тами: штамм работал, и дело оставалось за «малым» – найти лечение. Зельтцеру казалось, что это будет несложно, как ни пытался Анджей убедить его в обратном, ведь искусственно вызванную эпидемию в отдельно взятой деревне удалось погасить антибиотиками. Однако работники «Биомедики» и их начальник не учли одного факта…
– Высокой мутагенности возбудителя! – не сдержавшись, выпалила я.
– Точно! Штамм мутировал с невероятной скоростью, и вскоре эпидемия вспыхнула с новой силой. На производство новых порций сыворотки ушло бы время и огромные средства, к тому же без гарантии, что она сработает на мутировавшем штамме. Без Баси, исчезнувшего в неизвестном направлении, оказалось невозможно работать в заданном направлении, так как многое из теории исследований он хранил в собственной голове. И вот тогда-то Анджей по-настоящему сдрейфил. Он понял, что точка невозврата пройдена. Как раз в то время вышла моя статья, и он решил, что нашел нужного человека. Мы встретились, и он изложил мне все, что знал. Я поняла, что мне нужно самой приехать на Мадагаскар, и пошла к редактору. Нашей газете давно требовалась «свежая струя», сенсация, которая помогла бы поднять упавшие в последние годы тиражи. Он даже согласился оплатить мне командировку. Здесь я впервые встретилась с Иваном Баландиным. Он оказался очень хорошим человеком, и ему было не все равно, что происходит вокруг. Он тоже подключился к расследованию, хотя его основной целью, естественно, было попытаться найти лекарство от этой страшной болезни.
– Мы называем ее «красной лихорадкой», – пробормотала я. – Просто чтобы как-то назвать – иначе приходится долго объяснять. «Красная» – по той же причине, по какой штамм получил название «M-ROSE»…
– Анджей, – продолжала Амели, – обещал передать мне все имеющиеся у него материалы при встрече на Мадагаскаре, а я, в свою очередь, хотела отдать их Ивану. Взамен Забельский просил обеспечить безопасность его семье. Он отправил их «на отдых» в Испанию, но сомневался, что люди из «Биомедики» оставят их в покое. У меня есть кое-какие знакомства, и я пообещала что-нибудь придумать. В день прилета в Тану я отзвонилась Анджею, и он назначил встречу в отеле, где предварительно забронировал номер: он боялся встречаться в общественных местах, где нас могли увидеть вместе. Когда я пришла на встречу, то нашла Забельского мертвым.
– Как он умер?
– Огнестрельное ранение в голову.
– Так вот кого имел в виду Шосс!
– Что?
– Не важно, продолжайте.
– До меня вдруг дошло, что все серьезно и я тоже могу стать мишенью для тех, кому не улыбается обнародование информации об «ЭКСПЕРИМЕНТЕ»! Ивану удалось узнать, где Арно видели в последний раз, и мы совместно решили, что я отправлюсь на его поиски, пока Иван будет делать все возможное на месте. Мы договорились, что, если я не вернусь через неделю, Иван свяжется с Ивом и все ему расскажет. На всякий случай я оставила снимок в камере хранения, надеясь на то, что Ив вспомнит наши разговоры о Марумукутру…
– Не проще было сказать Ивану, куда вы направляетесь?
– Я боялась, что до него могут добраться, а потом и до меня. Так и вышло в конечном итоге, но Иван не знал, где я. А они все равно его убили, ведь он был в курсе того, кем и зачем создавался «M-ROSE»… До отъезда я по своим каналам переправила клинический материал, взятый Иваном у пациентов, в лабораторию Артюра Лоншара. Как раз тогда мне позвонил редактор. Он был в ужасе, сказал, что к нему приходили люди из Министерства внутренних дел и требовали отказаться от запланированной серии статей о Мадагаскаре. Но я уже не могла остановиться, поэтому связалась со своей подругой Селин и попросила поискать издание, которое не побоится печатать мои репортажи. Мне предстояла практически невыполнимая задача – найти человека в туристической стране, при этом запутывая собственные следы… Кстати, как вы вышли на меня?
– Зная о том, что произошло с Иваном и что вас видели вместе, мы с Ивом посетили ваш отель и опросили горничных. Не сразу, но нам удалось выяснить, что в вашем номере был произведен обыск…
– Видимо, искали материалы, которые мне передал Анджей, – пробормотала Амели. – Но он успел отдать мне лишь малую часть, только вот люди из «Биомедики» понятия об этом не имели. Если бы правда выплыла наружу, Зельтцер и компания никогда не сумели бы отмыться от грязи!
– Ко мне приходил начальник охраны «Биомедики», – сообщила я журналистке. – Он сказал, что вас разыскивают в связи с убийством их сотрудника. Теперь ясно, что они говорили о Забельском… Непонятно, почему Зельтцер не подключил к вашим поискам полицию?
– Опасно, ведь полицейские могли найти меня первыми, и тогда я рассказала бы им все, что знала, и это стало бы концом «ЭКСПЕРИМЕНТА»! И самой «Биомедики». Поэтому Зельтцер предпочел искать меня самостоятельно.
– Ивана тоже пытались выставить преступником, – заметила я.
– То есть? – вздернула брови Амели.
– Меня убеждали в том, что он торговал наркотическими препаратами и потому его, скорее всего, и убили. Потом возникла дурацкая версия с террористами… Так вам удалось найти Арно Баси?
Амели загадочно кивнула.
– Где же он? Я могу с ним встретиться?
– Пойдемте, – сказала француженка, поднимаясь.
Слава богу, я не зря проделала этот путь: каким бы гадким человеком ни был Арно Баси, вполне вероятно, он сумеет помочь в лечении болезни, которую сам же и создал, если у него будут гарантии безопасности. А в данных обстоятельствах, когда правительству Мадагаскара стало известно об эпидемии, он непременно получит такие гарантии!
Вместо того чтобы идти к домам, Амели повела меня в противоположном направлении. За деревней располагалась целая плантация странных растений, и я невольно замедлила шаг, разглядывая их. За плетеной изгородью высились утыканные длиннющими шипами толстые стебли, усыпанные красивыми сиреневыми цветами. Я попыталась приблизиться, но Амели схватила меня за руку.
– Не вздумайте их трогать! – предупредила она. – Сильно пожалеете!
– Что это такое?
– Поркупинский томат. Страшно ядовитая гадость!
Среди цветов и колючек я и в самом деле углядела что-то вроде завязей зеленых помидоров.
Мы миновали «плантацию» и вышли на открытое пространство. Это была широкая плита, от которой спускалась почти к самому подножию вулкана природная терраса из таких же плит.
– Там. – Амели указала рукой вниз. Опустив глаза, я ничего не увидела – только еще одну плиту с горкой камней, уложенных посередине. Внезапно до меня дошла горькая правда.
– Он… умер, да? – проговорила я, все еще надеясь, что журналистка опровергнет мою догадку.
– Похоже, покончил с собой – вряд ли это был несчастный случай. Местные жители нашли его тело там, внизу. Думаю, Баси планировал упасть в долину, но ветер прибил его к скале. Скорее всего, Арно умер не сразу – высота недостаточна для этого. Но, когда Баси обнаружили, он был уже мертв. Поднимать его сюда было слишком хлопотно, и жители просто завалили тело камнями. При нем нашли записку, но она, похоже, на языке мерина. Я его не знаю, а местные не умеют писать, да и вообще говорят на другом наречии.
Я взяла мелко исписанный листок в руки.
– Тахир знает этот язык, он мог бы…
Теперь это уже не важно, ведь Тахир обречен, как и бедняга Андрэ! Как и все остальные люди там, внизу – и малагасийцы, и туристы.
– Отлично! – воскликнула Амели. – Значит, он переведет!
– Тахир болен, – с трудом выговорила я. – Теперь он умрет…
– Почему? – удивилась Амели. – Ведь у нас есть лекарство!
– Что?!
Амели серьезно смотрела на меня, похоже, полностью уверенная в собственных словах.
– Я же еще не закончила рассказывать, – продолжила француженка, сверкая глазами. – Арно сбежал не просто так – он заразился сам. Таким образом, «ЭКСПЕРИМЕНТ» провалился – снова. «Биомедике» не удалось создать этнически специфичный возбудитель, и над всем населением Мадагаскара, включая белых туристов, нависла угроза. Даже дорогущая сыворотка не помогла бы, ведь штамм мутировал! Мне не удалось поговорить с Баси, и я не могу точно сказать, как было дело, но, возможно, он сообщил о случившемся Зельтцеру. А тот, узнав правду, мог захотеть избавиться от свидетеля, слишком много знавшего об «ЭКСПЕРИМЕНТЕ» и теперь в силу заболевания ставшего бесполезным. Поняв, что близок к гибели, Арно, видимо, решил бежать. Думаю, он надеялся выжить при помощи антибиотиков и собственных знаний, но для этого требовалось скрыться от Зельтцера. Кроме того, похоже, до него дошли слухи о том, что на потухшем вулкане живет племя целителей, которые излечивают даже самые тяжелые заболевания. Он добрался до Марумукутру, почти до самой вершины. Пастухи обнаружили его умирающим на тропинке, ведущей в деревню, и принесли к местным знахарям. Они его и вылечили.
– Вылечили?!
– По дороге сюда вы видели поркупинский томат. Удивительное растение! Все оно, от листьев до плодов, усеяно острыми, как бритва, шипами, но каждая составная часть этого томата обладает как ядовитыми, так и целительными свойствами. Вы, конечно, разберетесь лучше меня, ведь я ни черта не смыслю в биологии и химии, но, смешивая вытяжки из листьев, стебля, цветков и плодов этого растения в определенных, известных только знахарям пропорциях, они изготавливают по-настоящему чудодейственные лекарства.
– Амели, вы хотите сказать, что знахари умеют лечить от «M-ROSE», искусственно выведенного в лабораториях «Биомедики»?!
– Здорово, да?
Во взгляде француженки была такая гордость, словно это являлось лично ее заслугой.
– Сюда приходят люди со всей округи в поисках исцеления, – сказала она. – За время пребывания здесь я много чего насмотрелась и поняла, что, как говорится, невозможное возможно! Я научилась чуть-чуть понимать их язык, так и узнала, что произошло с Баси.
– А как вы его искали? – удивилась я. – Как поняли, что он здесь?
– Точно так же, как вы искали меня – показывала его фото, которое удалось добыть через мой контакт во французском консульстве.