Кот висел на нижней ветке дерева слева от тропы. Безжизненный, мокрый от дождя, перекинутый через сук, как потерянный носок, набитый песком. Глаза были открыты, но потеряли флуоресцентность, став тускло-серо-голубыми, как при катаракте. Потребовалось мгновение, чтобы увидеть: его голова была вывернута назад, будто кто-то пытался открутить череп от шеи. Мухи копошились в шерсти, роились вокруг в утреннем тепле.
Прошлой ночью он начал с олд-фэшндов, потом перешёл на чистый виски, когда уже не мог разобраться в загадочной химии коктейлей. Он дополовину опустошил бутылку «Мэйкерс Марк», и теперь вид кота скрутил желудок тошнотой. Он водил языком по пересохшему рту, когда взгляд скользнул за кота — на ствол дерева, куда его забросили, — и он получил второй удар за утро.
— Нет, — сказал он вслух. Его голос звучал чужим. — Нет, так не может быть.
Ноги подкашивались. Он сошёл с тропы, хрустя сухими ветками. Он уже знал, на что смотрит, но прошёл полкруга вокруг дерева, чтобы убедиться. И вот они, на дальней стороне сикамора, скрытые от тропы: «глаза», выеденные гнилью и насекомыми. И граффити, выцарапанные на стволе:
Трою и его бате - кранты, но здесь мы его остановили
Джоуи Шейн Рэй Крис осень ’53
И:
НЕ ТРОГАТЬ
Проблема была в том, что дерево стояло не с той стороны тропы.
Деннис рассмеялся — так же, как сейчас смеялась Хелена, без тени юмора.
В первый раз он увидел сикамор в стороне от тропы, когда искал место, чтобы пописать. Во второй раз дерево нависало над дорожкой, и его охватило головокружительное, почти смешное ощущение, что оно сдвинулось, подползло ближе. Он отговорил себя от этой мысли... вроде бы. Сикаморы не выдёргивают корни и не ходят.
Но раньше оно всегда было со стороны пруда. Теперь — с другой стороны тропы. В первый раз он мог ошибиться, перепутать, дезориентироваться. Но теперь... оно перешло на другую сторону. Это факт.
Он медленно обошёл дерево. Поднял голову, глядя на мёртвого кота. Мухи сверкали в его грязной шерсти, переливались, как металл. Деннис чувствовал запах — мокрой шерсти, крови, едкой кошачьей мочи. Коту не просто вывернули голову — его раздавило, внутренности превратились в желе, и некоторые вылезли розовыми сгустками из задницы.
— О! О чёрт!
На секунду он подумал, что снова сказал это вслух, потому что именно это и думал. Но это был кто-то другой, в нескольких шагах по тропе. Он посмотрел в ту сторону и увидел бродягу, который околачивался у «Мобил», в шести шагах от себя. Худой, с густой белой кудрявой бородой и вощёной кепкой дальнобойщика. Глаза были такими же голубыми, как у кота, блестели над выдающимися скулами. Армейская куртка болталась над футболкой с надписью:
ФЕНТАНИЛ УБИВАЕТ — ИСПОЛЬЗУЙТЕ ТОЛЬКО ЧИСТЫЙ ОРГАНИЧЕСКИЙ МЕТ
— Генерал! — закричал бродяга. — Какого хрена случилось с Генералом?
Он перевёл взгляд с растерзанного кота на Денниса, глаза блестели от слёз.
— Я нашёл его таким, — слабо махнул рукой Деннис.
— О, Генерал. О... Спустись сюда.
Старик прохромал мимо Денниса к дереву, потянулся, чтобы взять кота на руки. Скользкие петли кишок свесились ему на запястье. Он, казалось, не обратил внимания. Как и на мух, уже ползущих по бороде. Он посмотрел на Денниса и покачал головой.
— Думаешь, это те паршивые пацаны? Тут есть парочка — они друг друга подбивают ко мне приставать. Как-то раз украли мой велосипед, пока я в туалете «Мобила» сидел. А в другой раз подкрались, когда я спал, и написали у меня на лбу «ТРАМП 2020».
Он откинул волосы, показывая морщинистый, обгоревший лоб. Деннис не увидел там никаких надписей и подумал, не вспоминает ли старик что-то, случившееся лет пять назад.
— Думаешь, они это сделали?
— Не, чувак, — сказал Деннис, и следующие слова вырвались у него так неожиданно, что он сам удивился сильнее, чем бродяга. — Думаю, это дерево.
Тот воспринял это довольно спокойно.
— Да? — рот его остался приоткрыт, раздавленный кот по-прежнему в руках. Он повернул голову, уставившись на сикамор тусклым, ревматическим взглядом.
— Да, — сказал Деннис. — Я за этим деревом примечал. Раньше оно было вон там, за кустами. Впервые я его увидел, когда искал, где бы справить малую нужду. Заметил, потому что кто-то воткнул в ствол старый складник — нож бойскаута, еще с тех времен, когда бойскаутам вообще давали ножи.
— Теперь не дают? — встревожился бродяга. Он гладил позвоночник мертвого кота, и от этого жеста Денниса тошнило и грустило одновременно.
— Не знаю, может, дают. Но я точно знаю, что это то же самое дерево, чувак. На том, что я видел, на стволе были выцарапаны граффити — про какого-то парня по имени Трой и его отца. А теперь дерево тут, и это точно оно, потому что граффити те же. Иди, посмотри!
Бродяга покорно разглядывал следы на оголенном участке коры. Деннис вдруг сообразил, вытащил телефон из кармана и сделал несколько снимков.
— А нож куда делся? — спросил бродяга.
— Я забрал его домой. Подумал, может, коллекционная вещь. Но вот, смотри — видишь, где он был воткнут?
— Хм, — кивнул бродяга. — Наверное, поэтому оно двигается. Нож ранил его, и оно не могло уйти. А теперь заживает.
Деннису не понравилась эта идея, высказанная с невозмутимым любопытством. Полный бред — хотя, если подумать, не больший бред, чем утверждать, будто сикамор пробирается сквозь лес.
Бродяга покачивался, прижимая кота.
— Может, оно не хочет, чтобы люди видели, как двигается. Может, поэтому расплющило моего кота. Чтобы не осталось свидетелей.
Он посмотрел на Генерала, лицо его исказилось, и Деннис на секунду подумал, что тот снова заплачет. Но старик поднял глаза.
— Знаешь, бывают радиовышки под деревья. Замаскированные. Думаешь, оно из таких?
Деннис скосил глаза на сикамор: сухая гниль, кора, похожая на кожу слона.
— Нет. Уверен, настоящее.
Корневая система все еще торчала из земли, хотя уже не так зияла, как раньше, а корни змеились по лесной подстилке.
— Я бы не исключал, братец, — сказал бродяга. — Может, там внутри сидит кто-то, кто ненавидит котов. Может, там есть место для оператора. Может, его сейчас нет, но это не значит, что он не вернется.
Он вытянул шею, оглядывая лес, будто водитель сикамора мог вот-вот выйти на тропу.
— Эй! — Денниса осенило. — Что, если ты сегодня зависнешь тут и последишь? Я дам тебе двадцать баксов, чтобы ты сегодня ночью присмотрел за деревом.
Когда бродяга не ответил сразу, он добавил:
— И еще двадцать завтра, если расскажешь, что оно делает ночью. Я вот что не пойму: как оно вырывается и уходит, не оставляя следов?
— Мне надо похоронить кота, чувак, — сказал бродяга.
— Я знаю. Я это уважаю.
— Думаю, в «Данкине» дадут коробку. Там есть толстушка с фиолетовыми волосами, она ко мне добра. Подкидывает несвежие пончики в конце смены. И она обожала Генерала. Наверное, расплачется, когда узнает.
Глаза бродяги заблестели.
— Держу пари, сегодня она даст мне сэндвич за просто так, из-за Генерала. Она симпатичная, знаешь ли. И не была бы такой толстой, если бы не работала в «Данкине». Это место отравляет молодую плоть.
— Ага, — сказал Деннис, подумав, что это самый долгий разговор за всю неделю.
— Двадцать баксов? — переспросил бродяга.
— И двадцать завтра. Как тебя зовут?
— Разве это важно?
Деннис признал, что нет.
...
Он шел обратно к дому, хрустя листьями, а в голове у него жужжало, будто мухи над мертвым котом. Он был взволнован — так не бодрился со времен своих стендап-выступлений, в те редкие случаи, когда зажигал по-настоящему. Тут был шанс, если найти правильный подход. Можно было сделать что-то особенное: пост в блог, появление на ТВ, попасть в крупный подкаст вроде Джо Рогана. Он открыл нечто вроде Сасквоча или разбившегося НЛО, только в отличие от этих нелепых «а что, если», это было реально. Он нашел настоящего Энта, прямо из «Властелина Колец». Как минимум, можно было продать пару футболок.
Но что-то было не так. Как после вкусного завтрака с яйцами, жареной картошкой и жирными сосисками — а потом вдруг сомнение: а не испортилось ли мясо? Тревога сидела в нем, как легкая тошнота, готовая перерасти в недомогание.
Что сказал бродяга?
«Наверное, поэтому оно двигается. Нож ранил его, и оно не могло уйти. А теперь заживает» .
Деннис почти готов был поверить, что открыл новый биологический вид — чудо природы, способное передвигаться по лесу на корнях. Теперь, когда он подумал, это не было чем-то совсем уж неслыханным в мире деревьев. Кажется, он читал что-то в BuzzFeed — один из их списков «23 факта о природе, от которых обосрешься» — про пальмы, которые медленно перемещаются по болотам. Это было в Эверглейдс?
Еще он думал о Паркер Таунсенд. Она могла бы приехать посмотреть на двигающееся дерево. Он знал, что она любит природу. Покупала одежду в Patagonia. Он размышлял, как преподнести ей эту идею, чтобы не выглядеть психом. После долгой прогулки в сырости она захочет принять душ, а раз уж она разденется — они естественным образом займутся сексом. Он чувствовал, что она ему должна. Он отбывал срок — почему бы не получить удовольствие от преступления?
Мысли о том, как и где он ее трахнет — в кровати? на кухонном полу? через спинку дивана? — подняли ему настроение, и на какое-то время он смог заглушить легкое беспокойство. Вернувшись в дерьмово-коричневый дом, он даже не открыл пиво. Вместо этого заварил чай. Хотел сохранить ясность мыслей, снова чувствовал себя почти как рок-звезда профессуры.