— Здорово придумали, — усмехнулся Ширали, — такой длинный и вдруг — Оладушек… Послушай, Андрей, а почему ты в армию не водителем пошел? Прав нет?
— Почему нет, есть. Да только не хочу баранку крутить.
— Можно и слесарем в гараж. Машин здесь много.
— Знаю, но я на заставу хочу! Автомобили от меня не уйдут. Между прочим, после десяти классов я в МАДИ сунулся, да срезался! Смехота!
— МАДИ что такое?
— Московский автодорожный институт.
— А я после восьми классов художественное училище закончил, — неторопливо сообщил Ширали.
— Ого! И диплом есть?
— А как же! Преподаватель средней школы по рисованию и черчению!
— Теперь у меня два великих художника знакомых: Василий Суриков, земляк-красноярец, и Ширали Ниязов — друг-пограничник. Ого!
Андрей покосился на товарища, но тот невозмутимо молчал, словно прислушивался как шуршат под ногами желтые листья, тихо падающие с огромных чинар.
— Вообще-то не очень ты похож на художника, — продолжал Андрей, хитро посматривая на Ширали. — Они, ну, как тебе сказать, какие-то странные. И борода у них должна быть модной: лопатой или клинышком. И лица холеные и породистые…
— Как у Штирлица что-ли? — поинтересовался Ширали.
— Во-во! Так, а у тебя лицо самое обыкновенное, круглое… Хотя в глазах что-то есть. Бывает, что ты, вроде, здесь и вроде нет тебя. Смотришь и как-будто ничего не видишь… У нас в подъезде ветеран живет, контуженный, вот и ты, вроде, того…
Андрей весело рассмеялся, похлопал Ширали по плечу, с подкупающей искренностью сказал:
— Ты только не сердись! Люблю, когда люди улыбаются! Ого!
— С чего взял, что я сержусь, — простодушно ответил Ширали, — я тоже шутку люблю… Ты мне характеристику дал. Ну, а ты на кого похож, дорогой Инженер?
— Все говорят на маму, — пожал плечами Андрей.
— А когда ты родился: ночью или днем?
— А что?
— Если человек родился ночью, то похож на отца, если днем — на мать… Значит, ты — дневник!
Разговаривая, друзья дошли до высоких стендов, с портретами героев-пограничников округа, чьими именами названы заставы. Они были разными эти ребята: худощавыми и полными, хрупкими и широкоплечими, грустными и улыбчатыми. И все были молодыми.
Ширали и Андрей невольно замедлили шаги. Им казалось, что они идут сквозь строй, и эти парни внимательно присматриваются к ним, словно хотят что-то сказать, о чем-то спросить…
Когда миновали последний портрет, Ширали задумчиво сказал:
— На папу и маму каждый человек похож. А вот как сделать, чтобы на них хоть чуть-чуть…
Он не договорил, но Андрей хорошо понял, что имел в виду его новый друг.
Какое-то время шли молча. Если для Ширали, родившемуся и выросшему в этих краях, все было привычным и знакомым, то Андрей словно попал в иной мир. Он удивлял его всем: красками, запахами, солнцем, небом… Уже не первый день находился он здесь, а все не переставал восхищаться.
Вот и сейчас, глянув вокруг, произнес:
— У нас уже снег лежит, а тут столько солнца, столько тепла, словно в Африку попал. Красота!..
— Ага, — торжествующе протянул Ширали, — начинаешь, значит, понимать, что такое Туркменистан!..
Подчиняясь невольно настроению друга, Андрей вновь посмотрел вокруг все еще удивляясь своеобразию нового, невиданного доселе края…
Поселок, в котором находился военный городок, расположился в предгорьях Копетдага. С трех сторон окружали его невысокие холмы предгорий, переходящие на западе в синие громады. Вершины их были голыми, а к низу кудрявились деревья, еще не сбросившие золотой наряд осени. Тянулись в синее небо высокие свечи пирамидальных тополей. Порой их листья начинали тихо шелестеть — это налетал сухой горячий ветер — приносивший дыхание раскаленных Каракумов, что подступали к поселку с востока, словно неподвижные желтые волны.
— Ну, как? — поинтересовался Ширали, — где еще такую красоту видел, а?
— Красиво, — вздохнул Андрей. — Но если бы ты посмотрел нашу тайгу и Енисей…
Друзья взглянули друг на друга и рассмеялись. Видимо, каждый вспомнил слова капитана перед строем о том, что каждый кулик свое болото хвалит…
В курилке, когда они вернулись, было оживленно и шумно. Рыжий, как огонь, латыш из Риги Янис Крумень, затягиваясь сигаретой, сообщил последние новости:
— Говорят, пока будем в учебке находиться, то командование отберет тех, кого оставят здесь. Нужны художники, повара, артисты, водители, слесари, портные. Особенно старается старший лейтенант Свекла, начальник клуба. Музыканты ему нужны, солисты балета и клоуны!
— Почему Свекла? — спросил Ширали.
— Фамилия у него такая, — живо ответил Янис.
— А у зампотеха фамилия еще смешнее — Скорость, — под общий хохот добавил кто-то, — и где таких только нашли!..
— Представляете, ребята, — заговорил шустрый невысокий паренек, — получат дома письмо, в котором сообщаю, что служу на границе… клоуном…
— Ничего, — заметил кто-то, — как говорится: «Бог не выдаст, свинья не съест!»
— Свинья нет, а вот старший лейтенант Свекла запросто может слопать, — возразил Янис. — Прощай застава, да здравствует балет!
— Но я на заставе служить хочу! — тряхнув головой, горячо воскликнул Ширали. — Зачем мне их учебка!
— Ты знаешь, что такое армейская дисциплина, — оборвал его Андрей. — Повторите приказание и выполняйте! — вот тебе и весь разговор! Понял? Между прочим со мной ехал один паренек из Иванова, худосочный такой. Он техникум пищевой промышленности окончил. Так тот сразу заявил, что будет поваром и лучше его никто не сможет стол сервировать для генерала…
— В учебке нет генералов, — произнес длинный Оладушек.
— Чудак-человек, а разве сюда разные комиссии не приезжают? Так что этот Володька при деле будет! — объяснил Андрей.
— Ну и черт с ним! А как сам мыслишь?
— Только на заставу!
— А если скомандуют: «Повторите приказание и выполняйте!»
— К начальнику политотдела пойду! Я на границу приехал служить, а не в гараже околачиваться!
— Думаешь, поможет?
— Не знаю, но пойду обязательно!
— Значит, договорились, если что, идем к подполковнику!
Долго балагурили ребята. Все рвались на заставы, никто не хотел оставаться при отряде. Хотя и понимали, что выбора у них не будет, армия — это, в первую очередь, дисциплина!
Разгоревшиеся споры оборвал мощный бас старшины:
— В колонну по четыре становись!..
Курилка вмиг опустела. Только в железной бочке плавало множество окурков…
ГЛАВА ВТОРАЯ
…Остервеневшая масса разбойников взяла в плен 3 красноармейцев, расстрелявших патроны и оставшихся при холодном оружии. Одному товарищу Малину нанесено ранение огнестрельным оружием (два) в грудь и третьим патроном, очевидно, из винтовки трехлинейного калибра в сердце убит т. Малин. Не ограничившись убийством из огнестрельного оружия, ему нанесли рану в бок (первый) вблизи лопатки. Окончательная расправа закончилась тем, что у убитого была отрублена голова, а труп разъяренная банда пыталась сжечь… Отрубленная голова 26 сентября в 7 часов 10 минут в 4 верстах южнее Караул-Хана была найдена разъездом под командованием помощника начальника комендатуры т. Андрианова.
…Более чем полвека назад, все в этих краях было по-иному. Только горы остались такими же величественными.
…Шел 1930 год. Давно отгремела гражданская война, отступила интервенция. Начинались годы первых пятилеток. В селах прошла коллективизация и первые тракторы выходили на поля первых колхозов. Молодая республика все увереннее набирала силу.
Однако на далеких окраинах страны Советская власть еще встречала сопротивление. Особенно долго напряженная обстановка сохранялась в Средней Азии. Вооруженные английским оружием банды басмачей переходили границу, жгли села, убивали активистов, угоняли скот. Жестоко расправлялись с теми, кто сочувствовал новой власти, отступил от извечных законов шариата. Разрозненные эскадроны красноармейцев преследовали басмачей в безводных песках, но, отлично зная местные условия, бандиты неожиданно исчезали, чтобы через несколько дней появиться в другом месте. Если же их настигали, они с боем прорывались за кордон, чтобы через какое-то время снова совершить набег…
Пограничные заставы республики были малочисленными, и располагались далеко друг от друга, и не могли обеспечить надлежащую охрану границы. Не хватало оружия, техники. До революции так называемую пограничную стражу несли казаки. Изредка они делали объезд своих участков, а в остальное время кутили и играли в карты. Через границу можно было беспрепятственно ходить в любое время дня и ночи.
Совет Народных Комиссаров постановил:
В ведомстве Народного комиссариата по делам финансов утверждается пограничная охрана.
На пограничную охрану возлагается защита пограничных интересов Российской Социалистической Федеративной Советской Республики. А в пределах приграничной полосы — защита личности и имущества граждан…
В один из весенних дней по просторам Поволжья тащился воинский эшелон. Тяжело попыхивая клубами белого дыма, маломощный паровоз тянул вереницу красных теплушек. Разболтанные вагоны скрипели, словно сетуя на тяжелую жизнь, скрежетали бандажами колес, лязгали тарелками буферов. Когда рельсы шли под уклон, паровоз давал три коротких гудка и кондукторская бригада на тормозных площадках быстро закручивала рукоятки ручных тормозов. Колодки прижимались к колесам и вагоны замедляли свой бег. Миновав уклон, локомотив давал два свистка и кондукторы отпускали тормоза. Если они запаздывали, состав останавливался — у паровоза не хватало сил тащить состав.