Андрей ничего не замечал, мысли были поглощены Айнур… «Как ей помочь?.. Все его действия она может расценить как личную заинтересованность… Если рассказать все замполиту? Так, мол, и так! Девушку, помимо ее воли, выдают замуж. Берут большой калым. Разве в наше время можно допустить такое? Надо поднять общественность, написать в газету, сообщить в милицию, куда она смотрит? А замполит спросит: почему именно я беспокоюсь об этом? Скажу, что не может комсомолец проходить мимо этого. Он сколько раз говорил нам об активной жизненной позиции… Вот она и есть! А как быть с «личной заинтересованностью»? Он обязательно поинтересуется… Надо поговорить с Ширали, посоветоваться…»
Мысли Андрея неожиданно прервались, — посреди дороги стоял колесный трактор с тележкой на прицепе, в которой лежали бумажные мешки с удобрениями. Двое перепачканных подростков, один в синем комбинезоне, второй в рубашке с короткими рукавами, возились в моторе. Мельком глянув на подошедшего пограничника, они вновь склонились над двигателем.
— Не слушается? — весело спросил Андрей, — сейчас мы ему покажем, где раки зимуют! А ну, что там у вас?..
Пареньки переглянулись и один из них, тот что в комбинезоне, произнес:
— Не надо, дядя Андрей, мы сами…
— Это почему же не надо? — засучив рукава, усмехнулся Андрей, — до вечера провозитесь! Давайте-ка, ключи.
Подростки вновь переглянулись и тот, что помоложе, шмыгнув носом и, потупив взгляд, сказал:
— Вы за ремонт деньги берете, а у нас всего двадцать копеек на двоих…
— Да вы что, ребята, какие деньги? — удивился Андрей.
— С завмага из соседнего села за «Волгу» взяли это — раз! — Считал паренек в рубашке и загнул палец на левой руке. — С дяди Нуры за «Жигули» — это два… С дяди Черкеза за «Москвича» — это три… С дяди Хемры за мотоцикл — четыре, с дяди Сары за «Волгу» — пять…
Андрей смотрел на маленькие грязные пальцы и не мог оторвать от них глаз.
Паренек добавил:
— Когда вы на шлагбауме дежурите, к вам специально приезжают на ремонт, даже на буксире притаскивают…
— Да разве я возьму с вас. Я просто так, помочь вам хотел…
— Не надо, дядя Андрей, — еще раз шмыгнув носом, ответил подросток. — Нас в школе учили… Найдем причину…
«Разведка на высшем уровне, — машинально шагая по дороге, думал Андрей. — Наверно, и суммы знают… Длинные языки. А говорили — восточные люди умеют их держать за зубами… Вот тебе и восточные!.. Здорово эти мальчишки меня поддели. В самое яблочко угодили. Вот бы Ширали посмеялся… А как бы среагировала Айнур… Замполит?.. Старшина Барыков, сержант Трошин комсорг наш?.. Интересно послушать. А если интересно — так расскажи, послушай, что скажут…»
Сзади послышалось приближающееся тарахтение трактора.
— Наладили, чертята, — улыбнулся Андрей, сворачивая с дороги.
Выплевывая клубы черного дыма, голубой трактор бойко тащил прицеп. За рулем сидел подросток в комбинезоне, его друг пристроился рядом. Оба не удержались, чтобы не бросить в сторону Андрея торжествующих взглядов!
Андрей помахал им и долго смотрел вслед, пока они не скрылись за поворотом. Он позавидовал им — беззаботным, веселым, для которых ничего еще сложного в жизни не было. Наладили самостоятельно трактор, утерли нос «подпольному механику», имеют двадцать копеек на двоих — чего еще нужно? Когда-то и он был таким, и все в жизни казалось простым, ясным, безоблачным. Да только, оказывается, чем дальше шагаешь по жизни, все больше препятствий встречаешь… И все сложнее она кажется!
Андрей вздохнул, замедлил шаги, осмотрелся. Все было привычным и знакомым: высокие горы, подступающие к ним желтые пески, синее безоблачное небо, где висел раскаленный диск солнца. Тишиной и спокойствием веяло отовсюду. Андрей знал, что это тишина особая, обманчивая, пограничная. И в любую минуту может нарушиться. Но как-то не верилось в это — слишком мирная картина стояла вокруг…
…Над холмом, за которым скрывалась дорога, взметнулось вверх яркое пламя и секундой позже раздался громкий взрыв…
Еще не осознав до конца, что произошло, Андрей кинулся бежать. Горячий ветер хлестал в лицо, кирзовые сапоги сразу стали тяжелыми, увязали в песке. Сердце учащенно билось под курткой. Андрей побежал не по дороге, а сокращая путь, взбирался на холм, подминая верблюжью колючку. Подъем был крутым, но он не замечал этого. В такт ударам сердца билась тревожная мысль: «Трактор… Мальчишки… Мальчишки!!!»
С вершины холма он увидел, что там, где дорога делала крутой поворот, лежала на боку грузовая машина объятая пламенем, к его рыжему цвету примешивался зловещий черный дым. Невдалеке от машины стоял трактор, оторванная тележка валялась вверх колесами. Рядом были разбросаны разорванные мешки с удобрениями и желтая земля покрылась словно снегом. Около пылавшей машины суетились мальчишки и высокий худой мужчина…
Мысль работала четко: «Машина шла на большой скорости, и когда из-за поворота выскочил трактор водитель, видимо, растерялся, не успел отвернуть на узкой дороге и врезался в прицеп.
Когда Андрей подбежал к машине, пламя яростно гудело, и черные клубы дыма заслонили все. Мальчишки суетились вокруг водителя, сбивали с его одежды пламя, а он рвался к машине, что-то кричал. Лицо его было в ссадинах и кровоподтеках, видимо, при столкновении он сильно ударился.
«Кто-то еще в кабине, — мелькнула у Андрея мысль, — пропадет…»
— Женщина, — сквозь рев пламени крикнул водитель, — женщина осталась…
Машина лежала на правом боку. Дверца со стороны водителя было открыта, и проем кабины казался узким колодцем, из которого, тянулись языки багрового пламени и черного дыма.
Андрей встретился глазами с мальчишками. Они испуганно смотрели на него, и в их глазах он прочитал немой вопрос: «что делать?..»
— Женщина там… Женщина, — отчаянно выкрикнул мужчина и, снова рванувшись к машине, упал со стоном на землю.
Еще полностью не осознав, как все это произойдет, не обдумав детали, Андрей понял, что надо спасать незнакомую ему женщину. И стоило это осознать, как сразу же пришли ясность и четкость в действиях.
Он набрал полную грудь воздуха, потуже натянул панаму и, прикрыв лицо согнутым локтем, полез в кабину. Его руки натолкнулись на мягкое, безвольное тело. Он крепко ухватил его и, чувствуя, что задыхается, а огненные языки нестерпимой болью лижут лицо и тело, потянул женщину вверх.
Мешала баранка руля, женщина казалась неимоверно тяжелой. Все это его существо просило, требовало, приказывало — отпустить этот непомерный груз, спасаться самому. Усилием воли он подавлял это желание и, стиснув зубы, морщась от нестерпимой боли, все тянул и тянул обмякшее тело. В самый критический момент, когда легкие разрывались от дыма и жары, а жгучая боль заполнила каждую клеточку тела, он почувствовал, что вытащил женщину и, сделав последний рывок, вывалился с ней из кабины… «Надо было лобовое стекло разбить», — мелькнула мысль. Она была последней…
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
…15 июня 1929 г. получены вторично сведения от местного населения, что на колодце Чай-Пури, северо-восточнее заставы Ак-Рабат обнаружена неизвестная банда численностью 60—70 чел., вооруженных английскими 11-зарядными винтовками. Данные от 14—15 июня подтверждаются и как впоследствии выяснилось бандитская шайка численностью 70 вооруженных всадников под командой сына Джунаид-хана перешла на нашу сторону с целью разведки местности и установлению водных источников».
Отец и сын сидели за полосатым, сотканным из верблюжьей шерсти дастарханом, не торопясь ели шурпу, приготовленную из каурмы. Заедали петиром — слоеными лепешками из пресного теста. Когда окара — коричневая деревянная чашка опустела, Овез и Бекмурад, потерев жирные пальцы о дастархан, принялись молиться, воздавая хвалу аллаху.
Сын знал, что после обильной и вкусной еды у отца всегда улучшается настроение и решился рассказать о том, что произошло в чайхане у Селима. Старый Овез сразу помрачнел, постукивая пальцами по острому колену, что служило явным признаком закипающего гнева…
— Какой шайтан понес тебя в чайхану? — зло спросил сына. — Говорил — не ходи туда. Селим — человек скользкий, с пограничниками дружбу ведет… Зачем с гяуром чай пил? Нож показывал!.. Отвечай! Ну!
— Таких ножей много, — пожал плечами Бекмурад, — на нем ничего не написано…
— Для тебя — нет, а для других — может да… Они к тебе присматривались. Узнать хотели, как себя поведешь?
— Как всегда себя вел!
— Тебе так кажется! Этот урус и Селим другими глазами смотрели… Неужто не поймешь, в чем тут дело. Подозрение у них есть… А почему?
Бекмурад хотел что-то сказать, но в комнату вошел брат. Видимо, еще за дверью услышал их бурный разговор.
— Что у вас случилось? — спросил он, подозрительно взглянув на них.
Отец и брат промолчали. Ни тот и ни другой не хотели, чтобы Клычмурад узнал правду…
— Ничего не произошло, — чуть помедлив ответил отец, — Бекмурад вот в колхоз захотел вступить…
«В какой еще колхоз? Что это он говорит? — подумал Бекмурад. — Пусть они провалятся со своим колхозом!.. Наверное, отец нарочно сказал, чтобы голову Клычмураду закрутить…»
Сожалеюще покачав головой, Бекмурад произнес:
— А чего тянуть? Если не добровольно, так силком загонят, верно, Клычмурад?
Отец выжидающе уставился на старшего сына. Ему хотелось лишний раз убедиться: правильно ли он понимает своих сыновей?»
Клычмурад же подумал: «Почему брат вдруг заговорил иначе? Ведь всегда был против колхоза… В чем дело?»
— Что с ним? — спросил он отца, кивнув на брата.
— Спроси сам, — неопределенно хмыкнул отец.
— Что спрашивать! — с вызовом произнес Бекмурад, входя в роль, предложенную отцом. — Вступать надо!
Старший брат недоуменно уставился на Бекмурада. Он всегда недолюбливал отцовского любимчика за дерзость и наглость. В детстве они постоянно дрались. Знал Клычмурад, что брат мог напасть из-за угла, уда