— Если это насчёт той антинаркотической речи, которую я читал в клубе «Светских Львов», то за неё мне уже задницу прожевали.
— Нет, это не о том. — Хэнк бросил ему трепещущую бумажку. — Тут кое-что другое. А я с тобой закончил. Можешь отправляться прямо туда и разделаться с этим вопросом.
Фред оказался в совершенно белой комнате со стальной арматурой, привинченными к полу стальными стульями и стальным столом — в комнате больничного типа, холодной и стерильной, со слишком ярким освещением. Сходство с больницей ещё больше усиливали стоявшие справа весы, на которых болталась табличка «НАСТРОЙКА ТОЛЬКО СПЕЦИАЛИСТОМ». Фреда внимательно разглядывали два спеца — оба в полной униформе ведомства шерифа Оранжевого округа, но с медицинскими нашивками.
— Вы сотрудник Фред? — спросил один из них, с подкрученными вверх усами.
— Так точно, сэр, — ответил Фред. И почему-то испугался.
— Хорошо, Фред. Вначале позвольте мне констатировать что, как вы, несомненно, знаете, ваши брифинги и дебрифинги записываются и впоследствии воспроизводятся с целью изучения — на тот случай, если что-то было упущено на непосредственных встречах. Такова, разумеется, обычная практика, применяемая ко всем сотрудникам, делающим устные отчёты, а не только к вам.
Другой медицинский спец продолжил:
— Той же самой процедуре подвергаются и все прочие контакты, которые вы поддерживаете с отделом, например, телефонные переговоры, а также сопутствующая деятельность — как, в частности, ваша публичная речь в Анахайме перед членами клуба «Деловых Людей».
— «Светских Львов», — поправил Фред.
— Вы принимаете Вещество С? — спросил медицинский спец слева.
— Данный вопрос, — сказал другой, — ставится на обсуждение, поскольку принимается как само собой разумеющееся, что в процессе вашей работы вам приходится это делать. Так что можете не отвечать. Это вовсе не инкриминируется, лишь ставится на обсуждение. — Затем он указал на стол, где лежала куча кубиков и других никчёмных фигулек из цветного пластика плюс какие-то особенные штуковины, которые сотрудник Фред даже не смог опознать. — Подойдите сюда и сядьте, сотрудник Фред. Мы собираемся очень быстро провести несколько простых тестов. Это займёт не так много времени и не принесёт вам никакого физического дискомфорта.
— Насчёт той моей речи… — начал было Фред.
— Вся эта процедура, — перебил медицинский спец слева, усаживаясь, доставая ручку и какие-то бланки, — связана с недавним исследованием отдела, которое показало, что несколько тайных агентов, работавших в том районе, были за последний месяц направлены в клинику нейроафазии.
— Знаете ли вы о высоком факторе привыкания к Веществу С? — спросил у Фреда другой спец.
— Конечно, — ответил Фред. — Безусловно, знаю.
— Теперь мы хотели бы провести эти тесты, — сказал усевшийся спец, — в соответствующем порядке, начиная с теста, который мы называем «фоновым» или…
— Думаете, я наркозависимый? — спросил Фред.
— Наркозависимый вы или нет, не имеет первостепенного значения, ибо в ближайшие пять лет из армейского подразделения химзащиты ожидается блокирующий реагент.
— Данные тесты не имеют отношения к зависимости от Вещества С, а связаны с… Впрочем, давайте мы для начала проведём «установочный» тест, который сразу же определит вашу способность отличить сигнал от фона. Видите эту геометрическую картинку? — Он положил перед Фредом карточку с рисунком. — Среди очевидно беспорядочных линий содержится хорошо знакомый вам объект. Вы должны сказать, что это…
Замечание. В июле 1969 года Джозеф И. Боген опубликовал свою революционную статью «Другая сторона мозга: соположенный разум». В этой статье он процитировал некоего доктора А. Л. Вигана, который в 1944 году писал:
Разум в существе своём двойствен, подобно органам, посредством которых он контролируется. Данная идея предстала передо мной, и я более четверти века ею занимался, так и не найдя ни одного убедительного или хотя бы правдоподобного возражения. В таком случае я считаю себя способным доказать:
1) Что каждое полушарие головного мозга как орган мысли суть определённое и законченное целое.
2) Что отдельный и определённый процесс мышления или умозаключения может производиться в обоих полушариях головного мозга одновременно.
В своей статье Боген заключил: «Я [вместе с Виганом] считаю, что каждый из нас имеет в одной своей персоне два разума. В таком случае следует привести в порядок множество деталей. Однако в конечном счёте мы должны напрямую столкнуться с принципиальным противодействием принятию точки зрения Вигана, то есть разделяемым всеми нами субъективным ощущением, что каждый из нас суть Единое. Эта внутренняя убеждённость в своей Единичности является наиболее лелеемым мнением западной цивилизации…»
— …за объект и указать на него в общем поле.
Мне пудрят мозги, подумал Фред.
— Что всё это значит? — спросил он, уставившись на спеца, а не на картинку. — Могу спорить, что это из-за той речи в клубе «Светских Львов». — Он не сомневался.
— У многих из тех, кто принимает Вещество С, — объяснил сидящий спец, — происходит разрыв между правым и левым полушариями головного мозга. В результате наблюдается утрата надлежащего восприятия гештальта, что представляет собой дефект как воспринимающей, так и познающей систем, хотя фактически познающая система функционирует нормально. Однако поступающая от воспринимающей системы информация искажена указанным разрывом. Следовательно, познающая система также со временем отказывается функционировать, постепенно изнашиваясь. Так вы зафиксировали в этом рисунке знакомый объект? Можете вы его найти?
— Вы ведь не об отложениях следовых количеств тяжёлых металлов в активных центрах нейрорецепторов говорите? — спросил Фред. — О необратимых…
— Нет, — сказал стоящий спец. — Речь идёт не о повреждении мозга, а о некой форме токсикоза, мозгового токсикоза. Именно токсический мозговой психоз воздействует на воспринимающую систему, расщепляя её. То, что вы перед собой видите, этот «фоновый» тест, определяет способность вашей воспринимающей системы работать как единое целое. Так вы видите здесь объект? Он должен бросаться вам в глаза.
— Вижу бутылку кока-колы, — буркнул Фред.
— Бутылка газировки — это правильный ответ, — подтвердил сидящий спец и быстро убрал рисунок, заменяя его другим.
— Вы что-то такое заметили, — спросил Фред, — когда изучали мои отчёты и тому подобное? Что-то дефективное? — Всё из-за той речи, подумал он. — А как насчёт речи в клубе «Светских Львов»? — спросил он затем. — Не проявил ли я в ней билатеральную дисфункцию? Меня из-за неё на эти тесты направили? — Фред уже читал про эти тесты на расщепление мозгов, которые отдел время от времени проводил.
— Нет, это обычная практика, — ответил сидящий спец. — Мы хорошо понимаем, сотрудник Фред, что тайным агентам по роду своей работы приходится принимать наркотики. Те, кому пришлось отправиться в федеральную…
— Навсегда?
— Ну, мало кому навсегда. Повторяю, речь идёт о токсическом нарушении восприятия, которое через определённое время может выправиться как…
— Сумерки, — перебил Фред. — От этого всё становится сумрачным.
— Вы замечаете какие-либо внутренние переговоры? — вдруг спросил его один из спецов.
— Что? — неуверенно переспросил он.
— Между полушариями. Если есть повреждение левого полушария, которое обычно отвечает за лингвистические навыки, тогда правое полушарие порой вмешивается и пытается справиться как может.
— Не знаю, — ответил Фред. — Нет, не замечал.
— А чужие мысли? Как если бы думал кто-то другой. Кто-то, чей образ мыслей отличен от вашего. Могут быть даже иностранные слова, которых вы не знаете. Которые на протяжении вашей жизни заучиваются из периферического восприятия.
— Ничего такого. Я бы заметил.
— Вы бы наверняка заметили. Судя по отчётам людей с повреждением левого полушария, это весьма шокирующий опыт.
— Конечно, я бы заметил.
— Обычно считалось, что правое полушарие вообще не обладает лингвистическими способностями. Однако это было до того, как такое множество людей искалечило себе левое полушарие наркотиками и дало правому возможность вмешаться. Заполнить вакуум.
— Могу вас заверить, что на этот счёт я держу ухо востро, — произнёс Фред и услышал чисто механические нотки своего голоса — как у прилежного ученика в школе. Таким голосом обычно повинуются любому тупому приказу, который отдают облечённые властью. Те, кто выше по положению и могут употребить власть независимо от того, разумно это или нет.
Просто соглашайся, подумал он. И делай, что говорят.
— Что вы видите на втором рисунке?
— Овцу, — ответил Фред.
— Покажите мне эту овцу. — Сидящий спец подался вперёд и повернул рисунок к себе. — Ослабление способности различать фон и сигнал приносит массу проблем — к примеру, вместо отсутствия форм вы воспринимаете ложные формы.
Как с собачьим дерьмом, подумал Фред. Собачье дерьмо можно определённо считать ложной формой. По любой мерке. Он вдруг…
Данные показывают, что немое, меньшее полушарие специализировано для восприятия гештальта, являясь в первую очередь синтетиком при обработке введённой информации. Напротив, речевое, большее полушарие, судя по всему, действует в более логической, аналитической, компьютероподобной манере, и собранные сведения позволяют предположить, что возможной причиной церебральной латерализации у человека является базовая несогласованность языковых функций с одной стороны, и функций синтетического восприятия с другой.
…почувствовал себя больным и подавленным — почти как во время той речи в клубе «Светских Львов».
— Там нет никакой овцы, верно? — спросил он. — Но я был близко?
— Это не тест Роршаха, — заметил сидящий спец, — где бесформенное пятно может по-разному интерпретироваться многими субъектами. Здесь обрисовывается только один-единственный специфический объект. В данном случае это собака.