сли, что… как вы сказали? Грядут перемены. Её Величество не хочет революции. Сон и внушённая идея — бескровный переворот в пользу людей. Люди захотят самостоятельности. Маги на несколько поколений забудут о жажде власти. И всё это делает сейчас эта девочка.
— Удобно быть сновидцем, — хмыкнул Элиас. — Нам, обычным людям, приходится убеждать и подкупать…
— Зато вы хорошо спите, — перебил Саймон. — А она, даже если проснётся, никогда не сможет отличить явь от сна.
— Если проснётся? — удивлённо повторил Элиас, и Саймон впервые посмотрел ему прямо в глаза.
— Письмо написал её двойник, её сон — два года назад. На тот случай, если произойдёт непредвиденное. Как раз перед тем, как исчезнуть: сны, Ваше Высочество, весьма недолговечны. Жертвы хватило только на два года. Достаточно, чтобы отсутствие королевы перестало вызывать вопросы: Её Величество первым делом это уладила.
— И что же непредвиденное должно было произойти? — поинтересовался Элиас, отворачиваясь от спящей девушки. — Почему вы не отдали мне Робина сразу? Зачем он вам?
— Королева надеялась найти его. Во сне, — пояснил Саймон. — Её Величество хотела снять с него заклинание — единственным доступным ей способом.
— И теперь вы убедились, что это невозможно? — буркнул принц.
— Напротив, — улыбнулся маг. — Вчера он сказал первое за пять лет слово и даже самостоятельно двигался, — принц, глядя на юношу, недоверчиво хмыкнул, а маг продолжал: — Поймите, Ваше Высочество, процесс восстановления личности медленный. И королева, и я считаем, что он пойдёт успешней в Окуле, а не здесь. В Кармине ещё… не достаточно здоровая обстановка. И очень яркие сны.
Позже, когда остановившийся в гостиной у камина Элиас перекинул поудобнее Робина через плечо, прежде чем шагнуть в портал, он повернулся к магу.
— А какое слово сказал мой брат?
Ничем не показав удивления, волшебник отозвался:
— Лианна.
Тень отделилась от стены, нервно покосилась на скрытое в сумраке зеркало и шагнула к кровати. Протянула руку, осторожно коснувшись плеча спящего, потрясла.
— Ален. Ален, проснись.
Спящий вздрогнул, перевернулся, открыл глаза — и рука тени закрыла ему рот.
— Только ради всего святого не шуми. Знаешь, с какими мучениями я сюда пробирался — героические хроники отдыхают. Всё, успокоился? Не будешь шуметь?
Человек на кровати закивал, и тень отняла руку.
— Тебя же убили, — тут же выдохнул он, таращась на тень с суеверным ужасом. — Тебя же к Невусу… и…
— Да, чёрт возьми, лучше бы убили, — отозвалась тень. — Слушай, мне вот что нужно: проведи меня в Хрустальный дворец, а? Сам не могу, там какая-то магия меня не пускает. Я там только что был — и вот, — тень продемонстрировала обуглившуюся серебряную брошь. — Но с тобой-то должны пустить… да?
Ален сел на кровати, всё ещё не сводя с незваного гостя глаз.
— Хрустальный дворец? Зачем? Там кроме крыс и Саймона никого нет!
— Вот одна из этих крыс мне и нужна, — отозвалась тень, кидая Алену плащ. — Вставай. Я не хочу тащить тебя силой — но мне позарез туда нужно. Ну помоги, а!
Ален потёр глаза, вздохнул — и вылез из-под одеяла.
— К Саймону, что ли? Так и скажи… И вообще, я ещё не верю, что ты не призрак. Или не шутка какого-нибудь из моих придворных магов.
— Придворных магов, — фыркнула тень. — На черта мне Саймон, мне жена твоя нужна!
Застёгивавший фибулой края плаща Ален замер.
— Ты сумасшедший! У меня нет жены!
— Думаешь, померла? — с сомнением поинтересовалась тень. — Тоже вариант, но хочу убедиться. Так, готов? Пошли. Идём-идём, я сказал, — и, обняв принца Кармины, потащила его к окну.
— Ну, я же говорил: нет тут уже никого, — отмахиваясь от летающей в воздухе пыли и стараясь не замечать зуд в носу, проворчал Ален, возясь с ключами. — Эта дверь?
— А то ты не помнишь! — сердито отозвался Робин, недовольно озираясь. — Это же покои твоей жены.
— Да нет у меня жены! И никогда не было! — не выдержал Ален.
Робин, отодвинув его, толкнул дверь и вошёл в неожиданно чистую комнату.
— Угу. И кто из нас сумасшедший?
— Конечно, ты! Это комнаты Саймона, вон его библиотека. И лаборатория…
— Угу. Лаборатория, — фыркнул Робин, распахивая украшенную серебряными знаками дверь и кивая на кровать. — А это, вон, гомункулус валяется.
Ален, пройдя вслед за окульцем, недоумённо уставился на спящую девушку. Поморщился, точно от головной боли, потёр лоб. И выдохнул:
— Она… она жива?
— Щас проверим, — обнадёжил Робин, ничтоже сумнящеся шагая к кровати и хватая девушку за плечи. — Эй! Я знаю, что ты меня слышишь! Просыпайся! Сейчас же!
— Робин, — осторожно позвал Ален, не отпуская дверь. — Оставь её. Что ты делаешь? И кто это? М-м-может, это кукла?
— Кукла? — расхохотался окулец и с размаху влепил девушке пощёчину. На нежной щеке остался болезненный красный след. — Кукла?! Это ведьма! Просыпайся, я сказал! Меня задрало видеть тебя в каждом сне, в каждом, мать твою, зеркале! Ну! — он затряс безвольно лежащую у него на руках девушку, и её голова замоталась — действительно как у куклы. — Просыпайся! Просыпайся!!
— Робин, что вы делаете? Зачем вы притащили сюда Его Высочество? — раздался спокойный голос от двери.
Ален отодвинулся и дальше удивлённо смотрел, как заспанный маг подходит к кровати и отводит окульца к стене. Потом осторожно укладывает девушку, поправляет одеяло, приводит в порядок растрепавшиеся косы.
— Саймон? — вздёрнул брови Робин. — А почему вы не в Яктерсе?
— Ну вы же знаете, как относятся к бывшим шпионам на родине, — усмехнулся волшебник. — Вы зря пришли, Робин, я ведь писал вам, что это бесполезно. Оставьте. Пойдёмте, Ваше Высочество, — повернулся он к Алену. — Пойдёмте. Этот невежа вытащил вас из постели?
— Саймон, что происходит?
— Ничего, Ваше Высочество, ничего, достойного вашего внимания…
Когда дверь за ними закрылась, Робин со вздохом опустился на кровать.
— Значит, не проснёшься? — произнёс он, не глядя на девушку. — Это же глупо! Я же не имел в виду жертвовать собой, если действительно хочешь что-то изменить. Можно же и не так… И я-то тут причём, что ж ты меня в покое не оставишь?
— Ты всегда думаешь только о себе. Глупый эгоист.
Робин поднял голову, моргнул и удивлённо обернулся.
— Ну вот… а говорили: не проснёшься.
— Я сплю, — слабым, хриплым голосом откликнулась сновидица. — Я сплю, и ты мне снишься.
— Хочешь, я докажу, что не спишь? — хмыкнул Робин. — Гляди, — он схватил с прикроватного столика книгу в красном кожаном переплёте и, выдрав пару страниц наугад, поднёс к ним свечу. В воздухе запахло гарью. — Ну, способен твой сон на такое кощунство?
— Ты в моём сне способен и на большее, — улыбнулась девушка. — Помнишь, как мы однажды танцевали в каком-то ресторане, а потом…
Юноша выронил книгу и зло откликнулся:
— Вот это был сон!
— Ну да, — сонно усмехнулась девушка, закрывая глаза. — Мне так жаль, Робин. Я бы хотела ещё хотя бы раз полетать с тобой. Мне было хорошо. Но в моём сне нет места драконам, — её голос затих, растворился в удивлённой тишине.
— Нет, значит? — повторил Робин, вставая и подхватывая заснувшую девушку на руки. — Ну-ну.
— Оставь её, — сказал Саймон, снова входя в спальню. Поймал угрюмый взгляд окульца и развёл руками. — Будет только хуже. По-настоящему она уже никогда не проснётся. Оставь, Робин. Её нельзя тревожить.
Юноша глянул на него исподлобья и фыркнул:
— Попробуй мне запретить.
Перламутровый, изящный красавец подставил крыло и только чуть покачнулся, когда Робин неудачно ухватился за тонкую кость. Потом терпеливо подождал, когда окулец подхватит лежащую на камнях девушку.
— Ты только это… аккуратно, ага? — повозившись, Робин устроил волшебницу удобнее и прижал её к себе покрепче. — Не как в прошлый раз — без вывертов. Хорошо?
Дракон, не ответив, взмыл в небо.
Робин засмотрелся на серебристые в лунном свете облака, на мириады звёзд, кажущиеся теперь, в небе, чуть ближе и чуть крупнее. И странно повсюду — точно мир превратился в огромный звёздный шар и сомкнулся, замерев и оглохнув. Не было слышно даже ветра и рокота моря: только ровное дыхание волшебницы. А потом и удивлённое:
— Я лечу. Робин? Лечу!
— Мы летим, — поправил юноша, обняв её.
Волшебница глубоко вздохнула, и в громадных кукольных глазах отразились звёзды.
— Какой красивый сон…
Робин только улыбнулся, прижимая девушку к себе, когда дракон всё-таки нырнул вниз, к торчащим зубьями скалам.
— Спой мне, Лианна.
— Я же недавно пела… когда мы гуляли в лесу…
— Это было во сне, — покачал головой юноша.
— Во сне, — усмехнулась волшебница. — Ну хорошо.
Из-за горизонта вырвался первый солнечный луч, заиграв на разноцветной чешуе, и тишина рассыпалась хлопаньем крыльев и весёлым повизгиванием молодняка.
Над Карминой капельками тумана, радужными всполохами в рассветных лучах парили драконы.
5-й день Козерога, 593 год династии Декус-белли,
Пустоши Синкты
Элиас,
иди ты к чёрту со своей политикой! Не хочу я быть послом в Кармине!
И возвращаться тоже не думаю.
Собираемся поехать в Южные земли, которые край света — вроде бы из наших там ещё никто не был. Ну, значит, мы будем первыми!
Интересно, а правду говорят, что там водятся солнечные котята с жалящими хвостами? Если да, пришлю тебе одного. Жди.
Лианна передаёт, что папаша скоро окочурится. Мои соболезнования.
Да здравствует король?
И пожалуйста, не посылай больше поисковые отряды — мне больно видеть, как легко они попадаются в наши ловушки. Какая там окульская гордость, если сонная девчонка-куколка околдовывает их на раз-два.
И не надо меня искать. Буду на краю света, напишу. Пришлю котика.