— Очумел, что ли? — воскликнул Андрей. — Я ради шутки обманывал. Совсем по мелочам.
— Значит, есть большое и малое вранье? Увел верблюда — вор, незаметно взял иголку — мелочь… Так тебя понимать?
— Кто же сравнивает иголку с верблюдом? Смехота!
— Суть одна — обман, вранье! Маленькое или большое — какая разница? У нас говорят, что можно солгать только в трех случаях: когда тебя обвинят в несодеянных грехах и тебе надо выкрутиться; когда хочешь примирить двух поссорившихся друзей; когда твоя жена, наслушавшись сплетен, зла на тебя…
— Мудрец ты, Ширали, — засмеялся Андрей. — Значит, сказать неправду все-таки можно?
— Только в этих трех случаях, — развел руками Ширали. — Так будем на твоем лбу что-нибудь писать?
— Постараюсь исправиться, — поднял руки Андрей. — Под твоим мудрым руководством!
— Послушай, что сказал один мудрец, — хитро улыбнулся Ширали, — если скажут, такой-то стал ханом — поверь! Если скажут, он стал визирем — поверь! Если скажут он стал падишахом — поверь! Если скажут, он изменил свой характер — не верь! Понял?
— Выходит, как в песне: «Каким ты был, таким остался!» А как тогда такие понятия, как перевоспитание, влияние коллектива и прочие премудрости? Все книги, кино, телевидение сейчас только об этом и толкуют. Был плохим — стал хорошим, был хорошим — стал отличным…
Говоря это, Андрей вопросительно посмотрел на лейтенанта, словно приглашая его принять участие в разговоре. Покосились на замполита и другие солдаты.
Но замполит молчал, хотя слышал разговор солдат. Он хотел было уже вступить в беседу, но сдержал себя. Улыбнулся от мысли, как бы «отчитал» его начальник политотдела подполковник Сапожников, узнав об этом… «Почему вы, лейтенант Дадыков, не объяснили солдатам значение и влияние коллектива на формирование личности? Почему не взяли инициативу в свои руки? Почему превратились в слушателя?» Много бы этих «почему» задал ему начальник политотдела.
Замполит заставы знал — поговорить с солдатами он еще успеет. Сейчас интересно послушать, узнать о чем думают эти парни в широкополых панамах. Пускай сами, без его подсказки, высказывания и разбираются… Этот Ниязов молодец! Как разделывает сибиряка!
Ширали только было раскрыл рот, чтобы возразить Андрею, как машину подбросило на ухабе и он чуть не прикусил язык.
Андрей же крепко ухватился за борт, четко продекламировал:
С утра садимся мы в телегу,
Мы рады голову сломать,
И, презирая лень и негу, —
Кричим: «Пошел . . .!»
— Пушкин? — вопросительно произнес Ширали.
— Угадал, «Телега жизни». Отличные стихи. «Презирая лень и негу». Здорово сказано!
— Любишь ты поговорить, Андрейка, — усмехнулся Ширали, — в этом тебя уж не перевоспитаешь! А знаешь, что мудрецы говорят?
— Опять мудрецы… Сколько их там еще?..
Ширали, словно не слыша вопроса друга, изрек:
— Человеку природой дано два глаза — один рот; два уха — один рот; две руки — один рот; две ноги — один рот…
— Ну и что? — спросил удивленно Андрей.
— А то, что человек должен в два раза больше смотреть, слушать, делать, ходить, чем языком болтать! Понял?
Все засмеялись, даже замполит улыбнулся и покачал головой. Заключение Ширали ему понравилось.
— Это надо запомнить! — воскликнул с прибалтийским акцентом Янис. — Хорошо сказал мудрец. Домой об этом напишу…
— Один — ноль в пользу Ширали, — весело объявил Оладушек и захлопал в ладоши. Видимо, поражение земляка доставило ему удовольствие.
Солнце поднималось выше и все сильнее жгли его лучи. Ветра не было, и пыль долго стояла над дорогой, повторяя ее повороты и изгибы. Мотор, то натужно выл, преодолевая крутые подъемы, то мягко урчал, когда машина шла под уклон.
Иногда дорога тянулась рядом с КСП — контрольно-следовой полосы. Новички внимательно вглядывались в нее словно хотели обнаружить следы нарушителя… Они знали, что это была не «учебка», над которой они ломали голову, а самая настоящая КСП…
Высоко в безоблачном небе парил орел. Распластав крылья делал широкие круги, что-то высматривая на земле.
— Ему бы границу охранять — все видно, — сказал кто-то из солдат.
— Но и он виден, — возразил Андрей. — А это плохо! Верно, товарищ лейтенант?
— Правильно, рядовой Чижов! Одна из заповедей пограничника — ты все и всех видишь, тебя — никто и нигде… Скоро приедем, сейчас село будет, перекур сделаем, а там — рукой до заставы подать…
Ущелье неожиданно раздвинулось и в глаза бросилась зелень полей. Шире стала и речушка, на обеих берегах которой раскинулось небольшое село. Дома, как у всех горцев, были сложены из камня, но встречались и глинобитные с плоскими крышами. Серая пыль, мелкие камни устилали узкие кривые улицы, выжженная сухая глина лежала на обочинах. Андрей смотрел на незнакомое село и в памяти невольно вставал далекий сибирский город, светлые здания, асфальт, мокрый от утренних поливочных машин, красавец Енисей.
— Очень древнее село, — вывел его из задумчивости голос лейтенанта. — Народ здесь отличный, помогают нам. Есть дружинники, есть ЮДП — юные друзья пограничников.
— А девчат много? — поинтересовался Янис.
— Их сейчас везде — пруд пруди! — улыбнулся длинный Оладушек.
Замполит внимательно посмотрел на него.
— Есть и девчата. Красивые, гордые… Верно, рядовой Ниязов?
— Так точно, товарищ лейтенант, — откликнулся Ширали. — Но горные девушки не только строгие, но и приветливые. Молчаливыми их родители и родственники делают. Пережитки прошлого еще живы…
— Товарищ лейтенант, верно, что здесь калым берут? — спросил замполита курносый солдат.
— Кое-где в самых глухих аулах, говорят, еще берут. Только редко, а раньше — обязательно.
— Сколько же брали? — не отставал курносый.
— По-разному, — ответил за лейтенанта Ширали. — Штук пятнадцать верблюдов, штук двести овец, ишаков десяток, ну, и деньгами, несколько тысяч…
— Дела! — воскликнул курносый, — лучше холостяком остаться!
— Вот это цены!, — покачал головой Янис. — Без штанов останешься!
— Слышь, Ширали, — произнес Андрей, — после службы поедем ко мне на Енисей, такую тебе девчонку найдем — закачаешься и без всякого калыма, фирма гарантирует! Ни верблюдов, ни ишаков не надо! Договорились?
— Слепой сказал, посмотрим! — весело ответил Ширали.
В центре села, возле небольшого бетонного бассейна, машина остановилась. Ее тотчас же окружили мальчишки. Они степенно здоровались с пограничниками, осведомлялись о здоровье и делах.
— Красота! — блаженно крякал Андрей, подставляя широкую спину под брезентовое ведро, из которого поливал Ширали, — это я понимаю… На Енисее, правда, лучше, но и здесь подходяще! Залез бы в это бетонное корыто, да и сидел!
— Кто же нарушителей ловить будет? — спросил Ширали.
— Дядя! — ответил Оладушек, — Чижов будет в бассейне отсиживаться, а дядя службу нести! Чем не жизнь?
Пограничники засмеялись, а Янис произнес:
— Тебе, Андрей, надо в Латвию ехать служить. Знаешь, сколько у нас воды! Озера, реки, море…
— Болота, трясины, — добавил с усмешкой Оладушек — Может, у вас и русалки водятся, а, Янис?
— Есть и русалки, — согласился серьезно латыш, — они знаешь…
Он не договорил… Андрей надел гимнастерку, затянул ремень и попросил:
— Расскажи про русалок, Янис, какие они?..
Янис молчал, только удивленными глазами смотрел куда-то за спину Андрея. Глянули и остальные пограничники.
Янис тряхнул головой, тихо прошептал:
— Русалка…
Андрей повернулся и замер…
Навстречу им шла девушка! Казалось, что в этом особенного: идет, ну и пусть себе идет. Но почему превратились солдаты в персонажей из немой сцены бессмертного «Ревизора»? Взгляды их словно магнитом, тянулись к девушке в длинном национальном платье. Высокая, стройная, она шла неторопливой походкой и лучи солнца ярко отражались в ее серебряных украшениях. Но что они значили по сравнению с ее неповторимой красотой и молодостью? Она была тонкая, изящная как джейран. Девушка шла, опустив глаза, видимо зная, стоит ей поднять их, взглянуть на встречного, и все — пропал человек!..
«Интересно, — подумал Ширали, — в такой глуши, а платье модное, приталенное. Наверное, сама шила. Мастерица. А лицо-то, лицо… Вот бы с кого портрет написать! Да только куда мне — тут великий мастер нужен…»
«Да откуда же такое чудо появилось, — пронеслось в голове Андрея, — может с неба сошла? Кто же она. — Хозяйка медной горы? Царица Тамара? Аэлита?..»
Девушка подошла к водоему, подняла глаза, приветливо и тихо сказала:
— Здравствуйте, ребята!
— Добрый день, Айнур, — мягко улыбнулся замполит.
Поздоровались и остальные. Каждый старался, чтобы его голос звучал как можно приветливее и нежнее…
— Айнур! — повторил Ширали, — хорошо как звучит, красиво…
— Что такое Айнур! — тихо спросил Андрей.
— Потом объясню…
Взгляд Андрея на какой-то миг встретился с глазами Айнур, и ему показалось, что он нырнул в бездонный омут и сердце тревожно вздрогнуло. Оказывается, правду говорил Ширали, что есть среди туркменок удивительные красавицы. Эта превзошла все ожидания…
— Как твоя библиотека, Айнур? — спросил лейтенант, — новые книги еще не получала?
— Обещают на той неделе, — ответила девушка. — Вы новое пополнение везете на заставу?
— Точно! Отличные ребята. На нашу заставу плохих не посылают…
Айнур подняла глаза, быстро скользнула взглядом по пограничникам, словно желая убедиться в правдивости слов замполита. Каждый из парней мечтал, чтобы горянка хоть на секунду задержала на нем свой взгляд. Но все мечты лопнули: взгляд девушки был скользящим и равнодушным.
— На обед идешь? — спросил замполит, видя, что девушка собирается уйти.
— Да, — тихо ответила Айнур и хотела что-то добавить. Но в это время раздался резкий мужской голос:
— Айнур, иди домой, мать зовет!
Девушка вздрогнула и быстро направилась прочь от ребят.