Слова королевы прозвучали несколько двусмысленно, но архиепископ сделал вид, что пропустил подтекст мимо ушей.
– Извините, но я вынужден напомнить вам, Ваше Величество, о том, что те люди любезно предоставили вам время на покрытие... задолженности.
– Вы очень деликатны... – сухо заметила королева. – У меня есть другое определение тому, о чем мы говорим, но в данный момент это не важно.
– Совершенно верно... – закивал головой архиепископ. – Итак, если я сейчас получу вексель на оговоренную сумму, то через минуту перед вами появятся драгоценности и бумаги.
– Я не ослышалась?.. – в голосе королевы было слышно удивление. – Вы сказали – драгоценности и бумаги?
– Разумеется!
– То есть вы утверждаете, что сразу же принесете мне те драгоценности, которые я была вынуждена отдать шантажистам?
– Небольшое уточнение – не я, а тот человек, с которым вы ранее общались по поводу сглаживания грозящих вам неприятностей... – заметил святоша. – Ваше Величество, осмелюсь напомнить, что те украшения вы отдали своей волей, без принуждения!
– А еще, помнится, я вручила тому монаху из вашей свиты вексель на более чем солидную сумму, и взамен не получила ничего.
– Разумеется, все это крайне досадно, и я понимаю ваши чувства... – закивал головой архиепископ. – Но можете не сомневаться в том, что после получения от вас нового векселя драгоценности и бумаги будут сию же секунду принесены в вашу комнату! Человек с фамильными ценностями королевской семьи находится рядом, можно сказать, едва ли не за дверями ваших апартаментов.
– Говорите, человек с моими украшениями находится едва ли не за этими дверями? Должна признать, вы меня удивляете.
– Надеюсь, это приятное удивление.
– В этом можете не сомневаться. Скажите, когда вы последний раз видели мои драгоценности? Я имею в виду – когда видели их своими глазами?
– Всего лишь несколько минут назад, и можете быть уверены, что с ними ничего не случилось. Все в целости и сохранности.
Ну и наглец! Прекрасно знает, что у них в руках ничего нет, но пытается в очередной раз обмануть королеву, выудить у нее как можно больше денег. Впрочем, это явно инициатива семейки ди Роминели, которые не хотят упускать немалую выгоду. А взгляд-то у святоши какой честный – кто со стороны посмотрит, враз решит, что перед ним едва ли не праведник с чистой душой и добрым сердцем!
– Вот даже как? Надо же, вы меня позабавили... – а вот теперь в голосе королевы слышалась неприкрытая насмешка. – Итак, вы просите меня сию же секунду выдать вам вексель на всю сумму? Я вас правильно поняла? Заодно не уточните, кому я должна отдать вексель – вам, или тому монаху из вашей свиты, который меня уже дважды обманывал? Если я не ошибаюсь, то он уже стоит за дверями с протянутой рукой?
– Простите, Ваше Величество, но мне непонятен ваш вопрос! Вновь прошу прощения за дерзость, но мне неясен и ваш сарказм. Времени до приема остается все меньше, и надо торопиться, а иначе для вас может произойти непоправимое! Разумеется, речь идет все о той же, заранее оговоренной сумме, тем более что она уже должна поступить на ваш счет...
– Какая наглость! Вам не кажется, что все имеет свои границы, в том числе и бесстыдство? И это говорит тот, кто должен являться примером для окружающих! Отвратительно! Не вам считать чужие деньги, тем более те, что принадлежат королеве и ее семье! Что касается вашей жадности и бессовестности, то они поистине безмерны!
Ого, как разошлась королева Эллен! А каким тоном говорит – даже у меня идет мороз по коже! Впрочем, не у меня одной – судя по немного оторопевшему виду архиепископа, он рассчитывал на совсем иной прием от Ее Величества.
– Возможно, я выразился несколько бестактно, но...
– Замолчите!.. – теперь в голосе королевы Эллен звучало искреннее возмущение. – У меня просто не укладывается в голове, как у вас хватает совести и дерзости говорить подобное, и вновь требовать у меня огромные деньги за некие мифические драгоценности, которые будто бы ожидают меня за дверями! Можно подумать, вы не знаете, что я уже не только заплатила за них половину оговоренной суммы, но и получила украшения на руки?!
– Что?! – сейчас в голосе архиепископа слышалась растерянность.
– Уж не хотите ли вы сказать, что не понимаете, о чем идет речь?
– Совершенно не понимаю!
– Прекратите изображать полное недоумение!.. – складывалось впечатление, будто королева стала выходить из себя. – Актер из вас неважный, зато пройдоха отменный! А что касается попытки в очередной раз обмануть меня... Это, знаете ли, уже не лезет ни в какие рамки! Кажется, вы забываетесь, с кем имеете дело! Играть дурные шутки с королями придет в голову только безумцам, шантажистам или заговорщикам, и сейчас меня интересует, к какой из этих категории относитесь вы.
– Прошу поверить мне на слово... – вообще-то понятно, что архиепископ никак не может понять, в чем дело, но именно на это королева и рассчитывала.
– Ваше слово ничего не стоит!.. – Ее Величество оборвала слова толстяка. – Да и вы сами отпетый мерзавец! Не пора ли вам прекратить этот бездарный спектакль, который не вызывает у меня ничего, кроме отвращения!
– Ваше Величество, вы меня оскорбляете!
– Это вы оскорбляете то одеяние, которое носите!.. – только что не отчеканила королева. – Можете не сомневаться – я сделаю все возможное, чтоб донести до людей вашу гнилую сущность!..
Неизвестно, что хотел ответить архиепископ на эти слова королевы Эллен, но тут открылась дверь, и вошла госпожа Орше. Все верно – прошли те четыре минуты, которые королева выделила для разговора со святым прощелыгой.
– О, Ваше Высокопреосвященство, а я вас и не заметила!.. – тетушка говорила тем голосом, каким беседуют меж собой молодые глупышки, обсуждающие кавалеров. – Вернее, когда я выходила из комнаты племянницы, мне показалось, что вы находитесь неподалеку. Но я так спешила на встречу со старым другом, что совершенно забыла поздороваться! Тут уж ничего не поделаешь – я так рассеяна!.. Впрочем, я надеюсь на ваше снисхождение к моему возрасту – увы, как это ни печально, но годы придают нам забывчивости, за которую позже становится совестно... Эллен, дорогая, ты все еще не готова? А ведь почти все гости уже во дворце! Ах, ну почему я должна тебе напоминать обо всем подряд?!
Госпожа Орше открыла стоящую на столе большую деревянную шкатулку, и, доставая оттуда сверкающие вещицы, продолжала:
– Дорогая, к твоему наряду так пойдет это колье! Сейчас я достану еще серьги и браслеты... Ой, я совсем забыла про броши!.. Милая, а где диадема? Ах, я забыла, ты же держишь ее отдельно от остальных украшений!..
Надо сказать, что при виде этих драгоценностей архиепископ Петто только что рот не открыл. Да уж, такого он никак не ожидал – ценности, которые не так давно были украдены из его дома, и за возвращение которых он только что требовал у королевы огромные деньги – эти украшения на самом деле ей уже вернули! Похоже, семейку ди Роминели кто-то уже опередил... Теперь архиепископу становятся понятными и резкие слова королевы и ее с трудом скрываемая неприязнь, а уж его недавние утверждения о том, что драгоценности он только что видел своими глазами – это выглядит, по меньшей мере, непорядочно, если не дать более резкого названия! Его Высокопреосвященству только и осталось, что стоять на месте, и с недоумением хлопать глазами, мечтая задать королеве Эллен множество вопросов. Что ж, кое на какие из них можно и ответить.
– Тетушка, вы не могли бы пойти в мою гардеробную, и принести веер?.. – спросила королева.
– О да, разумеется!.. – закивала головой тетушка. – А какой именно тебе нужен?
– К этому платью прекрасно подойдет веер из слоновой кости с золотой отделкой, или же с серебристым кружевом...
– Дорогая, я сейчас принесу оба, и мы подберем нужный... – госпожа Орше направилась в гардеробную. – Через минуту вернусь!
Как только госпожа Орше скрылась в гардеробной, королева Эллен холодно произнесла:
– Ваше Высокопреосвященство, кажется, вам здесь больше делать нечего.
– Но... – архиепископ все еще не мог придти в себя. – Но откуда...
– Если вы говорите о тех драгоценностях, которые будто бы собираетесь мне передать, то это верх цинизма. У вас, как и у тех людей, кого вы представляете – у них ничего нет, ни совести, ни чести, ни моих драгоценностей, ни украденных документов. Вы просто грубо и нагло вновь пытаетесь меня обокрасть. Неужели вам было мало того, что вы уже получили?
– Ваше Величество, я не имею ко всему происходящему никакого отношения!
– Позвольте усомниться.
– Я всего лишь хотел...
– Что касается моих драгоценностей, тех, что вы сейчас видите... – продолжала королева. – Я уже сообщила вам ранее, что за их возврат мною уже заплачено, точнее, я отдала половину той суммы, о которой мы с вами договаривались ранее. Что же касается бумаг, то, как мне пообещали эти люди, я также получу их в самое ближайшее время в обмен на вторую половину оговоренной суммы.
– То есть бумаги эти люди вам пока что не вернули?.. – выдохнул архиепископ, надеясь, что для него еще не все потеряно. Раз у королевы все еще нет бумаг, то для заговорщиков еще есть шанс держать королеву в своей власти.
– Возвращение документов – вопрос всего лишь нескольких дней... – полжала плечами королева. – Так что отныне не рассчитывайте получить с меня хоть одну ломаную монету! Надеюсь, мне более не придется повторять вам эти слова.
– А... Когда...
– Это произошло несколько дней назад. Мне предложили их выкупить, что я и сделала, причем, в отличие от вас, эти люди вели себя честно.
Разумеется, когда мы отдали королеве ее драгоценности, то ни о каких деньгах и речи не шло. А сейчас надо дать понять архиепископу, что среди заговорщиков далеко не все гладко, и кто-то из них решил вести свою игру – конечно, интересы семьи крайне важны, но в первую очередь не помешает позаботиться и о собственном кармане. Пусть подумают и о том, что некто из благородной семейки ди Роминели пожелал заработать, обчистив сейф своего родственника. В этом случае кража драгоценностей может быть рассмотрена под совсем другим углом... Хотя, если вдуматься, в загово