– Удачи тебе, Рус, – мягко сказала она перед вертикальной «пластиной» Звездной тропы. – Я буду ждать. Возвращайся обязательно. И совсем не важно, выиграешь или проиграешь. Мы с тобой уже победили, правда?
– Правда, Гелиния, – тихо ответил Рус, сглатывая противный пух.
«Когда ты меня отпустишь, Джуля! – злобно пронеслось в голове. – А ее не узнать. Посерьезнела, расцвела… Сейчас она точно княжна, а не своенравная девчонка…»
Последняя мысль уменьшила надоевший привкус.
– Я буду скучать и постараюсь не задерживаться. Да чего там, увидимся на свадьбе!
– Конечно, Рус! Уже скоро… Да бережет тебя Величайшая! – с этими словами шагнула в «тропу».
Рус еще долго стоял за воротами виллы, вспоминая этот прощальный разговор. Ни признания, ни объятий, ни поцелуев, и в то же время удивительно нежный и родной, словно все давно сказано и они понимают друг друга с полуслова.
Леон, Рус, Эрлан и вахтер Серегул сильно не спешили, выехали во вторую утреннюю четверть. Обычно Рус в это время уже сидел на занятиях. Задача слуги – отвести единорогов обратно, включая скучающего в конюшне «Величайшей Геи» Воронка. А прижилось русское слово «вахтер», все обитатели «Закатного ветерка» привратников только так и называли.
В ордене Ищущих подождали с полчетверти, пока алхимики перенаправят врата в Месхитополь, попрощались с Серенгулом, выслушав от него: «Да хранят вас боги!» – и вошли в Звездную тьму. Слуги думали, что господа ушли по важнейшим коммерческим делам. Такой слух пустил сам Рус, и в дороге до врат обсуждали исключительно торговлю. Вернутся ближе к свадьбе.
Неторопливость путешественников объяснялась просто. В Эолгуле действовал только один амулет Звездных врат, и работал он по расписанию. Утром – Альдинополь, после – Месхитополь и так далее. Идти через Альдинополь – делать крюк. Но реальное расстояние – ерунда, Эрлан просто не знал расписания Альдинопольских врат. Пошли по проверенному маршруту, этруск уверял – успевают.
В Месхитополь Рус прибыл со смешанным чувством. По идее, должны были присутствовать одни отрицательные эмоции: влияние Главного Древа Лоос и рабство не забылись. Но в итоге-то получилось как нельзя лучше! Разбогатели, вырастили Леону руку, обрели дом. Преследование… будем считать, почти закончилось, и главное – Рус слился с пятном… которое, к сожалению, скоро потеряет…
– Идемте выпьем, – довольно пробасил Леон.
Вот кто не страдал от плохих воспоминаний! Наоборот, в свое время он жил здесь в зените славы, сверкал на гладиаторской арене, пока не потерял там руку. Сейчас Леон шумно вдыхал знакомые запахи, слушал уличный гомон, громкие выкрики зазывал и с удовольствием разглядывал многолюдную улицу с перевозчиками-кулями в ярко-желтых туниках. Да и одежда остальных людей пестрела разноцветьем. Скоро лоосалии – главный городской праздник.
– Принц? – вопросительно обратился к Русу Эрлан. – До открытия врат в Иллирик целая четверть.
– Идем, – скомандовал Рус, решительно выкинув из головы неприятные воспоминания, в том числе и «сучку Флорину».
Далее им предстояло пройти через Галатию, Фракию и лишь потом будет Анектинское царство. Туда прибудут вечером, переночуют – и «тропами» до места встречи, которое изменить нельзя.
В «привратной», считай, припортовой таверне было всегда многолюдно. Состоятельные мужи и матроны со слугами и рабами, одинокие странники коротали здесь время перед рейсами по редким направлениям. Слуги и небогатые путники пили-ели в зале попроще, где яблоку упасть негде, хозяева – в просторном зале со свободными столиками. Туда и прошли наши путешественники.
– Замечательный город, Эрлан! – разглагольствовал подвыпивший Леон. – Какие здания, храмы, арены! Их целых пять штук, я на всех выступал. А главная достопримечательность знаешь какая? – Эрлан безразлично покачал головой. – Главное Древо Лоос! Единственное плодоносящее на всей Гее! Неподалеку находится, милях в пяти, – вдруг вспомнил о лооском рабстве Русчика, поморщился и замолчал. Друг оставался расслабленно-невозмутимым.
– Ну и что? – презрительно протянул этруск. – Лооски – осы нашего мира, нет причин восторгаться их главным гнездом.
– Ну ты сказал: осы! Они в селениях помогают и лечат дешевле Целителей, а то и бесплатно! – возмутился было Леон, но быстро сдулся, снова вспомнив о Русчике. – Хотя ты прав, и покусать могут – не поднимешься.
– Ты не понял основное, – Эрлан продолжил поучение, – царица их крепко держит – вырваться невозможно, любой ее каприз исполнят не задумываясь.
– Ну уж прямо не вырвешься! – не согласился Леон, но даже виду не подал, кого имеет в виду. Рус молча наслаждался вином, казалось не слушая беседу.
Эрлан в ответ презрительно пожал плечами. Он в принципе не хотел, чтобы этот варвар пошел с ними. Да Аргост с ним!
А Рус действительно слушал вполуха, он наблюдал из астрала и снимал координаты. Четко видел толстенные нити липкой паутины, которые концентрировались в Древе и распускались во все стороны, а к самой главной лоосской святыне отовсюду тянулись тончайшие бледно-зеленые ниточки.
«Это, что ли, первоначальная Сила богини плодородия? – задумался он. – Почему раньше не видел?..»
Подошедший разносчик прервал размышления.
– Господа чужеземцы не желают послушать пение, посмотреть на изящных танцовщиц? Или, может, хотите узнать последние новости за абсолютно мизерную плату? – ненавязчиво предложил он.
– Новости! – согласился Леон. – Кажется, тысячу лет здесь не был! Ты как? – повернулся к Русчику. Он согласно кивнул.
Симпатичная девица в открытом наряде танцовщицы подсела к ним и, кокетливо косясь на Руса, спросила:
– Господа желают послушать о событиях в царской семье, о случае в Главном Месхитинском храме Лоос, о победах гладиаторов, о…
– О гладиаторах! – перебил ее Леон.
– О лоосках, – потребовал Рус.
Танцовщица мгновенно определила в нем главного и заговорила с экспрессией опытного экскурсовода:
– Невероятно событие произошло буквально семь дней назад! Весь город до сих пор только об этом и говорит, шагу не шагнешь, чтобы не услышать: «Флорина» или «Томила», ужас! Такого воистину не знала история… – выдержала театральную паузу, закручивая интригу, пригубила вина, любезно налитого Эрланом, и продолжила: – На Змеином холме недалеко от храма, состоялось правосудие богини. Верховная жрица Флорина вызвала своего стандора, Томилу. Обе красавицы, как все лооски, – произнесла чуточку презрительно, без толики зависти. – Были обе, а получилось…
Ее слушали не перебивая. Рус уже понял, кто победил, он видел астральное тело Флорины – его невозможно не узнать: магистр есть магистр, но что случилось с Томилой? Девушка его заинтриговала. Не зря она получала свои лепты.
– Сражение шло от рассвета до заката, никто не мог взять вверх. Сверкали структуры, сотрясая землю, живая смерть умерщвляла все вокруг, жрицы летали по воздуху! Обе слабели, и тут… Богиня выказала благоволение своей верховной жрице. Она сама снизошла на поле и лишила недостойную своей благодати! Более того, Томила потеряла само посвящение… – закончила фразу трагическим шепотом. Откинулась на спинку и стала ждать возгласов: «Не может быть, такого не бывает», восторгов, недоверия, возмущения… Троица молчала, ожидая развязки.
Эрлану было все равно. Нет, это лучше для принца; девица подтверждает возможность перепосвящения, но спрашивать о взбесившихся осах претит. Леон хотел воскликнуть, но заметил терпеливое ожидание Русчика и промолчал.
Наконец продолжила сама:
– Бывшая стандор могущественного ордена, прекрасная лооска превратилась в старуху. Она не вынесла уродства и бросилась в быстрые воды Эры! – воскликнула трагически-торжественно. – Это наша река, – пояснила, обидевшись на невозмутимость слушателей.
– Спасибо, красавица, – поблагодарил Рус, вкладывая в ее руку драхму.
– Не стоит, господин, – кокетливо ответила девушка, ловко пряча монетку в складках почти несуществующей одежды. – Вы все равно заплатите за новости разносчику.
– Нам пора, – сказал Эрлан и поднялся. По пути к вратам заметил: – Никакого явления Лоос не было.
– Почему? – удивился Леон. – Зачем ей врать?
Объяснил Рус:
– Потому что когда богиня являлась летом в Сиракский храм, то об этом на следующий день знала вся Гея. Даже мы в Тире узнали. Помнишь, сколько слухов ходило? А приврала она для развлечения. Так интересней.
Леон, покачав головой, вынужден был согласиться, а Рус подумал: «Что-то мне подсказывает, что эти события связаны…»
До Анектии добрались в третью вечернюю четверть. Здесь, на севере, их встретила промозглая сырость. Городские красоты не разглядывали, а бегом добежали до какой-то таверны у черта на куличках. Бег не дал замерзнуть в тирских одеждах, которые сберегали больше от пыли, чем от ледяного дождя.
Эрлан кивнул хозяину, и тот лично проводил их в тесную комнату с тремя кроватями. Теснота – ерунда, главное – тепло.
– Гаспар, – этруск обратился к трактирщику, – нам ужин сюда, провизии на три дня и одежду. Ясно?
– Сделаю, господин Эрлан! Только… – ненадолго замялся, – не ранее третьей утренней четверти.
– Но не позднее! Смотри у меня!
– Что ты, господин Эрлан! Когда я тебя подводил? – делано обиделся хозяин.
– Потому и помогаю. Ступай.
– Строго ты с ним, – заметил Леон, когда Гаспар вышел.
– С такими иначе нельзя, – нехотя ответил Эрлан. – Хитрый заяц, но у меня в силках крепко сидит. Отдыхаем. Так, принц? – опомнился и «передал бразды правления».
– Командуй, Эрлан, – усмехнулся Рус. – Здесь и дальше в дороге ты за главного.
«Припасами в дорогу» оказались три заплечных мешка, набитые провизией, и луки со стрелами. Одежда – длинные кожаные куртки на меху (зверя Рус не узнал и не спрашивал), пристяжные капюшоны, кожаные штаны с теплыми подштанниками, сапоги с войлочными вкладышами.
– А не жарковато будет? – одевшись, проворчал Леон.
– Вообще-то ты прав, – хмуро согласился Эрлан, – это на позднюю осень. Ну, Гаспар!