намеренно создал микроб, похожий на менингококк?
– По сути, в этом нет ничего такого уж невероятного: известно, что многие лаборатории, выполняя заказы военно-промышленного комплекса, работают над созданием вирусов и микроорганизмов, которые можно было бы использовать в качестве биологического оружия.
– И вы полагаете, что это – наш случай?
– Я не полагаю – лишь предполагаю… Месье Сегье, у меня самолет сегодня вечером. Думаю, долго не вернусь в Париж. И вам стоит подумать о безопасности, поверьте старому стреляному воробью! Не просто так неизвестные разгромили лабораторию, кто-то знал, что мадемуазель Дегрэ связывалась со мной, и этот кто-то не желает, чтобы правда стала известна.
– Какая правда? – безнадежно махнул рукой Ив. – Мы же ничего не знаем наверняка!
– Рано или поздно узнаете. Только вот стоит ли?
– Что вы имеете в виду?
– Именно то, что сказал: дело, в которое вы ввязались, весьма опасно и, вполне вероятно, может стоить вам карьеры и даже жизни. Опыт подсказывает, что мы имеем дело с серьезной силой, которая на многое способна и не погнушается ничем ради достижения собственных целей. Вы действительно хотите продолжать?
Ив провел рукой по все еще мокрым волосам. Он и сам не знал, хочет ли. Но теперь у него просто не было выхода. Если бы дело касалось лишь его одного, Ив, скорее всего, отказался бы от этой затеи. Однако есть еще Амели и Тамара, две женщины, которые ему небезразличны, и погиб его друг. Невозможно вернуть Ивана, но можно попытаться сделать так, чтобы больше никто не пострадал.
Мы с Тахиром возвращались в Тану. Обстоятельства требовали, чтобы правительство Мадагаскара было поставлено в известность о том, что эпидемия распространяется.
– Телефон разрядился, черт! – выругался Тахир. Мы въехали в зону действия мобильного оператора, но ввиду отсутствия в деревнях электроснабжения не смогли воспользоваться зарядными устройствами перед отбытием.
– Потерпите до дома, – посоветовала я. – Недолго осталось!
Это были первые фразы, которыми мы обменялись со времени отъезда.
– Что вы намерены делать? – поинтересовался Тахир. – Вы намекнули, у вас есть к кому обратиться по поводу исследований клинического материала – честно говоря, меня удивили ваши слова, ведь за столь краткое пребывание на острове вряд ли можно обзавестись полезными знакомствами!
– Зря вы так, – хмыкнула я, переводя взгляд с пейзажа за окном на его лицо, в темноте салона казавшееся черным. Невольно подумала о том, что, должно быть, выгляжу не лучшим образом: целый день тяжелой работы на солнцепеке определенно сказался на моем внешнем виде. О чем я думаю? Разве это имеет значение, в то время как десятки людей умирают? А скоро их будут сотни…
– Я же умудрилась встретить вас, Андрэ и Ива, верно? – добавила я. – И все это – за несколько дней!
– Нас вряд ли можно считать такими уж полезными… Исключая Ива, разумеется!
– Разумеется, – кивнула я, и мне показалось, что глаза Тахира недобро сверкнули. Наверное, это нервы. И усталость. Я действительно устала как собака, и единственное, о чем мечтала, был горячий душ.
– Так все-таки, кого вы имели в виду? – повторил свой вопрос Тахир.
– Есть одна женщина. Мы живем с ней в одном отеле.
– Туристка?
– Эжени работает в фармацевтической компании, и я подумала, что она может помочь.
– Каким же образом?
– Наверняка у них есть лаборатория в Тане. Может, удастся договориться, чтобы я в ней поработала?
– Если лаборатория и есть, то она, скорее всего, не приспособлена для таких дел, – возразил Тахир. – Не забывайте, ведь у вас в руках опасные материалы!
– Бросьте, – отмахнулась я, – это же не чума или оспа! Обычных предосторожностей будет достаточно, и мне даже не понадобится костюм для биологической защиты.
– Вам виднее…
– Вот именно!
Я не была уверена в том, что Эжени согласится, но нам позарез требовались доказательства для чиновников, ведь без них нас и слушать никто не будет, как бы Тахир ни ломился во все двери! Поэтому нужно пользоваться любой, даже самой маленькой возможностью.
– Постарайтесь управиться за один день, – попросил Тахир после короткой паузы. – Я хочу вернуть вас в деревню как можно скорее.
– Я вот не пойму, – не обращая внимания на его слова, задумчиво произнесла я, – кому нужно скрывать, что на острове эпидемия? И сейчас, и десять лет назад?
– Может, дело в туристах? – предположил Тахир неуверенно. – Хотя они экспортируют ваниль, ром и какао, Мадагаскар в конечном счете живет именно за счет туризма. Может, правительство боится, что народ испугается и перестанет приезжать на остров?
– И поэтому они убили Ивана? Бросьте, Тахир, неужели вы и впрямь думаете, что правительство Мадагаскара столь кровожадно?!
– Может, проблема в том, откуда взялось это заболевание?
– Если удастся обнародовать новость об эпидемии, возможно, опасность исчезнет сама собой?
– А может, и наоборот: если в этом участвует правительство…
– Тахир, вы не доверяете правительству, верно? – спросила я. – Не только правительству Мадагаскара, а любому правительству?
Он на мгновение опустил глаза, а когда поднял их, я прочла в них ответ, не требующий вербального подтверждения.
– Это из-за того, откуда вы родом? – снова задала я вопрос. Мне так хотелось узнать больше об этом человеке, но он упорно отмалчивался. Понятно, что, скорее всего, ему неприятно будить далекие воспоминания, но это только разжигало мое любопытство.
– А вы склонны верить всем, кто говорит, что он за демократию и мир во всем мире?
– Именно в такой версии?
– Ну, они все так говорят… И не важно, сколько жизней будет положено на пути торжества этой самой демократии!
– Что поделать? Демократия – это новая религия. Вот вы, к примеру, мусульманин, верно?
– Я не верю в Бога. Ни в какого. И у меня на это две причины.
– Какие же?
– Во-первых, если предположить, что Бог существует и Он, как утверждается, всесилен, то как Он терпит бесконечную жестокость и несправедливость, которые мучают его детей из века в век?
– Может, не так уж Он и всесилен?
– И отсюда вторая причина: если Он не так могуществен, как говорят, то зачем Ему поклоняться? Если Он не может помочь всем, значит, наша жизнь в руках лишь у нас самих! Мы сами управляем ею… вернее, нам нравится так думать, а на самом деле нашими жизнями управляют те, у кого есть власть и капитал.
– Это очень печальный вывод! – заметила я.
– Вы можете верить, во что пожелаете: блажен, кто верует, – так, кажется, говорят? А вот я не могу утешать себя тем, что «все в руках божьих», или Аллаха, или Индры, или Будды… Потому что точно знаю, что это не так!
Оставшуюся часть пути мы провели в молчании.
Тахир входил в помещение участка с неприятным трепетом: он терпеть не мог полицейских, и вид их формы, любого цвета и фасона, вызывал у него чувство, близкое к панике. И это несмотря на то что его родной дядька служит в полиции – парадокс? Сказав, что ему нужен инспектор Рамарусуна, Тахир прошел в кабинет. Вернувшись вчера вечером к себе, он первым делом зарядил телефон и увидел кучу пропущенных вызовов. Несколько из них были от Ива и Мэдди, поэтому он первым делом перезвонил медсестре, оставив француза на потом. Оказалось, что Ив передал через нее просьбу посетить полицейского инспектора, так как находится в отъезде, и Тахир прекрасно знал, по какому поводу.
– Значит, вы – друг месье Сегье? – уточнил инспектор, усаживаясь на краешек стола и пристально разглядывая Тахира. Несмотря на то что полицейский выглядел дружелюбно, от его сканирующего взгляда становилось не по себе.
– Можно и так сказать… да, друг, – быстро добавил он, чтобы не вдаваться в подробности.
– Значит, вы в курсе, что месье Сегье подал в розыск на мадемуазель Амели Дегрэ? – продолжал допытываться Рамарусуна.
– Э-э… да, разумеется.
– Есть свидетель, который утверждает, что подвозил мадемуазель Дегрэ до автобусной станции.
– Она вызвала такси из гостиницы?
– Нет, проголосовала на улице.
Что ж, хоть какое-то облегчение – по крайней мере журналистку увезли не насильно! Возможно, она даже жива-здорова?
– И куда же она отправилась с этой станции? – задал Тахир вопрос инспектору.
– Наш свидетель не в курсе. Однако он не сразу уехал, ожидая клиентов, чтобы не возвращаться порожним, и успел заметить, что мадемуазель Дегрэ прошла к камерам хранения и что-то положила в одну из ячеек.
– Вы проверили ячейку?
– Естественно. Вот что мы обнаружили. – И Рамарусуна положил на стол фотографию. На ней была изображена симпатичная, худощавая молодая женщина с вьющимися каштановыми волосами, и привлекательный мужчина, в котором Тахир без труда узнал Ива. Только на этом снимке он выглядел иначе – беззаботным и счастливым, словно его не занимало ничто на свете, кроме этой милой девушки и красоты вокруг. За спиной у улыбающейся парочки тянулась синяя цепь гор. На обратной стороне фотографии Тахир прочел: «Природа создала горы в наказание людям, когда ей захотелось их унизить… Невозможно оценить в твердой валюте то ощущение свободы и вневременности, что даруют тебе горы, когда стоишь на высоком отроге под безупречно синим апрельским небом и глядишь вокруг».
– Это все? – разочарованно спросил он.
– К сожалению, да, – кивнул тот. – Я так понимаю, снимок вам ни о чем не говорит?
Тахир покачал головой.
– И все же, – вздохнул Рамарусуна, – это должно что-то означать, иначе зачем мадемуазель Дегрэ стала бы затрудняться? Может, месье Сегье сможет что-то пояснить?
– Я обязательно с ним поговорю. Могу я забрать снимок?
– Разумеется, ведь дела открывать не придется: мадемуазель Дегрэ жива и уехала из Таны по собственному почину. По словам таксиста, с собой у нее была большая сумка – видимо, она планировала долгую поездку.