Впрочем, нет оснований ему не верить. Грузчик, так грузчик.
— И что, есть шанс вернуться? — прерывает молчание он.
На сей раз смотрит прямо на меня, насквозь прошибает требовательным взглядом.
Не успеваю ответить, потому что в подвале появляется очередной гость, спустился совершенно неслышно. Среднего роста, ничем особо не примечательный по первому впечатлению. Одет неброско, широкоплечий, на глаза надвинута серая кепка.
— День добрый. Ждали?
Что-то есть в нем… пугающее… впечатление опасности, хотя никакой опасности и подвоха вроде бы не предвидится. Но женщины сразу настораживаются, грузчик-волшебник бросает на незнакомца оценивающий, недружелюбный взгляд.
— Мы где-то встречались? — осведомляется вновь прибывший.
— Не уверен.
— Присмотрись.
Сдвигает кепку на затылок, усмехается.
— Нэшский палач! — восклицает ведьма.
— Он самый. Берете меня в компанию?
Еще когда на оживленном перекрестке я уловил знакомую ауру, характерную для уроженцев Аверхальма, у этого прохожего слышались темные, глухие, низкие ноты. Как музыка, состоящая из сплошных басов. Она давит на голову, бьет по барабанным перепонкам. Однако, разбавленная другими нотами, становится вполне приемлемой. Не буду пока вступать с ним в разговор.
— Нэшский палач, — едва слышно шепчет ведьма и вздрагивает.
ИСТОРИЯ НЭШСКОГО ПАЛАЧА
Вижу, некоторые из вас обо мне наслышаны. Что ж… Мне стыдиться нечего. Это такая же работа, как и прочие другие. Кто-то должен ее делать. Люди в целом не слишком милые создания, но некоторые из них преступают черту. Я избавлял остальных от выродков и злодеев — разбойников, душегубов, отцеубийц, растлителей и прочей нечисти. Кто смеет меня осудить? Да, возможно, в какое-то мгновение я начал получать наслаждение от своей работы. Не спорю и не отказываюсь. Но общему благому делу это не мешало.
Он обрывает историю, которая, в сущности, и не история вовсе. Не хочет делиться тем, как именно попал сюда, и как нынче сложилось его бытование. Считает нас недостойными откровенности или не доверяет. Пускай. Всему свое время.
— Кого мы ждем? — спрашивает палач.
Еще кто-то спускается по ступенькам. То есть не кто-то, а уже шестой гость. Кажется, случайно задевает кусок арматуры, торчащий из стены, у пятой ступеньки. Раздается слегка приглушенный мат, а в следующую секунду появляется и сам гость.
Совершенно неподходящая личность для этого подвала. Стройный молодой мужчина, будто улизнувший с рекламного баннера или журнальной картинки (порой заглядываю в журналы, дабы посмотреть, что нравится людям). В теплую погоду отдельные представительницы местного прекрасного пола часами сидят в центральном парке или в сквериках, рассеянно лижут тающее мороженое, листают плотные глянцевые страницы и рассматривают фотографии. Я тоже с любопытством их рассматриваю, поднявшись чуть повыше скамейки.
Улизнувший с рекламного баннера застывает возле лестницы. Потом все-таки делает шаг навстречу. Немой вопрос…
— Да, ты попал именно туда, куда нужно.
Он явно не понимает, откуда донесся голос, ведь никто из присутствующих, кого он видит, не раскрывает рта.
— В чем дело?
— Приземляйся.
Волшебник переставляет будильник на пол и хлопает ладонью по освободившейся табуретке.
Темноволосый красавчик кидает на табуретку брезгливый взгляд.
— В чем дело? — с досадой повторяет он. — Какого черта меня сюда позвали?!
Куртка из дорогой кожи, фирменные джинсы, водолазка из какой-то мягкой ткани. Похоже, это настоящий кашемир. Так и тянет коснуться его нежной и теплой поверхности.
— Принц Линео, — вдруг с легкой усмешкой произносит палач. — Я тебя не сразу узнал, только сейчас как следует пригляделся. Не удивительно. Одежда другая и волосы короткие.
Да, стрижка, как принято в этом мире, следует за безупречными линиями черепа, подчеркивает затылок, открывает шею. Спереди темные волосы лежат беспорядочными прядями, но беспорядок этот явно продуманный мастером из салона. Такой беспорядок дорого стоит. До чего же приятно рассматривать идеально красивые лица. Подобные встречаются редко. Симпатичных людей с правильными чертами не так уж мало, но почти у всех не хватает какого-то смелого штриха, гармонии голоса, движений, не хватает чарующей врожденной магии, обаяния, которому бессмысленно сопротивляться. Причем нет особой разницы, каким образом подобные люди себя держат и что говорят. Сейчас как раз тот исключительный случай. Где-то в глубинах сознания трепещется смутное убеждение, что некогда, в прежнем мире я усердно собирал коллекцию идеальных и близких к идеалу лиц, мужских или женских не имело значения. Ведь у истинной красоты нет пола… Если бы вспомнить хотя бы какие-то детали коллекции, возможно, они повлекли бы за собой и другие воспоминания. Нет, бесполезно, как не пытайся… Не удается собрать утраченные крупицы, так, как удалось собрать горстку уроженцев моего далекого края… Что же произошло со мной и почему я утратил воспоминания? Где болтался все потерянное время?
— Я тебя впервые вижу. Кто ты такой? — спрашивает Линео. Не меня, разумеется. О моем присутствии он даже не подозревает.
— Нэшский палач. Ты-то вряд ли интересовался мной, хотя однажды присутствовал на казни. Казни Убийцы невинных. Помнишь ублюдка, что так долго держал в страхе родителей молоденьких девушек? Даже девочек-подростков не щадил. Его никак не могли схватить, зато растерзанные трупы юных жертв каждую неделю находили в новом месте. На городских улицах, возле селений, на лесных дорогах. Когда Мадрофа, убийцу, изобличили, долго не могли выбрать подходящей казни. Для возмездия, достойного его злодеяний, пригласили меня, отправили гонца в Нэш. Я ведь был лучшим в своем ремесле. Это было целое событие, та незабвенная казнь… На площади кроме простолюдинов собрался весь цвет королевства, самая изысканная публика. Я тебя отлично разглядел, королевская ложа находилась недалеко от помоста. На самом удобном для обзора месте. Наверняка зрители запомнили меня в лицо…
— Я не смотрел тогда на казнь.
— Точно, ты почти сразу же отвернулся. Некоторые люди не выносят этого поучительного зрелища. Однако большинство оторваться не может.
— Кошмарное зрелище!
— Вкусы у всех разные.
— Хватит об этом.
Оба замолкают.
— Как ты попал в здешний мир? — спрашиваю я принца.
Он совершенно правильно понимает, что вопрос направлен именно ему.
— О господи, здесь еще и стены разговаривают?!
— Не удивляйся. Это наш друг и земляк. Тоже из Аверхальма, пытается прорваться обратно. Он и собрал нас здесь, — тихо говорит фея.
А я не нуждаюсь в представлениях и пояснениях. Опускаюсь чуть пониже и приближаюсь к принцу.
— Разве ты меня не видишь?
Он прищуривается, долго всматривается. Должен он, должен меня заметить! Я существую!
— Да, словно воздух здесь гуще. Как над костром…
— Именно так я пока и выгляжу.
— А на самом деле кто ты?
— К сожалению, ничего не помню.
— А я не помню, за что оказался в здешнем городе. Это ведь наказание?
— Пожалуй, так, хотя трудно судить однозначно. Давно ты здесь, принц?
— Да брось, какой там принц. За семь лет от моего титула не осталось ни хрена.
— Целых семь лет? Ты здесь, пожалуй, дольше всех.
— Мне крупно повезло, — невесело усмехается бывший принц.
ИСТОРИЯ НАСЛЕДНОГО ПРИНЦА
А нет у меня никакой истории. Обломитесь. Когда угодил сюда, первые несколько дней было тяжело. Потом стало гораздо проще. Всё.
Глава 3
— Чем на жизнь зарабатываешь? — интересуется у принца экс-волшебник.
— Элитный эскорт, — бросает он.
— Ого! Должно быть, нехилый доход? Нравится работа?
— А что тут может нравиться? Обхаживать стареющих баб за бабло?
— Ну, знаешь, это все-таки полегче, чем мешки и ящики на себе таскать.
— Уверен?
Что-то не получается у них задушевного разговора. Никто не будет против, если я вмешаюсь?
— Послушай, принц…
— В этой жизни меня зовут Илья.
— У тебя документы в порядке? — интересуется волшебник.
— Да, мне все сделали.
— За бабки все можно в этом мире, — охотно соглашается волшебный грузчик и философски добавляет — Впрочем, как и везде. У меня вот тоже — паспорт гражданина имеется и регистрация. Иначе даже грузчиком в нормальную организацию трудно пристроиться.
Реплика остается без ответа, однако тишина длится недолго; общее внимание вдруг перехватывает палач.
— Я помню, как шумела толпа, — произносит он безо всякого выражения, ни к кому конкретно не обращаясь, ровным, маловыразительным голосом, словно комментируя событие, которое лично ему абсолютно не близко. — У подножия помоста, где должна была свершиться казнь, лежали сотни, а может тысячи весенних цветов. Белых, золотистых, нежно-розовых. Их приносили в честь погибших девушек, за смерть которых предстояло рассчитаться Мадрофу. Лепестки и листья шевелились как живые. В тот день было очень ветрено. Развевались флаги над королевской ложей, ветер гонял серые облака, очищая от них небо, подхватывал юбки зрительниц. Даже у королевы растрепалась прическа, длинная медно-рыжая прядь билась на ветру. Король с улыбкой заправил прядь на место, что-то прошептал своей благородной супруге. Я слышал, они до сих пор влюблены друг в друга, точно так же, как много лет назад сразу после свадьбы… Пора было уже приступать к грандиозному зрелищу, ждали только сигнала для начала казни. Король обернулся и небрежно махнул рукой начальнику стражей…
— Я не могу здесь больше! Лучше сдохнуть где-нибудь под мостом!..
Да, неожиданно разорвался свиток Аверхальмских мемуаров. Опустившись на табуретку, принц отчаянно рыдает. Рыдает посреди грязного вонючего подвала, в окружении чужих людей. Мужские истерики случаются реже, чем женские, но зато если уж случаются…
— Да успокойся ты! — убеждает его волшебник. — Не стоит того, все наладится. Прорвемся. Не так уж и мерзко тут, кстати. Блин, будь у меня прежние возможности… Этот поганый подвал сейчас бы сам раскрасился яркими рисунками. Попробуй представить себе это. Слышишь меня? Ну-ка, отвлекись… А по стенам прыгали бы солнечные зайчики. Дивная музыка с потолка… Ты бы обязательно улыбнулся и забыл все горести.