Она слушала, как плещется вода в его сумке, и позволила себе убаюкать себя ровным ритмом его шагов. Теперь, когда он нес ее, он двигался быстрее, но его темп не утомлял ее. Это успокаивало, позволяло сосредоточиться только на его тепле, на твердости его тела; ее собственная боль и усталость были на некоторое время забыты.

Громкий хлопок заставил Лару проснуться. Ее глаза расширились, мерцающее пламя перед ней расплывалось, пока она не сморгнула, прогоняя сонливость. Она лежала на земле, положив голову на что-то твердое и теплое. Нахмурив брови, она повернула голову, чтобы посмотреть на Ронина. Ее голова покоилась на его бедре. Он снял с нее шарф, но его пальто накрывало ее, как одеяло.
— Ты в безопасности, — сказал он, кладя руку ей на плечо.
— Воды, — прохрипела она.
Ронин открутил крышку с ее фляжки и протянул ей. Она взяла за донышко, подняла голову и сделала большой глоток. Вода была божественной для ее пересохшего горла. Когда она насытилась, то отложила ее и снова уронила голову ему на колени.
— Спасибо.
— Тебе следовало почаще пить, пока мы шли.
— Не хотела задерживать тебя еще больше, чем уже успела, — она встретилась с ним взглядом. — Извини, я заснула.
— Ты замедлишь мой шаг намного больше, если у тебя будет обезвоживание, Лара, — он прижал ладонь к ее щеке. — Моя цель — обеспечить твою безопасность, а не приближать тебя к смерти.
Она накрыла его руку своей и улыбнулась.
— Ты мог бы одурачить меня.
— Кое-что из этого будет легче. Твое тело привыкнет к нагрузкам.
— И откуда ты это знаешь? Я могу сказать тебе прямо сейчас, просто лежа здесь, я чувствую себя так, словно упала с пятидесятифутовой стены.
— Люди приспосабливаются. Ваши тела меняются в ответ на то, как вы их используете.
— Хм, — Лара закрыла глаза. Жар от огня приятно согревал ее кожу; ее последнее воспоминание при пробуждении было о пронизывающем холоде. — Где мы?
— Одно из немногих уцелевших зданий здесь. Раньше, я думаю, в нем размещалась какая-то техника, но за эти годы его подчистую разобрали. По крайней мере, оно защищает от ветра.
Открыв глаза, Лара осмотрела помещение. Потолок и стены были сделаны из металлических листов, местами проржавевших. Ветер свистел в дырах, проделанных в металлических стенах, а солнечные лучи струились сквозь отверстия в крыше, что означало, что солнце было над головой. Уже полдень?
— Как долго мы здесь пробудем?
— Не очень долго. Ты проспала четыре часа и тридцать семь минут. Нам нужно поскорее тронуться в путь.
— Я боялась, что ты это скажешь, — четырех часов было явно недостаточно. Опустив руки, она заставила себя подняться. Каждый мускул ныл. Даже после нескольких дней, проведенных в поисках мусора или танцах, она никогда не была такой измученной.
— Как только мы доберемся до другого поселения, у тебя будет время прийти в себя.
— Там будет кровать, как в твоем доме? — она могла надеяться, верно? Она всю свою жизнь спала на земле. Менее чем две недели в доме Ронина избаловали ее.
— Тебе следует поесть, прежде чем мы уйдем.
Лара вздохнула и потянулась за своей сумкой.
— Сейчас, — она открыла ее, достала полоску вяленого мяса и откусила кусочек. — Ты думаешь, они последуют за нами? — спросила она с набитым ртом.
— Это не имело бы смысла. Я нарушил правило, и он сказал избавиться от тебя. Именно это я и делаю.
Лара нахмурилась.
— Какое правило?
— Боты не должны содержать людей, если он этого не одобрит.
Она проглотила свою еду, и ее желудок сжался.
— Это… это то, что случилось с Табитой, не так ли?
Ронин перевел взгляд на огонь и несколько долгих мгновений молчал.
— Думаю, да.
— Ее бот не избавился от нее, когда ему сказали. Значит, это сделал Военачальник.
— Или бот не был сочтен достаточно ценным для сообщества, чтобы заслужить предупреждение.
— Но ты — был.
— Я приносил материалы, необходимые Шайенну для процветания. Для него это что-то значит.
Лара провела рукой по волосам, убирая назад выбившиеся из косы пряди.
— Он разозлится.
— Это избавит его от необходимости иметь дело со мной, — он ухмыльнулся. — Ему было наплевать на мое пренебрежение правилами или мою непочтительность.
Возможно, Ронин был прав, но она не могла избавиться от страха, поселившегося у нее в животе.
— Почему боты не могут содержать людей?
— Потому что Военачальник ненавидит людей.
— Да, я знаю. Еще до того, как ты рассказал мне о дневнике. Кстати, я бы хотела, чтобы ты сделал это раньше.
— Что хорошего это дало бы, Лара?
Ничего. От осознания этого, страха могло быть только больше. Как она могла стоять у окна и смотреть на тот парк, не думая о том, что там умирают люди, если бы он сказал ей? Она достаточно боялась, что железноголовые обнаружат ее, не зная, что они убили людей, которые раньше жили в этих домах. Она перевела взгляд на угасающий костер и принялась жевать свою еду.
— Почему он так сильно нас ненавидит? — спросила она через некоторое время.
— Я не знаю, Лара, — Ронин покачал головой, сжав губы. — Я не знаю. Сильные эмоции для меня в новинку. Я еще никого не ненавидел.
— Это отвратительное чувство, — хотя аппетит у нее пропал, она откусила еще кусочек. Ей нужны были силы для этого путешествия. — Он разрешает каждому выращивать только горсть урожая и заставляет всех этих людей пользоваться одним насосом для подачи воды. Парам не разрешается иметь больше одного ребенка. Иногда я удивляюсь, почему он просто не убил нас всех… но ему это нравится, не так ли? Пытки. Наш ужас. Я не знаю, нравится ли ему это. Он… почти пустой. По нему мало что видно. Но он должен что-то чувствовать. Иначе зачем бы ему все это делать?
— Может быть, это потому, что он ничего не чувствует, и он это знает.
— Он чувствует, — настаивала она, вспоминая его отвращение после того, как он изнасиловал ее. — Ты чувствуешь. Почему он не может?
— Теперь он позади, — Ронин скользнул рядом с ней и обнял ее за плечи, привлекая к себе. — Что бы он ни сделал, мы должны оставить это в прошлом и смотреть в наше будущее.
Лара кивнула и положила голову ему на плечо. А как насчет Гэри и Кейт, у которых скоро родится второй ребенок? Они не могли просто оставить это в прошлом. Лара ничего не могла сделать ни для них, ни для кого-либо там, позади. Все, что она могла, — это смотреть вперед, на жизнь, которая у нее будет с Ронином. На свое собственное счастье.
Она поцеловала его.
— Спасибо, что подарил мне будущее, которого я жду с нетерпением.
— Нет ничего такого, чего бы ты мне уже не дала, Лара Брукс.
Съев еще немного мяса и осушив флягу, она заставила себя подняться на ноги. Ее тело грозило рухнуть от напряжения, но она не сдавалась. Она не могла. Им нужно было продолжать двигаться. Она снова наполнила флягу водой из одной большой емкости и прицепила ее к поясу, снимая тяжелое пальто.
Ронин собрал их вещи, пока Лара обматывала голову шарфом. Вместе они вышли на изнуряющую жару. Пот катился по ее коже, стекая между грудей и по спине. Как можно каждый день справляться с такими дикими перепадами температуры без постоянного укрытия?
По пути они проходили мимо искаженных, напоминающих скелеты, остатки деревьев. После того, как она увидела зелень в районе Ботов, она почти могла представить, как могла бы выглядеть эта местность, какой красотой, должно быть, когда-то обладала эта земля.
Пересеченная местность вскоре положила конец подобным размышлениям. Почва опускалась и поднималась с возрастающей тяжестью, и большие разбросанные камни встречались все чаще. Несколько раз ее нога зацеплялась за неровную землю, заставляя ее спотыкаться. Время от времени она останавливалась, чтобы перевести дыхание и сделать глоток, часто по настоянию Ронина. Она была так сосредоточена на движении, что не могла даже думать.
По мере продвижения грязь уступала место редким участкам зеленой травы. Было странно видеть это за пределами Шайенна. Часть ее не верила, что такое может существовать где-то еще.
Она замерла на вершине высокого холма, широко распахнув глаза. Внизу, в узкой долине, тек ручей, а по его берегам росли густые заросли деревьев и кустарников.
— Раньше все выглядело так, не так ли? — спросила она, отводя шарф ото рта.
— Я думаю, так оно и было, во многих местах.
— Хотела бы я это увидеть. Разве остальной мир чем-то похож на это место?
— К северу растительности гораздо больше, — ответил он, — но пыль разносится далеко-далеко. Около тысячи миль в любом направлении.
Тысяча миль? Почему она думала, что сможет это сделать? Она была готова упасть замертво после одной единственной ночи.
Он наблюдал за ней, как бы разгадывая ее мысли.
— Мы сейчас в северо-западном углу этого места. Нам еще предстоит пройти долгий путь, но не почти тысячу миль.
— Я не могу ходить днем и ночью, Ронин.
— Тебе и не нужно.
— Тогда нам нужно составить какой-то график отдыха. Я не смогу продолжать в том же духе. Несмотря на то, что я поела, я все еще не готова к подобному путешествию.
— Рада, что я не взял тебя с собой в поход за мусором?
— Нет. Мы могли бы не торопиться. Нет причин спешить. Но это… мы бежим от чего-то, даже если думаем, что это уже давно позади.
— Пока лучше относиться к этому именно так. Зная, что мы оставили позади…
— Я просто знаю, что не смогу поддерживать такой темп, Ронин. Мы должны либо отдыхать ночью, а днем идти пешком, либо наоборот. Ты не можешь ожидать, что я буду делать и то, и другое.
— Я и не жду этого от тебя, Лара. Ты измотана, и я увел тебя из единственного места, которое ты когда-либо знала. Неопределенность царит как перед нами, так и позади нас. Я не собираюсь загонять тебя до смерти, когда единственная причина, по которой мы ушли, — это то, что я забочусь о тебе.
Она отвернулась, на глаза навернулись слезы. Это не было «