Внезапно в темноте словно стало чуть светлей – э, да в расщелину, похоже, просунули горящий факел. Прошло несколько немыслимо долгих мгновений, и до нас донесся голос:
– Пусто! Нет тут никого!
– Смотри лучше!.. – раздался другой голос, более низкий и властный, наверняка это офицер, или старший по званию... – Глаза разуй и посмотри внимательней! Беглые находятся где-то здесь, все одно деться им некуда!
– Хоть смотри, хоть не смотри... – недовольно продолжал первый голос. – Тут ход куда-то вниз идет, да и узкий он... Нету здесь никого! Наверняка беглецов где-то в другом месте искать надо, ведь этих самых пещер тут – как блох на барбоске!
– Надо же, какой умник отыскался! Только вот каждому из вас не помешало бы знать: прежде чем дальше идти, эту щель все одно надо проверить надо, пролезть внутрь, посмотреть...
– Да тут же не протиснуться! Гляньте, какая она узкая!
– Захочешь жить – протиснешься куда угодно! Так, кто у нас из служивых самый тощий? Да не тряситесь вы, пока нечего бояться – сейчас день, к тому же, когда окажетесь в пещере, далеко идти вам не придется. Сделаете несколько десятков шагов, осмотритесь хорошенько...
Кажется, подобное указание начальства подчиненными выполнялось без особого рвения, во всяком случае, скоро мы услышали кряхтение, а потом чей-то приглушенный голос:
– Да не пролезаю я!
– А ты постарайся!
– Делаю что могу, но не получается... Очень уж тут узко! Не получается...
– Ладно, выползай, толстозадый! Теперь пусть другой попробует...
Однако и все последующие попытки протиснуться внутрь расщелины окончились ничем, к нашей великой радости и к немалому раздражению офицера.
– Отрастили себе пузо на казенных харчах, лоботрясы... – в низком голосе офицера слышалось недовольство. – Надо меньше на кухне подъедаться, и за каторжниками следить лучше, тогда бы никому не пришлось тут гонки устраивать да в каменные щели нос совать!
– Да кто ж знал, что эта баба на такое способна!? С виду вроде спокойная... Зато сегодня вон как лихо вниз сиганула, да еще и мужиков за собой потянула... Ну да все одно беглым негде спрятаться, кроме этого оврага!
– Тогда глядите лучше!.. – рявкнул офицер. – И шевелитесь пошустрей! Заодно и жирок на боках растрясете. Но в эту расщелину, и верно, вряд ли кто пролезет... Ладно, пусть один из наших тут останется, послушает, что тут творится, да и по сторонам поглядит внимательней, а мы дальше отправимся, нечего тут время понапрасну терять!
Через какое-то время голоса стихли, но мы по-прежнему не шевелились, опасались привлечь внимание того человека, которого отставили подле расщелины. Медленно текли минуты, а затем до нас донесся небольшой шум: спорить готова – это охранник спустился подальше отсюда, предпочитая находиться на дне оврага. Такая же мысль пришла в голову моему спутнику, и мужчина зашептал мне на ухо с едва уловимой насмешкой:
– Кажется, наш дозорный не относится к числу любителей подглядывать и подслушивать. Как приятно, что в мире есть столь порядочные люди!
– Чрезвычайно рада этому обстоятельству... – фыркнула я.
– Никогда не думал, что может оказаться полезным скудное рудничное питание... – продолжал мужчина. – Боюсь, будь мы с вами несколько круглее, то вряд ли смогли бы пробраться сюда.
Я вдруг подумала о том, что тоже давненько не ела. Вчера, после отравления, у меня даже мысли о еде не возникало, а сегодня было не до того: пришлось ждать, когда на руках защелкнут кандалы. Однако даже сейчас есть мне почему-то не хотелось – наверное, я все еще не совсем здорова. Да Боги с ней, с едой! Пожалуй, мне следует вспомнить о правилах приличия и хорошего тона.
– Кстати, спаситель, я до сих пор не знаю, как вас зовут. Может, соблаговолите представиться?
– О, простите! Меня звать Крис.
– А дальше как?
– В последнее время я просто Крис. Все остальное осталось в прошлой жизни.
– Погодите!.. – только сейчас до меня дошло то, что я должна была понять куда раньше. Кажется, от неожиданности я даже чуть повысила голос. – Крис... Это же вы вчера помогли мне? Вернее, донесли на руках до нашего барака... Спасибо!
Точно, ночью одна из женщин упоминала о том, что какой-то человек по имени Крис помог мне добраться до барака... Так вот почему мне знаком его голос! А ведь я никак не могла вспомнить, где слышала его ранее! Что ж, теперь хотя бы знаю, как выглядит мой вчерашний спаситель!
– Приятно слышать, но, на мой взгляд, так должен был поступить любой человек... – было понятно, что мужчина улыбается. – Считайте, что я думал и о себе: все же нести на руках красивую женщину – это настоящее удовольствие!
– Не имею ничего против, тем более что меня давненько не носили на руках... – против воли улыбнулась и я.
Внезапно вспомнился Полан: тогда, на нашей помолвке, когда мы обменялись кольцами, он вдруг схватил меня на руки, и закружил по залу... Как ни странно, но этот его поступок, совершенно не подходящий для столь торжественной церемонии, был воспринят окружающими весьма благосклонно и с понимающими улыбками – мол, что с них, влюбленных, взять?! Конечно, столь экстравагантное действие несколько не вписывается в традиции помолвки, потому как молодые люди еще не научилась скрывать свои чувства, ну да юному неразумию можно все простить!.. Правда, старики чуть поворчали насчет нарушения правил приличия, но и то сделали это больше для вида, чем всерьез.
А еще при нашей с Поланом последней встрече, когда мы с ним прощались, он вновь подхватил меня на руки, и сказал, что такую ношу готов носить всю жизнь, и никогда никому меня не отдаст, и уж тем более не позволит обидеть... Самое глупое и неприятное состоит в том, что в то время я нисколько не сомневалась в его словах...
Ох, что-то меня не на те воспоминания потянуло! Надо же, все это казалось давно забытым и похороненным в памяти, а сейчас невесть почему вспомнилось! Гнать надо всякую глупость из головы, тем более что в итоге все оказалось ложью...
Что же касается Криса... Вот перед ним я чувствую себя несколько виноватой.
– И все же я вынуждена извиниться, ведь это из-за меня вас отправили месить это проклятое тесто!
– Нет, вы тут ни при чем. Просто тот бесцеремонный тип, начальник охраны рудника, уже давно точил зуб на вашего преданного слугу, и внезапно ему представилась прекрасная возможность отправить меня на самую опасную работу. До того я работал в шахте, и скажу так: добывать серебряную руду – тоже, знаете, далеко не сахар. А уж если говорить совсем откровенно, то я рад подобному развитию событий – давно мечтал о побеге, только вот никак не мог придумать, как это можно сделать. Разумеется, кое-какие наметки у меня уже были, но вот чтоб поступить так, как это сделали вы, я бы, пожалуй, не решился. Такой прыжок вниз – это, знаете ли, больше похоже на самоубийство...
– Эк вы завернули!
– Но так оно и есть! Тогда, возле резервуаров с каменной крошкой, все произошло очень быстро: вы внезапно бросились к краю плато, и я не мог оторвать от вас взгляда, а потом, стряхнув оцепенение, и сам прыгнул вслед за вами. Мне тоже все настолько осточертело на этом руднике, что я уже не раздумывал о возможных последствиях своего поступка.
– Я заметила, что вы были не одиноки в своем отчаянном полете.
– Верно... – вздохнул Крис. – Не знаю, сколько именно каторжан последовало вслед за вами, но я видел четверых. Увы, но один из них напрочь разбил голову при падении, второй переломал себе все кости. Беднягам не повезло, они так и остались лежать на куче каменной крошки. Ну, а мне посчастливилось остаться невредимым.
– Не вам одному. Был еще один человек...
– А, вот вы о ком! Знаете, не все выдерживают здешнюю жизнь, кое-кто трогается рассудком, и тот человек – из их числа. Он давно вбил себе в голову, что сумеет получить свободу, если хорошенько угодит начальству, а результат вы видели...
– Не столько видела, сколько ощутила.
– Кстати, я не знаю вашего имени, ведь всем на руднике известно, что Дарил – это не ваше настоящее имя.
– Другого у меня пока нет.
– Я вас понимаю... А сейчас давайте потихоньку продвигаться вперед, поближе к той расщелине – мне не хочется задерживаться надолго здесь, в глубине.
– Я только «за». Не люблю темноту, а здесь она какая-то... жутковатая...
– И еще одно. Кажется, вы не относитесь к числу тех, кто падает в обморок при страшных известиях?
– Это зависит от известий, хотя во многом вы правы.
– К сожалению, мне нужно рассказать вам кое-что весьма неприятное, но давайте для начала уйдем отсюда.
Мы снова пробрались ближе к расщелине, и я даже не ожидала, что меня так обрадует вид солнечного света. Он настолько разнился с той непроглядной тьмой, что царила в глубине коридора, что туда мне не хотелось даже смотреть лишний раз. Мы устроились на некотором отдалении от входа в расщелину, и Крис принялся шептать мне в ухо такое, от чего у меня, бедной, только что мороз по коже не пошел. Честно говоря, тут было, чего бояться!
Ну, то, что неподалеку от рудника находятся так называемые «плохие места» – об этом я уже слышала от начальника охраны, только вот он не сказал мне, что этот самый овраг, до которого мы добрались – он служит как бы разделом между теми самыми местами с дурной славой и рудником. Днем здесь можно находиться сравнительно безопасно, но после захода солнца тут лучше не показываться. Почему? Говорят разное, но тот мужчина, что когда-то совершил неудачный побег, кое-что успел рассказать после того, как его поймали и вернули в барак, и, надо признать, те рассказы были весьма жутковатыми.
По его словам, здесь, в глубоких подземных пещерах, обитают какие-то непонятные белесые существа, которые днем спят, а ночами выходят на поверхность. Зачем? А разве не понятно? Они охотятся. Эти самые расщелины в каменистом овраге, в одной из которых мы прячемся, и являются теми местами, откуда белесые существа выползают ночью наружу, и куда уходят с рассветом, потому как для них губительны свет и солнечные лучи. Эти твари очень опасны, и каждый, кому выпадет несчастье попасться им на глаза, может оказаться их желанной добычей. Вот потому-то лучше лишний раз н