькими глотками; он снял с головы шапочку, открыв миру жидкие седые волосы, размазанные по жёлтому черепу.
— Ага, — согласился я, закончив осмотр: после работы хирурга на мне остались только синяки. — А перелом скоро срастётся?
— Ну, недельку придётся походить вот так… — бросил врач, покачав левой рукой так, словно она принадлежала роботу. — Мы теперь в расчёте?
— Угу, — снова не блеснул я красноречием.
В этот момент неожиданно мигнуло освещение, одновременно вздрогнул потолок — и с него посыпалась пыль. А труба, проходящая через всё помещение, мелко завибрировала.
— Что это было? — выдохнул друг, тревожно приподняв брови и посмотрев в потолок.
— Всё — миры столкнулись, — недовольно пробурчал Скальпель, заглядывая в чашку, словно в неё попало инородное тело. — Третий день уже так. Когда же всем опостылеет эта постановка?
— Скоро, — мудро заметил я. — Может, и мне нальёте?
— Мартыш, — проронил хирург, закинув ногу на ногу.
Обезьяна понятливо кивнула, встала с дивана, взяла чистую чашку и наполнила её кофе из машины. Я чуточку удивлённо наблюдал за манипуляциями Мартыша. Опыты над животными были запрещены. Скальпель сильно рисковал, показывая её людям. Мы-то никому ничего не разболтаем, а вот другие…
Приняв чашку из руки обезьяны, я посоветовал хирургу, качнув головой в сторону животного:
— Лучше бы ты его не сильно светил.
— А я ничего не нарушал, — беспечно ответил мужчина, допив кофе одним долгим глотком. — Запрещены опыты над живыми животными: и то не над всеми. Мыши, к примеру, всегда идут в расход. А Мартыш был мёртв, так что я чист перед законом.
— Ты воскресил его?! — поперхнулся я напитком и немного расплескал по груди. — А-а-а! Жжёт! Всё вроде полегчало.
— Ага, — коротко сказал гений. — У меня на это ушли годы, но запомни, Ли, если долго идти к своей цели, то ты, возможно, никогда не дойдёшь до неё, но кое-чему точно научишься.
— Золотые слова, — серьёзно заметил Сэм и обозначил аплодисменты.
— Слушай… — тут я попытался вспомнить имя Скальпеля и понял, что не знаю его. — Это… видел что-то подобное?
Подумав, что врач меня не сдаст, я достал из кармана штанов чип и зажал его между двумя пальцами, показывая хирургу. В глазах мужчины отразился живой интерес. Он даже головой дёрнул, словно кто-то влепил ему невидимую пощёчину.
Реакция Сэма тоже была запоминающейся. Его широко распахнутые зенки едва не выпали из орбит, а потом наоборот — сузились до двух крошечных щёлочек, возле которых собрались мелкие морщинки. Друг хотел что-то сказать, но только издал тихое мычание, которое говорило о том, насколько он потрясён. Сэм примерно понимал, как мне достался чип, и это понимание заставило его смертельно побледнеть от страха.
Тем временем Скальпель резко вскочил на ноги, торопливо подошёл ко мне и выхватил из пальцев чип.
— Любопытно, — протянул он, вертя его перед глазами. — Я однажды видел похожий: только на нём были другие цифры.
— Вот эти символы? — уточнил я, глядя на повторяющиеся закорючки.
— Да. Там, где исследовали тот чип, пришли к выводу, что это трёхзначное число, — сообщил хирург, взял со стола автоматический шприц и поднёс его к моей руке.
— Это ещё зачем? — дёрнулся я прочь от шприца.
— Хочу проверить кое-что. Не бойся, — мягко проговорил мужчина.
После моего кивка он взял кровь, а потом положил чип в какое-то приспособление с маленьким дисплеем и выдвижной кассетой. Шприц поместил рядышком в специальное гнездо. Экран ожил — и на нём появилилось: «Совпадение 99,9 %».
Скальпель удовлетворённо хмыкнул, будто так и предполагал, а затем серьёзно произнёс:
— Ли, ты будешь смеяться, но тот чип нашли в Лодвикской пирамиде. Да, в той самой, которой уже сотни лет. А откуда у тебя этот?
— От бабушки, — хмуро пробурчал я, прекрасно понимая, что хирург не поверит любому моему ответу, кроме правдивого, но не стану же всё ему рассказывать.
— Мне бы такую бабушку, — тонко усмехнулся Скальпель. — Спешу тебя огорчить: ты его никому не продашь.
— В смысле? — насторожился я, протянув обезьяне пустую чашку.
Мартыш взяла её и поставила на столик, наградив Сэма недружелюбным взглядом, явно памятую о его нетактичных словах.
— Я сейчас попробую всё объяснить, не используя научный язык, чтобы лишний раз не травмировать твой мозг, — включил профессиональный юмор хирург. — Ты ведь проливал на чип свою кровь? — я кивнул, вспомнив, как нащупал его в кармане, когда был в канализации. — Ну вот теперь ты с ним неразрывно связан. Он будет работать только находясь в твоём теле.
— Если засунуть чип в Сэма, то он не станет функционировать? — ужаснулся я оттого, что теперь его будет намного сложнее продать.
— Не надо в меня ничего совать, — вымученно пошутил друг, но мне было не смешно.
— Паяльнык, паяльнык давайте засунем, — прорычал Мартыш.
— Ты прав, Ли. А связь эту может разрушить только твоя смерть, — буднично произнёс врач, вытащив чип из устройства. — Как работает эта технология — я понятия не имею.
— А откуда вы всё это знаете? — с почтением в голосе осведомился бледный Сэм, мудро решив игнорировать обезьяну.
— Ну вы же понимаете, где я мог баловаться такими вещами… — многозначительно недоговорил он, прозрачно намекая на военное прошлое. — Ведь для вживления подобного чипа нужен хороший хирург.
— А что он даёт? — жадно поинтересовался я.
— Не знаю, — пожал плечами Скальпель. — Я только с гематологом дружил. Он-то мне о кровной связи и рассказал.
— А многие могут понять, что этот чип нерабочий для них? — задумчиво проговорил я, встав с каталки и пытаясь отыскать футболку.
— Не думаю, — проронил хирург, а потом добавил: — Сейчас принесу рубашку. Она уже не пригодится своему хозяину. Твоя одежда пришла в негодность.
— Нет, не надо, — резко остановил я его. — Лучше так похожу. Пусть тело дышит.
— Ну ладно, — немного обиженно произнёс Скальпель, затем подошёл к тому самому устройству, на цену которого жаловался, любовно погладил и уверенно протянул: — Я так понимаю, что ты всё же хочешь продать чип?
— Всякое может быть, — уклончиво ответил я. — А ты желаешь купить?
— Возможно, — так же туманно сказал он, после чего с энтузиазмом предложил: — Может быть, вставишь его себе? Мы бы узнали на что способен чип. А потом вытащили бы его через пару дней или оставили. Может быть, он принесёт тебе денег больше, чем от продажи?
— А тебе-то, зачем это надо? — сумрачно проронил я, глядя в его пылающие интересом глаза.
— Научное любопытство, — без обиняков ответил он, пожав узкими костлявыми плечами, на которых халат висел точно на вешалке. — В моей жизни становится всё меньше загадок, а я страсть, как люблю разгадывать их. Вон из мёртвой плоти сделал живую, — Скальпель кивнул на обезьяну. — Одной тайной меньше. Порадуй старика — дай мне понаблюдать за тобой.
— Ты же знаешь, что свободно чипы могут вставлять только граждане, а негражданам надо получить миллион разрешений? — уточнил я, косо глядя на него.
— Этот чип не обнаружит ни одно устройство, — уверенно бросил хирург, почуяв, что я колеблюсь.
Его идея мне нравилась. А что я теряю? Ничего. Наоборот — только приобрету информацию о чипе. И старик кое в чём, без сомнения, прав — а если чип принесёт мне денег больше, чем его продажа?
— Ли, — неожиданно подал голос Сэм с тревожной миной на лице. — А может, чип лучше вернуть… бабушке?
— Нет, — отрезал я, громыхнув сталью в голосе, а потом решительно посмотрел на хирурга. — Бесплатно вставишь чип?
— Да-да, — закивал он головой и указал рукой на то самое кресло, опутанное проводами, возле которого стоял. — Присаживайся.
— Это не больно, — обнадёжила меня обезьяна, пуская слюни из уголков рта.
— Спасибо за поддержку, — пробубнил я.
— Ли, — испуганно выдохнул Сэм, исполосовав лоб глубокими морщинами. — Ты уверен?
— Ага, — мягко ответил я, садясь в кресло. — Лучше проследили, чтобы инструменты были чистыми.
— Обижаешь, — надулся Скальпель, одевая мне на голову фиксирующее устройство. — Всё будет на высшем уровне.
— Прослежу, — заверил друг, пожевав губы.
Хирург перетянул мою грудь широким ремнём, а затем нажал на кнопку. Кресло приняло горизонтальное положение.
Я, немного волнуясь, спросил:
— Череп же придётся вскрывать, да?