– Наверное, нельзя выиграть везде, – сказала она. – Но я должна признать, ты оказался прав. Пожалуй, попрошу у твоего ДекARTа еще одну работу.
Артем за друга порадовался, поздравил его, но покоя не давал «Парусник». Если картина приобретена неизвестным для частной коллекции, то это неплохо. Такие люди не любят афишировать не только свои имена, но и свои коллекции. Они собирают их для себя и любуются в одиночестве. У «Парусника» отличный провенанс[19]и сертификат подлинности. В частном собрании он будет надежно похоронен. И все же… все же… все же…
На улице начался снегопад, и Аня, оторвав взгляд от книги, глядела в окно. Артем смотрел на ее небрежно забранные в хвост волосы, бледно-бирюзовую футболку и чувствовал уют своего дома и этого дня.
– Я бы прогулялась, – сказала Аня. – Такой пушистый снег.
– Пошли.
– Купим пшено? Устроим ланч соседским голубям?
– Конечно, – он начал складывать свои принадлежности.
Аня легко соскочила с подоконника и, подойдя, взглянула на портрет.
– Знаешь, этот мне нравится гораздо больше, чем с яблоками.
– Мне тоже, – признался Артем.
Она поцеловала его в щеку и пошла одеваться для прогулки.
На подоконнике осталась книга. Чехов. Надо же…
Пиликнул телефон.
Егор прислал эскизы – причудливые переплетения веток. Артем внимательно их рассмотрел и написал ответ.
Артем: Мне нравится.
Егор: Мне очень надо обсудить один вопрос.
Артем: Давай в понедельник.
Егор: Отлично. Буду ждать твоего звонка.
Артем: Ок.
Аня вышла в гостиную в джинсах и свитере.
– Ты еще не готов?
– Сейчас буду.
Прежде чем отправиться переодеваться, Артем все же написал Глебу.
Артем: Картину продали в частную коллекцию. За бешеные деньги.
Есть три метода проведения искусства в народ. Первый – это передвижные общедоступные выставки, второй – театр вообще и в частности передвижной народный театр, третий метод – это устройство музеев и картинных галерей в провинции.
Глава 19
Егор нечасто бывал в мастерской Вольского. Не потому что Артем как-то особенно оберегал свои работы от чужих глаз. Может, конечно, и оберегал (в творческой среде воровство идей не редкость), но не от Егора точно. Просто так сложилось, им легче было пересекаться на нейтральной территории. Но в этот раз Егор по приглашению Артема пожаловал в мастерскую и сразу впечатлился оконченным «Утренним Римом». Он стоял перед полотном, долго его рассматривал и только потом сказал:
– Ну, круто!
– Спасибо. Пиво будешь?
– Лучше чай, мне еще в театр надо заглянуть, а потом успеть на мастер-класс.
– В какой театр?
– «Маски пилигримов».
И Егор рассказал Артему про предложение Марка Трауба, «Макбета» и свои мысли насчет декораций.
– Ветки, собственно, я тебе поэтому и присылал. Хотел узнать мнение.
– Мне понравилось, – Артем протянул Егору кружку с чаем.
Они оба сидели на больших кубах.
– Вике вроде тоже понравилось. Но через три дня я должен представить режиссеру готовый проект и чувствую себя не очень уверенно. Можешь глянуть?
– Давай.
Егор щедро отхлебнул из кружки и вынул из рюкзака папку с эскизами.
– Вот это, смотри, начало. Когда еще не все погрязло в злодействах. Видишь, практически цветущий сад. Там будет по аналогии с «Дорогой друг к другу» – при разном освещении по-разному будет выделяться рисунок. А вот здесь уже сад начинает сохнуть, видишь?
– Вижу.
Артем внимательно рассматривал эскизы. Артему Егор мог доверять. Пожалуй, единственному из знакомых художников. Чем больше проходило времени, тем больше он ценил эту дружбу. В студенчестве все казалось проще. В студенчестве все друзья, все с верой в свое необыкновенное будущее и с желанием сказать новое слово в искусстве. А потом… у кого-то выставка, а у кого-то ничего. Кто-то устроился на дизайнера и следит за покраской стен в загородном доме предпринимателя, кто-то уехал в Европу, кто-то спился, кто-то стал учителем в районной художественной школе. На этом фоне Егор – везунчик. А друзей у везунчиков всегда немного. Зато у него есть Артем и Вика.
– Ты уже решил, как будешь отмечать Новый год?
– Нет, – вопрос был неожиданный, и Артем немного помедлил с ответом. – Если честно, я об этом еще даже не думал.
– Пойдем в караоке? Весело будет, чего дома сидеть.
Артем помолчал, вертя в руках последний эскиз.
– Неожиданное предложение, я как-то никогда и не был в караоке.
– Вот и побываешь заодно, – Егор похлопал друга по плечу. – Вика ушла из бара и устроилась в караоке. В новогоднюю ночь ей поставили смену. Не могу же я оставить свою девушку. Сидеть одному тоже не фонтан. Пойдем вместе, Вика столик нам зарезервирует, там прикольно. Публика не как в «Роки», пьет гораздо меньше, приходит чисто отдохнуть и расслабиться, семьями, компаниями. Пойдем. Там программа будет праздничная.
– Я подумаю, – Артем потер пальцами висок. – Слушай, мне понравилось все, что ты показал, но кажется, что вот тут можно чуть поработать с пространством. Смотри, здесь у тебя готика. На стуле, я имею в виду. Что, если придумать одну сцену без веток? У тебя же вот эта колонна служит для соединения задников, так?
– Да, – Егор внимательно слушал друга.
– Что, если при полном отключении освещения у веток повторить на этой колонне готический рисунок?
– Да. Это то, что надо, – Егор вынул из папки чистый лист и стал схематично делать набросок. – Спасибо. Я подумаю, как это сделать технически. Я даже знаю, в каком месте, вернее, местах в пьесе можно использовать этот прием. Будет очень здорово… Ну, если, конечно, мой проект примут.
– Примут, – голос Артема прозвучал уверенно.
На новом месте работы Вика прижилась легко. Да ей и самой было интересно наблюдать за гостями. Пока посетителей было немного, но все надеялись, что в скором будущем дела пойдут не хуже, чем в «Роки». Наши люди петь любят. Особенно по пятничным и субботним вечерам. Особенно что-нибудь душевное, например, про рюмку водки на столе или Владимирский централ. И подпевать хором. За время работы в караоке Вика уже поняла примерный репертуар заказов. Пели всё, начиная от песен из советских кинофильмов, хитов восьмидесятых, шансона и заканчивая модным рэпом. А вот англоязычные композиции заказывали гораздо реже. На пульте сидел Тимофей, молодой парень. Он хорошо вел вечера и прекрасно пел, заполняя собой паузы, – заслушаться можно. Также Тимофей отлично знал, какой он крутой и неотразимый, поэтому почти сразу же подкатил к Вике. Вика сказала, что ничего не получится. Тимофей не понял, но ближе к закрытию появился Егор, и все сразу встало на свои места.
Этот день немного отличался от других. Вике пришлось отпроситься у руководства на полтора часа в связи с семейными обстоятельствами. В семь, когда обычно начинает собираться народ, она точно будет на месте. Отпустили неохотно. Но главное – отпустили. Вика быстро поверх футболки натянула толстовку с розовыми феями и белыми единорогами, переобулась, взяла куртку и вылетела на улицу. Полтора часа – не так уж и много с учетом пробок в Москве, но она должна успеть. Вика ехала к торговому комплексу, где проходили мастер-классы Егора. Парковочное место удалось найти без труда. Ей повезло. Вика надеялась, что повезет и дальше. Она посмотрела на себя в зеркало заднего вида, поправила волосы, подкрасила губы, улыбнулась отражению. Вперед!
На сиденье рядом лежали контейнеры. Сегодня все утро Вика трудилась на кухне – готовилась. Теперь предстоит главное.
Через пять минут, держа в руке пакет с контейнерами, она открыла дверь студии, где проходило занятие. Великовозрастные ученики сидели перед мольбертами и сосредоточенно рисовали, а Егор ходил между ними и наблюдал. Когда послышался звук хлопнувшей двери – все подняли головы.
– Привет! Я на минутку, не буду вас отвлекать.
Быстро скинув с себя куртку и оставшись в толстовке с феями и единорогами, Вика принялась извлекать из пакета контейнеры.
– Егор часто приносит домой угощения, в последний раз это были чудесные печенья. Хотела вас поблагодарить и сделала ответный жест.
На столе рядом с варежками и новогодними шарами – сегодняшний натюрморт – красовались имбирные пряники в форме елочек и кексы с изюмом. Вика стояла рядом и мило улыбалась.
– Егор, я думаю, по окончании занятий можно устроить чаепитие. У вас же здесь где-то был заныканный чайник, правда? Сообрази все сам, а мне уже пора на работу.
Она приподнялась на мысочки и звонко поцеловала его в щеку, а потом обвела внимательным взглядом учеников. Кто-то улыбался, кто-то наблюдал с любопытством, кто-то уже предвкушал угощение. И только одна девушка сидела, кусая губы. Наверное, чуть позже Вике станет ее жалко. Но сейчас – нет. Сейчас Вика расставляла все точки над «i».
За окном было темно и тревожно. Ева зябко куталась в кашемировый палантин. Сын уже спал, а Глеб еще не вернулся. Она уже перестала помнить, когда это началось. Он задерживается и не предупреждает. Она принимает это как должное. До смерти Ники они еще как-то сохраняли видимость отношений, после – прекратили друг другу врать.
Ева беспокойно ходила из угла в угол. Глеб был прав, когда отказался отправлять ребенка в Англию. Она бы без Андрюши с ума сошла. Она и сейчас… сходит.
Дура, дура, дура… Все время гонялась за какими-то миражами, все время пыталась кому-то что-то доказать, главенствовать, править. Раз жизнь обделила талантом, так хоть стать музой, такой – роковой. Выбрала устроенность жизни с Глебом и вовсю отдалась своей игре – разделяла и властвовала, сводила с ума троих: мужа, Артема, Ники. Доигралась. Довластвовалась.