Эко верил в выбор своего учителя. Истинные творцы обязательно приветствовали бы такой выбор. Да, художник лишился бы части прибыли, но его аудитория выросла бы в десятки раз. Даже те, кто не мог или не хотел бы заплатить, получили бы опыт в своем ремесле, а такой архив дал бы произведениям искусства гораздо более обширное пространство для существования. Истинным творцам важно только то, что другим их искусство небезразлично, а больше ничто. Разве это могло быть не так? Разве это можно было назвать бредовой идеей?
Эко размашисто шагал по пустому коридору и мысленно кричал: «Прибыль! Почему ты думаешь только о прибыли? Почему ты называешь всё, что не имеет отношения к прибыли, бредовыми идеями? Тебе нужны только экспансия, построение империи, любовь к числам на распечатке. У тебя нет понимания мира, у тебя нет права на критику. Ты просто торгаш!»
Ком всё сильнее сдавливал горло Эко. Давно он не был так зол. Он всегда верил, что понимает реальное устройство мира, и в этом понимании гневу не было места. В этот вечер те эмоции, которые так старательно усмирял на протяжении многих дней, вырвались наружу.
Теон крикнул ему вслед:
– Эко, задержись на минутку, пожалуйста.
Эко остановился и обернулся, сохраняя каменное выражение лица. Теон стоял на пороге своего номера, опершись одной рукой о дверную раму. Из-за яркого света в коридоре и глубоких теней рассмотреть глаза Теона было невозможно.
– Ты завтра придешь на переговоры?
– Да, – ответил Эко, а в уме прокричал: «Конечно, приду! Как я могу не прийти?»
И вдруг он успокоился и мысленно рассмеялся. Вот он, его шанс. «Да, я приду завтра, чтобы нарушить твои планы, положить конец твоим торгашеским мечтам. Я всем покажу, каков ты, а потом посмеюсь над тобой и твоими бредовыми идеями».
У него тут же полегчало на душе. Он вернулся в свой номер и рухнул в постель, но ему начали сниться такие сны, что он в итоге совсем не отдохнул.
На следующее утро Эко встал рано и отправился в центральный архив, чтобы заглянуть в личные пространства Бренды и Джиэль. Изнутри архив был абсолютно открыт. Как только Эко нашел мастерские, к которым были приписаны девушки, ему стало доступно все: их резюме, автобиографии, произведения. Эко постепенно выстраивал их портреты.
Он увидел даже всю техническую документацию дизайна костюма, изготовленного Джиэль, и все характеристики ткани. Если бы он предоставил Теону все эти сведения, всякая нужда в переговорах отпала бы. Но Эко был рад держать язык за зубами. Он пообещал Джанет сберечь тайну, и у него не было никакого интереса в том, чтобы Теон преуспел. Помогать ему он не намеревался. Цель Эко была – победить Теона с помощью фактов.
Поезд набирал скорость. Мимо проносились церкви и дома с крутыми скатами крыш. Открытые площади были окружены аккуратно подстриженными кустами. Ярко светило солнце на ясном небе.
Эко посмотрел на Теона. Теон так улыбнулся ему, словно они вовсе не ссорились.
Вчерашняя ссора началась не на пустом месте. Сначала они вспоминали Артура. Теон рассказал Эко про их дружбу, начавшуюся в детстве. Артур был на четыре года старше Теона, и их семейства были близки между собой. Они учились в одной школе и работали в одной сфере. Артур приглашал Теона на лыжные прогулки, у себя дома он закатил вечернику по поводу окончания Артуром университета. Они стали хорошими партнерами. Теон занимался распространением фильмов, которые снимал Артур, они оба получали награды и радовались совместному успеху. Потом, когда Артур отправился на Марс, Теон стал единственным, кто знал, чего именно хочет его друг. На самом деле, Теон о Марсе знал больше, чем Эко. Под руководством Артура группа «Thales» опередила других в освоении технологии полностью достоверной голографической киносъемки, и отчасти это способствовало преобладанию этой технологии на рынке. Теон был благодарен Артуру за всё, что тот сделал для него. Они были закадычными друзьями.
Но при всём том в последние десять лет жизни Артура Теон его предал.
Ровно в десять Эко и Теон вошли в мастерскую по пошиву одежды Буджукси.
Первое, что бросалось в глаза посетителю этой мастерской, – яркие краски. Нет, здесь не возникало ощущения картинной галереи. Мебель тут стояла кое-как и была разномастной, но при этом царили вдохновение и комфорт. На левой стене висели гигантские рамы с портретами и абстрактными композициями, а правая была увешана эстампами, наградами, памятными свитками и так далее. Посередине помещения стояло несколько манекенов, на которых красовались неоконченные элементы яркой одежды. Солнце, рассеиваемое стеклами с бежевым оттенком, окутывало комнату ровным, теплым светом.
Когда в мастерскую вошли Эко и Теон, там уже находилось несколько человек. Люинь, Джиэль и Бренда сидели на большой круглой надувной подушке посредине комнаты и что-то читали. Бренда сидела слева, Люинь в середине, и Джи-эль разлеглась на спине рядом с ними. Увидев Эко и Теона, Джиэль приподнялась, села, прислонилась к Люинь и стала с любопытством разглядывать землян. Бренда вела себя стеснительно и тихо. Ее бледное лицо обрамляли светлые волосы.
Эко и Теон сели на небольшой диван напротив девушек. Перед мужчинами к стене были кое-как прилеплены буквы. Сначала Эко подумал, что это образчик концептуального искусства – случайный набор слов. Но стоило ему сесть и присмотреться, и он понял, что из слов образуется цитата:
Свобода – наше желание. Поэтому мы создаем наши учреждения для того, чтобы учить студентов быть свободными физически и умственно.
Цитата заинтриговала Эко. Казалось, что эти фразы принесены на гладкую стену порывом ветра.
Он заметил, что Люинь держит на коленях фотоальбом, открытый на странице со снимками, где были запечатлены горы и заросли бамбука – скорее всего, эти фотографии были отчетом девушки о странствиях по Земле, и она показывала их Джиэль. Рядом с ней на подушке лежала книга: «Миф о Сизифе». Книга была чем-то вроде эха образа человека, толкающего тяжелый камень на вершину горы. Люинь на него не смотрела.
Теон начал разговор издалека. Глянув на фотоальбом Люинь, он стал спрашивать ее о жизни на Земле.
– Вы побывали в Лондоне и Париже?
– Я жила и там и там по нескольку недель.
– Значит, вы, по всей вероятности, посетили тамошние Парки Мечты? Они есть и в Лондоне и в Париже, а еще один – в Шанхае.
– Нет. Я знаю про эти парки, но не ходила туда.
– А что такое Парк Мечты? – спросила Джиэль, не отрываясь от плеча Люинь.
– О, это гордость группы «Thales», – ответила Люинь. – Тематические парки позволяют пережить фантастические ощущения – побывать на борту звездолетов, в девственной природе, в мире моды и мировой кухни, всего на свете. Они очень обширны, и каждый визит туда – это как кинофильм, как приключение, целая жизнь.
– Вот это да! – воскликнула Джиэль. – Почему же ты не сходила в такой парк?
– Я… – Люинь покачала головой. – Я просто забыла.
Ее ответ заинтересовал Эко. Люинь сумела почти слово в слово пересказать рекламный слоган этих парков, но при этом явно не почувствовала за этими словами ничего привлекательного. Ему показалось, что этой девушке могут быть близки его идеалы. Сам он в таких парках бывал и знал, насколько мощно их притяжение. На Земле люди либо бывали в тематических парках, либо хотели там побывать, но не могли. Редко можно было встретить человека вроде Люинь, которую совершенно не тронуло притяжение этих развлекательных территорий.
Люинь выглядела спокойно и решительно. Похоже, она твердо решила не тратить время на бесцельную болтовню.
– Мистер Томас Теон, дизайнерские работы Джиэль не ограничиваются только сценическими костюмами. Ее подход применим к любым видам одежды. Ткань легкая и дышащая.
Теон улыбнулся:
– Это я понимаю.
– Способность менять цвет заложена в структуре ткани. Эти изменения различны в зависимости от освещенности.
– Это еще более интересно.
– Производить такую ткань и шить из нее одежду несложно.
– Прекрасно. Но давайте немного притормозим. – Теон с улыбкой наклонился вперед. – Я целиком и полностью верю в эту разработку и желал бы стать агентом по представлению ее на Земле. Но… мне нужно кое-что уточнить: каковы ваши ожидания?
– Что вы имеете в виду?
– Структуру авторских прав, например. Или условия нашего агентского соглашения.
Люинь одобрительно улыбнулась.
– Особых пожеланий у нас нет. Мы будем рады, если наша технология станет частью официального обмена. Нас удовлетворят стандартные условия. Что предпримет группа «Thales» с этими разработками на Земле – нас всё удовлетворит.
– Другими словами, вы готовы продать нам авторские права.
– Конечно, если вы предпочитаете это так сформулировать.
Теон кивнул и откинулся на спинку дивана. Казалось, он удовлетворен, но Люинь показалось, что за его улыбкой прячутся подозрения. Он пытался понять, какова ее истинная цель.
Теон никогда не недооценивал оппонентов. Даже при том, что Люинь была совсем юной девушкой, он вел разговор с ней с полной сосредоточенностью. Он пока не мог судить, чего хочет Люинь, поэтому и не говорил ни «да», ни «нет».
Эко знал, что один из основных принципов Теона был такой: дать оппоненту сколько полагается. Это был единственный способ гарантировать продолжение получения прибыли. Когда же другая сторона утверждала, что ничего не желает взамен, Теон очень настораживался и действовал осторожнее обычного. С точки зрения Теона, такие собеседники бывали двух видов: те, кто ничего не понимал в глобальной картине, и те, кто очень глубоко прятал свои истинные намерения. Большинство подпадали под вторую категорию, поэтому Теон никогда не принимал предложений, полностью не оценив ситуацию.
Теон не торопился. Он смотрел на Люинь так, как преподаватель смотрит на одну из своих студенток, и пытался вести разговор непринужденно. Он спросил Люинь о ее увлечениях, попросил Джиэль рассказать об учебе. Он пытался зондировать истинное положение дел.