— Я думал, из-за неё. Как видишь, у нас не очень… близкие отношения. А её все слуги во дворце обожают.
Я подлил ему ещё и поинтересовался, как его угораздило стать консортом королевы, с которой у него «не очень близкие отношения». Алан посмотрел на меня засиявшими от вина глазами, улыбнулся и весьма обстоятельно рассказал, как.
В принципе, ничего неожиданного. Я описал в рапорте, но там сухо и без забавных впечатлений самого принца о будущей невесте. «Холодная, как рыба», — наклонившись, шепнул он. Это правда, Элиас. Под такое откровение я не выдержал и поинтересовался, не кажется ли принцу, что его супруга, мягко говоря, того. Не совсем в себе, то есть. «Да они все чокнутые!» — выпалил принц под очередную рюмку и тут же закрыл себе рот рукой. Он, представь, Элиас, боялся, что его такой же «душой» после свадьбы сделают. Такой же, как я, или даже хуже.
Я справедливо заметил, что не сделали же. Принц фыркнул:
— Сейчас — нет. А ты сам-то можешь сказать, что у неё в голове? Сделает. Они все… — и снова захлопнул рот рукой.
Вот так-то. Под вино и карты он ещё рассказал мне парочку историй про канцлера и других колдунов — но их пересказывать смысла нет, они в рапорте подробно имеются. А я вот подумал, что забавно это: принц людей, практически, как ты, Элиас, только что не наследник. И боится чокнутую девчонку до дрожи.
Не смог не задать себе тот же вопрос: а я не боюсь? Ведь действительно не знаю, что у неё в голове.
Но справедливости ради должен заметить, что бояться Алану есть чего: королева и впрямь после свадьбы получила над ним полную власть, но отчего-то ею не воспользовалась. Ей не нравится страх? Странно, потому что остальным магам он очень даже нравится: я видел на балу. И я понимаю волнение консорта: поведение королевы не вписывается в шаблоны местного общества. От неё действительно не знаешь, чего ждать — а это, Элиас, сам понимаешь, иногда страшнее прямой угрозы.
По возвращении королева была тихая и уставшая — конечно, сразу отправилась в спальню. Когда я туда заглянул, она спала поперёк кровати, даже не раздевшись. Правда, быстро проснулась, когда я попытался хотя бы верхнее платье с неё снять и уложить нормально. Хрипло поинтересовалась, что я делаю, поморщилась и посоветовала проваливать. Я полюбопытствовал (чисто из вежливости, Элиас), не могу ли сделать что-нибудь для неё. Может, спеть колыбельную для хороших снов?
— Как же ты мне надоел, — со скучающей миной отозвалась она.
На том вечер и кончился.
Сегодня не было никаких приёмов и церемоний — и она снова читает, снова что-то пишет. И я пишу. Тебе.
С королевой не перемолвился даже словом.
Не понимаю, что ей нужно?
Твой умирающий от скуки,
Р.
17-й день Близнецов, 587 год династии Декус-белли,
Королевство Кармина
Элиас,
не писал, прости. Да просто не о чем было! Скука смертная, я скоро на стенку полезу. Господи… ты видел мой последний отчёт? Это ж просто стыд какой-то: я все пять минут должен был игру описывать. Кошмар. Но больше сообщить нечего. Королева сидит и читает. Весь день, даже в сад выходить почти перестала. Иногда обедать забывает — ну, хоть меня кормят.
Саймон приносит ей от канцлера кипы бумаг. Королева нехотя отвлекается, подписывает — и снова утыкается в книгу.
Но, как ты уже знаешь, Саймон сдержал обещание и научил меня играть в эту их чёрно-белую игру. Описывать не буду — в рапорте достаточно наговорил. Вот, теперь сижу и сам себе фигурки переставляю. Саймон большую часть времени у канцлера проводит, или они с королевой запираются (или не запираются, но всё равно терминами так сыплют, что ничего толком не поймёшь).
Ску-у-ука!
Пару раз пробовал расшевелить куколку-королеву. Она каждый раз отмахивалась ручкой этак небрежно, а я потом сидел на диване без движения и говорить ещё долго не мог.
Дурочка в рюшах… Находятся же такие… холодные рыбы!
И вот уж не думал, что работа лазутчика может быть скучной.
На сём пока прощаюсь,
Твой умирающий от безделья,
Р.
20-й день Близнецов, 587 год династии Декус-белли,
Королевство Кармина
Элиас,
рыба попалась. Муа-ха-ха, готов на одной ножке пропрыгать от коллежских ворот до твоего замка. Я уж думал, что умру не от заклинаний или вражеского меча, а от скуки. Глупее не придумаешь!
Но повезло: у королевы прорезалась человечность. В смысле, человеческие качества. В смысле, любопытство. Я её на «слабо», как зелёного первака взял — смех да и только.
В общем, представь: сидит эта куколка, читает. Как обычно. Вертит прядь за ухом — то на палец накрутит, то щёку себе ею щекочет. Раздражает этим, если честно. И усыпляет — потому что повторяет она эти жесты мерно, как заведённая. Прямо настоящая кукла.
Ну вот, а я сижу и переживаю очередной приступ бешенства от безделья. Я бы разворотил ей комнату со всеми коллекционными стеклянными штуковинами, которые невесть зачем вообще там стоят — всё равно некрасивые. Но — нельзя, это я ещё пока понимал. Отошлёт к тому же канцлеру — и всё. А мне это не нужно.
Но после очередного выигрыша самому себе кинуть в занудную куколку фигуркой я в удовольствии не отказал. Попал удачно — в книгу. Думал, девчонка опять отмахнётся, и буду я на диване куковать. Неприятно — но это меня уже не беспокоило. Честно говоря, хоть какое-то разнообразие.
Она и впрямь ручку подняла — и фигурка взмыла перед ней, закрутилась прямо у лица.
— А, — глубокомысленно сообщила королева, глянув на меня, — научился всё-таки.
Как будто я не играл сам с собой или Саймоном у неё под носом все эти дни!
Я не выдержал и заметил, что игра как игра, не сложнее карт.
— Ну-ну, — фыркнула королева, собираясь вернуться к книге.
Тогда я (больше для себя) пробубнил, что если бы волшебники людям эту игру показывали, то удивились бы, как легко «никчёмные зверьки» могут их обыграть.
Королева снова глянула на меня. Изогнула бровь.
— Да ну? Хочешь сказать, что если ты сам себя обыгрываешь, у тебя получается?
Я тоже на неё посмотрел (забыв, что волшебникам в глаза смотреть, вообще-то, не рекомендуется, это в Кармине все знают). И небрежно заметил: не сомневаюсь, что даже обыграю Их Величество волшебную королеву, ибо с играми у меня всегда ладилось.
Королева отложила книгу. Встала, не сводя с меня странного взгляда. И, улыбаясь, предложила:
— Попробуй, мальчик. Ты выигрываешь — и я отвечу, честно и полно, на пять твоих вопросов. У тебя же есть вопросы, так? Ну а если проиграешь, отдам тебя Саймону, пусть он с тобой носится.
Я принялся расставлять фигурки, а про себя подумал, что вот пусть хоть гром и молния, а я ей покажу, что она ошибается. По крайней мере, насчёт меня. Меня, Элиас, нельзя считать игрушкой, которую можно кому-то отдать. Или дураком — я такого не прощаю. Даже девчонкам — им особенно.
Ты уже, наверное, понял, в чём был подвох. Мне следовало оговорить условия игры заранее — а может, если бы я так сделал, ничего бы не получилось? Королева настроилась на быструю лёгкую победу, потому что собиралась читать мои мысли. После «душ» я подозревал, что для магов это как для нас свечу задуть. Но думал, что амулет видящих меня хоть чуть-чуть защищает. Нет, он даже не нагрелся — но я не подумал тогда, чем это может мне аукнуться. Другие проблемы были.
Ты пробовал когда-нибудь, Элиас, играть, просчитывая ходы и делая тем не менее совершенно не то, о чём только что думал? Не пробуй — мозги закипят. Не будь я настолько зол, сдался бы. Человека, подглядывающего в твою головы, невозможно обыграть — королева это понимала, потому подвоха не ждала. И расслабилась — мне удалось загнать её в простенькую ловушку, так что, когда она опомнилась, было поздно.
Я «съел» последнюю её фигурку и, откинувшись в кресле, встретился с ней взглядом. Голова раскалывалась, так что ровным счётом никакой радости я не испытывал. А королева смотрела на меня потемневшими от гнева глазами — я даже думал, забудет про своё обещание и снова «прикуёт» к дивану или что похуже придумает.
Но она только фыркнула, тоже откинулась на спинку кресла, точь-в-точь скопировав мою позу. И спокойно поинтересовалась, какие у меня есть вопросы.
Я тупо смотрел на неё пару секунд, а потом выпалил: «Почему дворец называется Хрустальным?».
Волшебница моргнула удивлённо. Склонила голову к плечу — волосы упали волнами на грудь, рассыпались, закрывая, точно плащ.
— Забавно, — пробормотала она, наконец. — Я думала, ты спросишь о себе, — и рассмеялась. — Дворец… Сам додумался или Саймон..? А, впрочем… Идём.
За всё время, что я тут, Элиас, по дворцу меня не водили ни разу. Гвардейцы живут в казармах — отдельно от основного здания. Во дворец нам, как ни странно, нельзя. Сама королева живёт в своих апартаментах и кроме сада больше никуда не ходит. Так что я крутил головой, озираясь, и пытался тем временем поспеть за королевой. А она быстро шла, почти бежала.
Странно, Элиас. Вокруг было богато, как у твоего отца в Тронном зале. Даже ещё шикарней. И всё это покрыто пылью и оплетено паутиной. Красота, роскошь — для чего? Нет, не понимаю я магов. Такое богатство коту под хвост… Честно говоря, это напоминает мне их королеву — тоже симпатичное личико, а в голове?
Бесконечными лестницами мы спускались всё ниже и ниже — я думал, в подвалы. Темницы? Решил: запрёт меня где-нибудь, раз уж надоел — в отместку, что разозлил. Волшебница, а в Кармине учишься ничего хорошего от них не ждать.
Но темниц не было. Громадный кристалл, Элиас, точно айсберг, вырастал из пола и тянулся вверх этажа на три (наверняка над ним стояла какая-нибудь полая башня без окон). Королева повела рукой — и свет вокруг зажегся ярче. Синий, колдовской — точно тысячи светляков в круглых и плоских, как чаши, светильниках. И спустя ещё пару мгновений на полу засияла схема, странная, похожая больше на изящный синтский иероглиф, но имеющая смещённый центр — как раз у подножия кристалла.