Вступление было на удивление длинным, просто-таки необычным для обычно неразговорчивых индейцев, однако Рольф признал, что вождь избрал очень верную тактику: сразу же объяснив все то, что могло интересовать собеседника, он таким образом заставил и поверить в искренность его намерений, и сосредоточить свои мысли не на разгадке тайны англоговорящего вождя, а на том, что именно волнует этого вождя.
– Где она сейчас? – не удержалась Констанция, хотя дала себе слово в переговоры не вмешиваться, а следить за теми двумя аборигенами, которые все еще оставались в баркасе.
– Она успела родить мне сына и готовилась родить дочь, но… – судорожно глотнул воздух этот, казалось бы, лишенный всяких эмоций воин, – была захвачена в плен воинами соседнего племени анара.
– И?..
Вождь поджал губы и задумчиво смотрел куда-то вдаль, в пространство между головами Рольфа и Грей.
– Воины анара взяли вашу жену в плен, – настойчиво повторила свой вопрос Констанция. – Что с ней произошло?
– Она была съедена. Таких пленников удостаивают чести быть съеденными в день посвящения молодых индейцев в воины. Самый большой праздник местных индейцев.
Рольф и Констанция многозначительно переглянулись. У обоих было гадко на душе, оба чувствовали себя неловко от того, что заставили Длинное Копье предаться этим кошмарным воспоминаниям.
– Но ведь и вы, ваше племя, тоже предаетесь… подобным празднествам, – деликатно обошла Констанция слово «поеданиям».
– Раньше – да. Теперь в моем племени кобарро людоедство запрещено. Воины, сидящие в баркасе, могут подтвердить это. Хотя старики племени недовольны моим запретом.
То, что он сослался на воинов, чтобы подтвердить честность своих слов, подсказывало Рольфу, что вождь и в самом деле европеизируется, продолжая предаваться пагубному влиянию цивилизации. Истинному вождю индейцев – да что там, даже простому воину – в голову не придет делать подобные ссылки. Ибо кто может усомниться в правдивости его правдивых слов? Кто способен на это?!
– Не нужно подтверждений, – молвил Рольф, поскольку Длинное Копье ждал его реакции. – Слово вождя – это слово вождя.
– Как и слово капитана?
– Как и слово барона фон Рольфа, капитана этого судна.
– Вы – барон? – Рольф решил было, что аристократические достоинства ни о чем не говорят Длинному Копью. Но это было не так. Получив подтверждение тому, что он, Ирвин Рольф является бароном, вождь вежливо, насколько позволяли осанка, воспитание и достоинство вождя племени, склонил голову.
– Думаю, будет удобнее, если мы отправимся на фрегат и поговорим там за бутылкой виски, – предложил Рольф, почувствовав, что отношения выяснены и можно приступать к самим переговорам, вести которые вот так, стоя на берегу, капитану и вождю не приличествует.
– Это будет достойно вас, – горделиво согласился Длинное Копье и, оглянувшись на своих воинов, все так же гортанно, но с еще более резкими выкриками, отдал какое-то приказание.
Воины тотчас же подвели баркас к тому месту, где стояли вождь, капитан и штурман. Один из них остался на берегу, второй, тот, что выступал в роли переводчика, сел на весла вместе с Констанцией Грей. Капитан и вождь уселись посредине баркаса лицом друг к другу. Казалось бы, Длинное Копье позаботился о том, чтобы на баркасе было равенство сил, но не успели они сделать и десяти взмахов веслами, как в проливе появилась большая пирога с воинами.
– Как это понимать, вождь?! – схватился за ружье Рольф, сразу же пожалев о том, что решился приглашать индейцев на корабль. Ведь там они быстро убедятся, что команда фрегата состоит всего из двух человек.
– Это мои воины, капитан. Они не собираются нападать. Среди них – мой младший сын, который всего лишь желает убедиться, что со мной ничего не произошло. – Поднявшись во весь рост, вождь объяснил своим подданным, что он вне опасности, и приказал выйти за пределы бухты.
– Мне-то казалось, что вы прибыли всего лишь с двумя воинами, – деликатно напомнил Рольф вождю его заверения.
– Это не так, капитан. На остров мы прибыли еще утром. Ночью меня сопровождали четыре пироги. Мы враждуем с племенем анара. Его воины могли бы напасть на меня. На всякий случай мы устроили небольшой укрепленный лагерь. Там удобное место, на берегу между скалами.
– Логично, – признал барон, наблюдая, как воины племени кобарро медленно и с явной неохотой разворачивают свой челн. – Где именно вы расположились? – Рано или поздно удобное место могло пригодиться и ему самому.
– У Белой Скалы. Это мыс, в нескольких минутах ходьбы от пролива.
– Чуть дальше того места, где мы с вами впервые встретились, – вполголоса объяснил Ирвин сидевшей позади него Констанции. – То есть совсем рядом. – Барон, вроде бы, и верил вождю, но кое-какие сомнения все продолжали мучить его: поди знай, вдруг индейцы и в самом деле решат напасть? Хотя, находясь на корабле, шансов отбить атаку у моряков все же появлялось больше.
– Но там они и будут терпеливо ждать моего возвращения. Особенно теперь, после того как убедились… Мы не желаем вражды, капитан. Мы хотим, чтобы воинов моего племени вы считали своими друзьями. Точно так же, как мы, племя кобарро, могли бы рассчитывать на помощь ваших матросов.
«Ах, вот что… Теперь уже просматриваются и интересы вождя», – уловил барон хоть какой-то намек на гарантию со стороны индейцев.
– Следует понимать так, что вчера на моих людей, остававшихся на потерпевшем крушение корабле по ту сторону острова, нападали не ваши воины, а воины анара?
– Верно, капитан: нападали они.
– И что им понадобилось на обломках парусника? К золоту и прочим драгоценностям, насколько мне известно, вы по-прежнему остаетесь безразличными.
– Они нападали по просьбе капитана Коссара. Испанца, которого вы, англичане, ненавидите точно так же, как мы – племя анара.
– Вы неплохой дипломат, вождь, – похвалил Рольф, но, заметив, что лицо Длинного Копья осталось непроницаемым, понял: с подобной похвалой следует быть поосторожней, поскольку вождю она может показаться оскорбительной.
– Но мои разведчики донесли, что вы убили почти всех воинов сына вождя Комая и потопили все его пироги, кроме одной, – вскинув подбородок, Длинное Копье ждал подтверждения правдивости этого сообщения и, получив его, хищно оскалил зубы в мстительной воинственной ухмылке.
– Если бы победили анара, вряд ли нам пришлось бы мило беседовать в этой бухте.
– Мы, кобарро, восприняли вашу победу как свою собственную. Сын Комая увел с собой лучших воинов. Самого его доставили на остров с тяжелой раной, от которой спустя несколько часов после возвращения он умер. Мы признательны вам за эту победу, капитан.
– Видно, сами вы уже давно не знали собственных побед, вождь, – неожиданно вклинилась в их разговор Констанция. Рольф недовольно покряхтел, давая понять, что вмешалась она совершенно некстати, но было уже поздно.
– Побеждать их становится все труднее, вы совершенно правы, леди.
С ироничной улыбкой на лице Рольф взглянул сначала на Констанцию, затем на Длинное Копье.
– Ошибаетесь, вождь. Перед вами, как я уже сказал, штурман Констанций Грей. Он еще слишком молод и до недавнего времени был юнгой, а потому…
– Извините… штурман, – не меняя выражения лица-маски, замял инцидент Длинное Копье. – Я и мои воины ошиблись.
– Ничего, вождь, просто моей матери очень хотелось, чтобы я родился девочкой, и вот теперь… случается и такое.
Длинное Копье и Рольф терпеливо промолчали, давая понять, что встретились они вовсе не для того, чтобы выяснять пол штурмана.
Сделав несколько последних взмахов веслами, Констанция и молчаливый воин-переводчик подвели баркас к тому месту, где их ждал канатный трап. Прежде чем предложить вождю подняться по нему, Рольф вдруг спросил:
– Как вам удалось узнать, что мы находимся здесь? Понятно, что наш плот вы выследили, сидя в засаде. Но в принципе: как вы узнали, что мы прибудем в эту бухту.
– Один ваш моряк жил здесь в течение многих месяцев.
– В таком случае, это был я.
– Вы?! – искренне удивился вождь, не стремясь на сей раз скрыть своих эмоций.
– Этим одиноким матросом, много месяцев проведшим на острове, действительно оказался я. А среди тех, кто пытался охотиться на меня, очевидно, были и ваши воины?
Длинное Копье замялся, не зная, как бы поделикатнее объяснить барону ситуацию.
– На вас охотились трижды. Первыми были воины Комая. Они чуть было не убили вас.
– Мне удалось уйти от них только чудом.
– Вторыми были мои воины. Их было немного. И они старались не стрелять в вас даже тогда, когда вы, засев на вершине горы, вели по ним огонь из двух своих ружей и пистолета…
Запрокинув голову, Рольф несколько мгновений припоминал, как все тогда происходило, и в конце концов признал, что вождь прав: индейцы действительно вели себя довольно странно.
– Чего же они добивались?
– Хотели встретиться с вами. Выяснить, кто вы. Помочь вам. Возможно, переправить к нам, на остров Кобарро. Мы с анара живем на очень близких друг к другу островах – нас разделяет пролив шириной в эту бухту: мы – на Кобарро, они – на Анаре, том, что чуть южнее вашего острова.
– Свой мы называем Островом Привидений. Так значилось на наших картах.
– Мы называем его точно так же, только на языках наших племен. Они у нас очень похожи. Но вы… не пожелали встретиться с моими воинами, – лишь щадя самолюбие барона, вождь не употребил слово «побоялись».
– Обожаю риск. Но не люблю раскаиваться. А после той, первой, охоты…
– А затем на вас вновь напали воины анара. Хижину вашу они обнаружили и сожгли. Но вас опять упустили.
– Странно: если вы так давно и кровно враждуете, то как умудряетесь получать столь точные сведения?
– В их племени, среди приближенных Комая, есть преданный нам воин. Который, рискуя жизнью… Вам не стоит знать его имя.
– Достаточно того, что буду знать: он достоин быть воином племени кобарро.