Прошло два дня с тех пор, как она гнала кобылу по Пустоши, спасая свою жизнь. Два дня с тех пор, как он обнаружил, что какой-то негодяй едва не прикончил ее.
Его все еще преследовало видение ее побелевшего лица, когда он показал ей дыру в шляпе. Она и не подозревала, насколько была близка к смерти.
Он сумел взять себя в руки и держаться подальше весь следующий день, зная, что встретит ее сегодня. Правда, он видел ее издалека в городе. Все это время она выходила из дома только в компании тетки и мисс Блейк.
Никто не навещал их, и она сама ни с кем не встречалась тайком: он точно знал это, поскольку поручил четверым конюхам следить за домом круглые сутки.
Но сейчас Диллон сквозь перистые листья пальмы изучал ее лицо, понимая, что она еще недостаточно смягчилась. Еще не время предлагать ей побег.
Он отправил Барнаби к конюшне Кольера. Перед этим они убедились, что именно новые дорогие лошади Кольера проигрывали скачки. За ужином Барнаби вспомнил, что до Вейна дошли подобные слухи касательно скачек, состоявшихся в Ньюмаркете несколько недель назад, в начале осеннего сезона. Новости были крайне неприятными. Вейн и Габриэль пытались разузнать подробности.
Прежде подозрительные скачки проходили в Гудвуде и Донкастере, пусть и по правилам «Жокей-клуба», но все же не то, что в Ньюмаркете, под носом у комитета. Если это часть того же преступного плана, злоумышленники крайне наглы и самоуверенны. И это далеко не последняя афера.
Диллон понимал, что мошенничество направлено не против него лично, и все же, как хранитель Реестра пород и Книги родословных, ответственный за проверку подлинности лошадей, мог поклясться, что это дерзкий вызов его власти. Более того, комитет просил его расследовать и разобраться с проблемой. Прошлые грехи, пусть и давно прощенные, только усугубляли тяжесть, ложившуюся на его плечи.
Он вновь сосредоточился на Прис Даллинг. Конечно, она не на стороне его врагов… Сейчас она затерялась где-то между ним и противной стороной.
Диллон нетерпеливо заерзал, втайне желая, чтобы она отделалась от поклонников и направилась к нему.
Она действительно стала потихоньку отодвигаться от своих обожателей.
Приглядываясь внимательнее, он отметил ее внезапную нервозность, стремление спрятаться за плечами поклонников от кого-то еще.
Диллон оглядел гостей. Леди Суэйлдейл собрала не слишком большое общество: местные дворяне и именитые владельцы конюшен. Но Прис почему-то было не по себе: за безупречной внешностью угадывалась тревога, но он не мог понять причины.
Ослепительно улыбаясь, она отделалась от двух джентльменов и, едва они отошли, сосредоточилась на оставшихся трех: судя по вялой руке, которую она поднесла ко лбу, довольно неубедительным предлогом послужила головная боль.
Все трое были обескуражены, но по-прежнему оставались податливой глиной в ее руках и поэтому поклонились. Искренне благодарная им девушка оставила их и направилась к нему решительными шагами, бросая в сторону быстрые проницательные взгляды. Оказавшись рядом с нишей, она, к его удивлению, ступила в тень и одновременно подозвала жестом стоявшего поблизости лакея. Тот с поклоном поспешил к ней.
– Мэм… Мисс?
– Я мисс Даллинг. И прошу вас передать кое-что моей тете, леди Фаулз. Она сидит вон там, в шезлонге. На ней светло-зеленое платье, в волосах – страусовые перья. Скажите, что меня вызвали по срочному делу, и я возвращаюсь домой, а она пусть остается и развлекается: не стоит из-за меня рано покидать бал. Пожалуйста, немедленно передайте ей мои слова.
Прис заставила лакея повторить сообщение и кивнула.
– Прикажете позвать вашего кучера, мисс?
– Нет, спасибо. Идите разыщите мисс Фаулз.
Она одарила лакея ослепительной улыбкой. Очарованный бедняга почти побежал выполнять поручение. Девушка еще раз оглядела комнату, вздохнула и, выйдя из тени, незаметно выскользнула в боковую дверь. Коридор был почти пуст: бал только начался; вереница гостей тянулась через главные двери в парадный вестибюль. Но она не могла рисковать: лорд Кромарти и без того вот-вот увидит ее. Сейчас он стоял в компании джентльменов и, к сожалению, лицом к дверям. До его прихода она не подозревала, что может столкнуться с ним в обществе. Год назад их познакомили на каком-то вечере. Тогда с ней был Рас, и они даже обменялись с лордом Кромарти парой слов.
Вот он, недостаток чересчур красивой внешности: теперь он узнает ее в любом обществе. Значит, нужно как можно скорее удрать.
Она не забыла ни одного слова из письма Раса: если он обнаружит происки Харкнесса, прямиком отправится к Кромарти, и это опасно для него.
Если Кромарти замешан в аферах, значит, поймет, что она постарается отыскать Раса. Или брат ее найдет.
Полускрытая высокой лампой, она жалась в коридоре, пока не появился другой лакей. Только тогда она выступила на свет и надменно приказала:
– Мою накидку, пожалуйста.
Лакей, краснея и запинаясь, помчался на поиски накидки. Она позволила ему набросить накидку на плечи и отпустила беднягу, делая вид, что кого-то ждет.
Едва Кромарти вошел в бальный зал, она повернулась и поспешила вглубь дома, прочь от грозящей опасности.
В конце коридора находилась лестница черного хода; спустившись на первый этаж, Прис посмотрела в окно и увидела боковой сад с вымощенными камнем тропинками, ведущими к роще.
Суэйлдейл-Холл находился всего в миле или около того от дома Кэрисбруков. Дорогу она знала. Луна уже поднялась, и ее света хватало, чтобы без помех добраться до места.
Кто знает? Она может даже наткнуться на Раса, тем более что ее брат наверняка где-то здесь, поблизости. Совсем один.
При этой мысли больно сжалось сердце.
Она нашла садовую калитку, открыла, вошла и огляделась Никого. Только холодный ветер играет листьями обвившего ограду плюща.
Выбрав самую широкую тропинку, она пошла по залитым серебром каменным плитам к темнеющим деревьям. Но на полпути се охватило внезапное ощущение, что она не одна. Кто-то следит за ней.
Она пыталась уверить себя, что все это лишь игра воображения. Потом обернулась.
И увидела человека, молча ступавшего по ее следам.
Испугами ли вопль застрял в горле, когда она узнала преследователя. Вздохнув с облегчением, она на секунду закрыла глаза.
Он остановился в шаге от нее.
Она быстро пришла в себя и вспылила:
– Какого черта вы себе позволяете? Мало того что идете по пятам, так еще и стараетесь напугать до полусмерти!
Тем не менее ей достало присутствия духа, чтобы втайне восхищаться его видом: шириной плеч, длинными стройными ногами заядлого всадника, истинно мужской грацией, еще более заметной в черно-белом вечернем костюме.
И если при свете дня он представлял собой немалое искушение, ночью казался воплощением греха.
Ее голос показался неприятно визгливым даже ей самой.
Он склонил голову набок, изучая ее лицо.
– Простите. Я не хотел вас пугать.
Посчитай она, что он смеется над ней, уничтожила бы несколькими язвительными фразами. Но он говорил искренне. И до сих пор у нее не было причин усомниться в его честности. Поэтому она только фыркнула, скрестила руки на груди и, едва скрывая нетерпение, стала ждать, пока он что-то скажет, а еще лучше повернется и уйдет.
Но он продолжал молча стоять перед ней. Прис кивнула на прощание и небрежно бросила:
– Спокойной ночи, мистер Кэкстон. За спиной послышался вздох.
– Диллон.
Он вновь последовал за ней.
– Куда вы идете? – спросил он.
– Домой.
– Почему? Она не ответила.
– Или… – Тембр его голоса слегка изменился, – лучше сказать: кого из гостей леди Суэйлдейл вам не захотелось видеть?
– Вам показалось.
– Присцилла, позвольте заметить, что вы абсолютно не умеете лгать.
Она прикусила губу, сказав себе, что он намеренно издевается над ней.
– Не ваше чертово дело, с кем я предпочитаю не встречаться.
– К сожалению, в этом случае я подозреваю, что это именно мое дело.
Они добрались до деревьев. Прис не боялась Кэкстона, понимая, что он не причинит ей зла. Просто сегодня она не в том состоянии, чтобы маршировать через темный лес в компании с этим человеком. Искушать судьбу – дело одно. Это же чистое безумие.
Остановившись, она гордо вскинула голову и попыталась уничтожить его взглядом, что оказалось делом нелегким, ибо пришлось неожиданно встретиться с его взглядом.
– Спокойной ночи, Диллон, – повторила она.
Он долго смотрел на нее. Достаточно долго, чтобы она успела немного прийти в себя.
– Знаете ли вы, что до дома Кэрисбруков больше мили?
– Конечно, знаю, – процедила она. – Жаль, что не нашлось подходящей лошади, придется идти пешком.
Его губы дрогнули. Ей показалось, что он хотел что-то сказать, но передумал.
– Больше мили, по пересеченной местности! – подчеркнул вместо этого Диллон. – Через поля! Вы испортите туфли и новое платье:
Она и без него это знала и очень жалела о жертве, которую придется принести.
– Я приехал сюда в коляске. Давайте пойдем к конюшне, я довезу вас домой, – спокойно предложил он, словно оказывая ей простую любезность. Она пыталась различить выражение его лица, но свет был слишком слабый. Что опаснее: идти в темноте через поля или ехать рядом с ним в коляске целую милю?!
Диллон терпеливо выжидал. Наконец она склонила голову:
– Благодарю.
Он не стал злорадствовать и грациозным жестом показал на другую тропу, идущую вдоль зарослей.
– Так мы скорее попадем в конюшню.
Она шагнула вперед. Он пошел рядом, стараясь не обгонять ее. И даже не пытался взять ее руку, за что она была благодарна. Последняя встреча была свежа в ее памяти. Неудивительно, что теперь она сходила с ума от беспокойства.
– Вам нравится в Ньюмаркете? – неожиданно спросил он, словно пытаясь завести светскую беседу. Однако она чувствовала, что это не так.
– Город мне очень нравится. Интересное место.