Уикс набросил на него сеть и подтянул его к себе. Алый цвет животного быстро сменялся серым и, наконец, совершенно слился с серым металлом, на котором лежал. Совершенная маскировка! Если бы животное не было в сети, его можно было бы потерять! — настолько оно слилось с полом.
Остальные двое не переставали цепляться за бревна, хотя и попали под луч, и люди не могли их извлечь. Оставались другие, не пораженные лучом и готовые обратиться в бегство. Уикс подтащил сеть с пленником еще ближе и посмотрел вопросительно на Шеннона.
— Глубокое охлаждение, — распорядился временный командир “Королевы Солнца”, — потом разберемся.
Конечно, глубокое охлаждение совместно с парализующим лучом сохранит животное, пока у них не появится возможность изучить его. Когда Уикс, выполняя распоряжение, проходил мимо кота, тот так старался избежать этого, что встал на задние лапы и отступал до тех пор, пока, мяукая, не перевернулся. Было совершенно очевидно, что Синдбад не хотел иметь ничего общего с этими чужаками.
Хубат продолжал свой концерт. Подкрадывающиеся зверьки сидели уже близко и так осмелели, что быстрыми прыжками еще больше приблизились к нему. Дэйн недоумевал, как хубат собирается справиться сразу с четверыми. Он насчитал еще четверых, кроме двух, подвергшихся действию парализующего пистолета и лежавших неподвижно.
— Их нужно остановить лучом, — сказал Рип.
Но, очевидно, всем было интересно посмотреть, как квикс справится с четверыми. И хотя Рип сказал, что их нужно остановить, приказа все‑таки он не отдал. Наверное, ему тоже было интересно. Первая красная выпуклость была уже в футе от квикса, а ее товарищи замерли, как бы давая возможность одному сразиться с врагом. По всей видимости, хубат не видел его, но когда зверь прыгнул, квикс был готов к встрече. Его клешни, дрекратив стук, сомкнулись вокруг тонкой талии вредителя и разрубили его надвое. На этот раз хубат не пытался разорвать жертву на части и съесть ее. Наоборот, он неподвижно замер, как на видеофотографии. Тяжелая нижняя часть животного скатилась на пол по бревну и посерела. Никто из его товарищей не заинтересовался его судьбой. Двое, испытавших действие луча, лежали неподвижно, остальные же глядели на хубата.
Но Рип больше не был намерен терять время.
— Лучом их! — рявкнул он.
Все трое направили свои парализующие пистолеты вперед, стараясь не задеть лучом хубата. Квикс закрыл глаза, но, казалось, не был задет лучом. Теперь все зверьки были совершенно беспомощны и трое людей приблизились к бревнам, однако защитная окраска так скрывала зверьков, что их можно было обнаружить только ощупав бревно. Надев перчатки, Али вытащил маленькие чудовища из убежищ одно за другим и поместил в клетку хубата, чтобы перенести в холодильник. Квикса они решили оставить в грузовом трюме, чтобы он мог подстеречь тех, кто оказался слишком осторожным и не вьиез при первых звуках его музыки. Хубат был их единственной защитой от этих вредителей и оставить его в самом центре их обитания было самой мудрой политикой.
Заморозив пойманных зверьков, они устроили совещание.
— Значит, это не чума, — с облегчением заметил Уикс.
— Доказательств еще нет, — оборвал его Али. — Мы должны в этом убедиться.
— Но как это сделать? — начал Дэйн и тут увидел, что Али принес из лаборатории врача ланцет и верхнюю часть туловища животного, убитого хубатом в грузовом отсеке.
Передние лапы, оканчивающиеся иглообразными шипами, были втянуты в предсмертной агонии. Туловище было белого цвета, будто повторив цвет холста, на котором оно лежало. Али отделил коготь от тела. Коготь источал водянистую жидкость, такую же, как и в саду.
— Есть идея, — медленно сказал Али, глядя на уродливое создание. — Мы не заболели, потому что эти существа избегали нас. Если бы они задели нас когтями, мы бы тоже заболели. Вспомните следы на горле и на спине остальных. Вероятно, это следы ядовитых когтей, если это только яд.
Дэйн понял, к чему он клонит. Рипом и Али нельзя было рисковать, они Должны привести корабль на Землю, но суперкарго на корабле не нужен, когда нет торговли. Следовательно, он должен проверить мысль Али. Но пока он думал, другой действовал. Уикс протянул руку и взял у Али пинцет, потом, прежде чем кто‑либо пошевелился, он вонзил его в тыльную сторону своей ладони.
— Не надо! — воскликнули Дэйн и Али, но они не успели его задержать Дело было сделано. Уикс испуганно глядел на капли крови, стекающие с хирургически чистого лезвия. Но когда он заговорил, его голос был совершенно естественным.
— Какой первый признак? Головная боль?
Только Али не был внешне тронут действиями Уикса.
— Теперь мы будем уверены, они или не они принесли эту болезнь, — сказал он с поразившим Дэйна бессердечием.
Уикс кивнул.
— Я знаю, что это они, — резко ответил он, — я в этом уверен. Как долго я продержусь?
— Мы не знаем, — устало ответил Рип и встал. — А тем временем продолжим наш путь домой.
— Домой… — повторил Уикс.
Для него Земля не была домом, он родился в полярных областях Венеры, но для каждого жителя Солнечной системы вне зависимости от того, где он родился, Земля все‑таки оставалась домом.
Огромная рука Рипа легла на плечо Уикса.
— Ты останешься здесь с Торсоном.
— Нет. — Уикс отрицательно покачал головой. — Пока не потеряю сознания, буду в инженерной секции. Может быть, болезнь на мне не скажется.
И поскольку он сам решил так поступить, они не имели права отстранять его от работы и, к тому же, их оставалось так мало, а впереди были такие утомительные часы. Дэйн еще раз посетил грузовой трюм, но встреченный гневным криком квикса, понял, что тот снова на страже. Квикс, сгорбясь, сидел сверху бревна, и Дэйн не стал ему мешать. Даже если еще и оставались вредители, кроме спрятанных в холодильник, с квиксом на вражеской территории им нечего бояться.
Рип прокладывал курс на Землю. Зачумленный корабль надо было спрятать на родной планете, пока они не найдут средства от болезни. Шеннон работал в штурманской рубке, поочередно занимая то кресло штурмана, то кресло пилота. На нем лежала ответственность за доставку корабля в такой район пространства, где их не мог ждать Патруль. Дэйн дежурил в рубке связиста, слушая, не произойдет ли что‑нибудь в эфире. Но по радио звучала лишь автоматически повторяющаяся запись, которая перечисля та их преступления. Как можно было заключить, Патруль не знал о их местонахождении, но с другой стороны Патруль мог находиться в любом месте и их могли просто заманивать в ловушку. Но выбора у них не было.
Корабельный интерком донес из инженерной секции голос Али:
— Уикс заболел!
— Что с ним? — рявкнул в микрофон Рип.
— Он потерял сознание. У него сильно болит голова, а рука распухла…
— Он дал нам доказательство. Может ли он что‑либо рассказать?
— Мне уже лучше, — раздался бесплотный голос Уикса, — я переношу болезнь не так тяжело, как остальные. Я останусь в секции.
Рип покачал головой, но, не обладая подлинными правами капитана, не мог приказать Уиксу идти в каюту. Кроме того, у него было множество других забот и чем дальше, тем их становилось больше. Как долго происходила посадка на родную планету, Дэйн никогда потом не мог сказать. Он только чувствовал, что прошли часы. Он устало сидел в кресле связиста с прижатыми к ушам ларингофонами, не имел сил поднять руку, а временами все застилал туман. В один из таких моментов они и приземлились, Дэйн смутно разглядел Рипа, лежащего в изнеможении на приборной доске, затем его снова поглотила тьма. Придя в себя, он увидел, что рубка слегка наклонена, а Рип все еще лежит на приборной доске, тяжело дыша.
Дэйн взглянул на видеоэкран. На какое‑то время он решил, что еще спит. Затем, пока затуманенный мозг искал объяснение тому, что он увидел, он решил, что Рип ошибся. Это не мог быть центр Большого Ожога, они находятся вообще вне пределов этого гиблого места. По всей вероятности, они приземлились в национальном парке или в заповеднике. Эта пышная масса растений, эти яркие цветы, эти сверкающие яркой расцветкой птицы — все это не могло находиться среди чудовищных разрушений, оставленных последней попыткой человека навязать свою волю другим людям. Что ж, они попытались, но не может же им все время сопутствовать удача. Сколько же времени пройдет, пока их здесь разыщут люди закона? Смогут ли они хотя бы собраться с мыслями?
Дэйн включил приемник и сразу же сорвал наушники. Он знал треск статического электричества, слышал многочисленные странные звуки, раздающиеся на межзвездных трассах, но услышанный сплошной парализующий гул был чем‑то совершенно новым и тревожным. И поскольку звуки были абсолютно незнакомыми, он не мог определить их источник. Дэйн снова взглянул на экран, на этот раз более внимательно. Листва, растущая в изобилии, была зеленой. Это была обычная земная листва, несомненно зеленая, но… Что это за красный цветок, поймавший на лету и проглотивший маленькое летающее создание? Он пытался вспомнить сведения по биологии. То, что он увидел, было неестественным, неземным!
Дэйн выдвинул объектив на носу “Королевы”, чтобы получше рассмотреть все вокруг. Корабль стоял несколько наклонно. Очевидно, их посадка не была гладкой и часть объектива смотрела в небо. Но когда Дэйн взглянул через объективы, направленные на землю, он увидел достаточно, чтобы понять, что корабль сел где угодно, но только не на Земле. Подсознательно он ожидал, что Большой Ожог окажется бесплодной землей — застывшие голые скалы и елки застывшего кварца, выброшенного из‑под земли мощными ядерными взрывами. Так случилось на Лимбо, другой сожженной планете, где нашлись следы их предшественников в Галактике — загадочных и давно исчезнувших Предтеч. Там они вели жестокую аннигиляционную войну.
Но, очевидно, в Большом Ожоге все было по–другому. Здесь не было лишенных жизни скал. Наоборот, казалось, что здесь слишком много жизни. В ограниченном поле зрения Дэйн видел кишащие жизнью джунгли. Это Удивительное от