Ангелина уже вовсю взялась за дело. За то время, что Артем был в Италии, она успела найти спонсоров, подготовить текст презентации, заказать печать буклетов, в которых на первой странице красовалось «Облако света», и начать рассылку приглашений.
Вряд ли кому-нибудь другому в настолько краткие сроки удалось бы организовать безупречное культурно-светское мероприятие.
На следующий день после возвращения в столицу Артем уже был в галерее, осматривал зал, в котором Ангелина планировала разместить его работы.
– Куда ты денешь картины из этого зала?
– Перевешу в другие, временно потеснятся.
– А где у тебя ДекART?
– В соседнем зале. Пойдем, покажу.
Артем долго стоял, рассматривая «Дорогу друг к другу». Ждал, когда последовательно зажигающиеся и гаснущие разноцветные лампочки, прикрепленные в ряд над плазменной панелью, закончат свой цикл, чтобы через пару секунд начать его снова.
– Потрясающе, – сказал он. – Я видел эту работу в процессе, но конечный результат только сейчас.
– Да, – согласилась Ангелина. – Это талантливо.
– Тогда зачем ты спустила на него собак?
– Я не спускала. Я просто позвонила кому надо и сказала, что собираюсь дорого продать картину художника, которого разнес в пух и прах Пересвистов. Только и всего.
– Это жестоко.
– Если он собирается идти дальше, то надо учиться держать удар. Это только цветочки. К тому же у нашего ДекARTа совершенно неожиданно объявился защитник, и он так проехался по Пересвистову, что я аплодировала стоя. Мне бы хотелось познакомиться с этим человеком. Теперь ситуация немного изменилась. Произошел раскол. Половина эту работу, – Ангелина кивнула на картину, – продолжает ругать, а другая начала хвалить. У ДекARTа появились почитатели.
– Тем не менее работа пока не продана.
– Я сильно завысила цену.
– Зачем?
– Ты обещал мне натюрморт, и я намерена его получить.
Артему нечего было ответить. Он в очередной раз подумал о том, насколько Ангелина жестока и расчетлива. При всей внешней женственности в ней не было ничего, что бы заставило его увидеть в ней женщину, захотеть провести с ней вечер. От Ангелины веяло холодом. А кого-то притягивают именно такие хищницы.
После встречи в галерее он позвонил Егору узнать, как дела, а через день они встретились в «Роки». Егор выглядел неплохо. Конечно, сложившаяся ситуация давалась парню нелегко, но он справлялся.
– Я не думаю, что «Дорогу» купят, – сказал Егор, отхлебывая пиво.
– А я думаю, что такой человек все же найдется.
– Ты цену видел?
– Видел. Галереи на нас очень хорошо зарабатывают, и это надо принять.
Егор кивнул:
– Но еще очень хочется, чтобы картину купили.
За барной стойкой была Вика. Она время от времени поглядывала на их столик и, встретившись взглядом с Артемом, улыбнулась. Он ей в ответ подмигнул. За окном привычно шел дождь. Конец сентября в этом году выдался слишком дождливым.
– А что с твоей выставкой?
– Почти все готово. В следующую пятницу открытие. Я тебя с Викой приглашаю.
– Не боишься неодобрения со стороны солидных гостей?
– Давно ты стал таким несмелым?
– Да я приду, и с радостью. Просто о тебе думаю.
– Я буду рад вас видеть.
Еще через два дня, когда все пятнадцать работ были отправлены в галерею, Артем позвонил Ане.
Она почти дошла до дома, когда зазвонил телефон. На улице моросил дождь. Аня рылась в сумке, висевшей на локте, зонт ровно держать было сложно, он накренился, и холодные дождевые капли падали на щеку. Выудив наконец телефон, Аня увидела имя абонента и замерла. Артем. Не может быть. Просто не может…
Сердце подпрыгнуло и застучало часто-часто.
– Да, – ответила Аня сдавленным голосом в трубку.
Нелегко разговаривать с часто стучащим сердцем.
– Привет. Не отвлекаю?
– Нет.
– Что делаешь?
– Мокну под дождем.
Тембр голоса совсем не изменился, и интонации. Хотя почему, собственно, они должны измениться? Времени прошло совсем немного. Всего два с половиной месяца. Целая вечность.
– Почему мокнешь? Зонтик забыла?
– Нет, он со мной. Просто… плохо себя ведет.
Аня так и топталась возле подъезда, не решаясь войти внутрь, ведь если начать подниматься по лестнице – голос будет отражаться от стен и разговор услышат соседи. Она оглянулась и, старательно обходя лужи, направилась к детской площадке.
– Как дела? – спросил Артем. Как-будто откуда-то издалека.
– Нормально, – себя она слышала тоже откуда-то издалека. – А у тебя?
– А у меня в пятницу выставка в Москве.
Через четыре дня, я знаю. Знаю, но не скажу об этом.
– Здорово. Поздравляю.
– Спасибо. Я хочу тебя на нее пригласить.
Меня?
– Меня? – растерянно повторила Аня собственную мысль.
– Конечно. Ведь там будет «Облако света». Неужели ты не хочешь еще раз взглянуть на собственные ноги?
Он помнит. Помнит их разговоры и шутки. Захотелось присесть, потому что эти самые собственные ноги отказывались держать. Но скамейки вокруг мокрые. Пришлось опереться рукой о ствол ясеня.
– Вообще-то, хочу. Вдруг ты за эти месяцы к ним что-нибудь подозрительное пририсовал?
Он засмеялся. Как же она соскучилась по его смеху…
– Что, например?
– Ну, я не знаю. Ты же художник. Может, ты укоротил их длину!
– Думаешь, я решился на такой кардинальный шаг?
– От тебя всего можно ожидать.
Он улыбался. Она знала это точно. Она тоже улыбалась. А дождь продолжал крапать, и в лужах плавали мокрые листья. А еще в них отражалось небо, и получалось, что листья, как корабли, ходят по небу и облакам.
– Как мне передать тебе пригласительный?
– С голубиной почтой.
– Договорились.
После разговора Аня не сразу пошла домой. Она еще некоторое время стояла во дворе и смотрела на лужи с плавающими листьями.
Он позвонил. Он пригласил. Что это значит? Да ничего не значит. Просто выставка открывается с ее ногами. Всего лишь. Только сердце почему-то пело, и отчаянно хотелось станцевать, прямо на улице, прямо на лужах.
Он позвонил! Он пригласил!
А на следующий день на работу пришел курьер и принес конверт для Анны Мальцевой. Курьер был в форменной куртке с логотипом. На логотипе – голубь и слоган: «Доставим быстро».
Она, кусая губы, чтобы не рассмеяться, расписывалась на бланке. Голубиная почта, надо же. Лена была у Татьяны Александровны и не застала курьера. Аня открыла конверт, вынула оттуда приглашение – красивое, с «Облаком света». К приглашению прилагался буклет.
Аня: Мои ноги имеют успех. Их и там и тут показывают.
Артем: А как же талант художника?
Аня: Художник талантлив – это факт. Спасибо! Я все получила)))
Артем: Жду в пятницу.
День был настолько прекрасен, что его не удалось испортить даже любимой тетушке, которая позвонила напомнить о грядущем юбилее. Римма Марковна позвонила в обед, когда Аня выбежала на улицу купить бананов. Почему-то очень захотелось бананов с чаем. Тетя говорила многозначительным тоном и убедительно просила не опаздывать. Аня была уверена, что пять минут назад она все это с точно такой же интонацией говорила маме.
– Там будет очень много важных гостей.
Там – это в ресторане. Сказать по правде, Аня не хотела идти на юбилей и вот уже пару дней придумывала уважительную причину. Что, если срочная командировка? Или сказаться больной? Какие еще варианты?
– Кстати, хотела поинтересоваться, ты одна придешь или с сопровождением?
Вот ведь!
– Одна, – ответила Аня как можно более беспечным голосом.
– Что так? Помнится, весной ты рассказывала всем о новом имени в мире живописи. И о каком-то сказочном отпуске. Я, правда, не очень поверила…
– А зря. – Ну почему, когда дело касается Риммы Марковны, у Ани никогда не срабатывает инстинкт благоразумия? – Артем Вольский, посмотрите в интернете. Недавно вернулся из Рима, где мой портрет имел бешеный успех. А теперь его привезли в Москву, в пятницу будут демонстрировать почтенной публике. Если есть желание, можете взглянуть.
На том конце воцарилось молчание. Продолжительное. Такого ответа тетя явно не ожидала, а Аня стояла посреди улицы с бананами и ругала себя. Вот кто ее за язык тянул? Вот зачем она все это наговорила?
Да потому что надоело постоянно слышать снисхождение в хорошо поставленном голосе. С тетей всегда так.
– Не уверена, что найду время, – величественно ответила Римма Марковна. – Очень много хлопот с юбилеем. Я еще раз прошу тебя не опаздывать.
Дни до пятницы пролетели в ожидании и волнении. Аня уговаривала себя ничего не придумывать. Это просто выставка. Туда придет множество гостей, Артему точно будет не до Ани. Зато она его увидит. Она так соскучилась. Может быть, даже удастся перекинуться парой слов. Теми самыми, ничего не значащими: «Привет. – Как дела? – Все в порядке? – Ну и отлично».
А надеть нечего. Совершенно нечего надеть. Тем более что на выставку придется ехать сразу после работы, отпроситься не получится. Снова срочный и важный заказ. На этот раз философский проект профессора МГУ. Аня занималась версткой, она ничего не понимала в тексте, но оформить все надо было так, чтобы научный текст выглядел доступным для простого читателя. У нее имелась только одна идея – сделать шрифт покрупнее и вставить картинки-комиксы. Только разве о таком заикнешься? Да и не до философии сейчас. Надеть нечего!
В итоге в пятницу на работу Аня пришла в новом, вчера вечером купленном платье в горошек со слегка расклешенной юбкой.
– Романтично, – заметила Лена. – У тебя свидание?
– Нет, просто решила немного обновить гардероб.
– А-а-а…
На выставку Аня все же опоздала, потому что в пятницу после обеда по поводу философского труда было назначено совещание. Мозговой штурм «Как сделать философию доступной?». Самый простой вариант – переписать трактат понятным языком – не рассматривался. Аня безмолвно вздыхала, поглядывала на часы, озвучила идею укрупнения шрифта и, как только Татьяна Александровна отпустила сотрудников на выходные, вылетела из издательства. Дождя не было, но лужи на дорогах после предыдущего еще не высохли. В них тоже плавали листья и отражалось уже темное небо. Аня неслась мимо луж, она неслась на свидание. Просто свидания бывают разные.