– Просто это ты...
– В каком смысле?
– Ну, ты не такой, как все остальные – более тактичный, воспитанный, понимаешь меня, да и пережили мы с тобой вместе уже немало. А если говорить совсем откровенно, то мне бы не хотелось, чтоб тебя сейчас не было рядом со мной.
– Расцениваю это как комплимент... – Крис убрал руки, но мне показалось, то он чуть улыбается. – Тогда пошли.
Пока мы вновь пробирались к дороге, я никак не могла избавиться от тех воспоминаний, которые вновь ожили в моей памяти, хотя я делала все, чтоб их забыть. Отношения с мужчинами... Когда я вышла замуж (во всяком случае, тогда я была уверена, что Шарлон, и верно, мой муж) – в то время все складывалось как нельзя лучше, новоиспеченный супруг был нежным, ласковым, любящим, и я просто таяла от всего происходящего. Когда же выяснилось, что все это было ложью, и моим мужем оказался другой человек – то весь мир словно перевернулся для меня с ног на голову, и дело было не только в обмане или отталкивающей внешности мужа, но и в том, как новоявленный супруг вел себя со мной. Этот человек признавал только полное подчинение, мои чувства его ничуть не волновали, вернее, он считал, что побои, а вместе с тем и всяческие унижения в интимной жизни – вещь совершенно нормальная, и даже необходимая. Более того: Лудо Уорт находился в полной уверенности, что жестким и суровым обращением с женой можно добиться чего угодно, в том числе любви и повиновения. Правда, в результате случилось то, что и должно было произойти – я возненавидела супруга настолько, насколько один человек может ненавидеть другого, мне был омерзителен не только муж, но даже звук его голоса, а от близости с ним меня просто выворачивало. Лудо Уорт был наблюдательным человеком, и наверняка это замечал, но менять что-либо в наших отношениях не желал. Именно тогда у меня появилось стойкое отвращение не только к тому, что называется супружеским долгом, но и к мужчинам...
Даже сейчас, спустя время, при одном только воспоминании о бывшем муже у меня к горлу подкатил комок, а на душе появляется отчаяние пополам с ненавистью, и кулаки сами собой сжимаются в бессильной ярости... Ох, как же мне в то время хотелось покинуть роскошный дом семейства ди Роминели, который оказался для меня самой настоящей тюрьмой! Увы, меня стерегли во все глаза, и едва ли не каждый мой шаг становился известен дорогому супругу. Я уже была готова даже на то, чтоб, сбежав, укрыться в монастыре и принять постриг, лишь бы никогда более не видеть Лудо Уорта и не ощущать его присутствия рядом с собой!.. Так, хватит вспоминать о прошлом, все одно свою семейную ничем хорошим помянуть я не могу.
Мы вышли из леса и вновь отправились по дороге. Сейчас нам нужно было дойти до какого-либо городка и там приобрести себе новую одежду – прежде всего надо переодеться, а уж там решим, что будем делать дальше.
– Все хочу тебя спросить, как это ты умудрилась спрятать бумаги едва ли не под носом у хозяев, а они и представления не имели, что в комнате находится тайник?.. – поинтересовался Крис. – Наверняка в поисках пропажи должны были обшарить все углы!
– Да я и сама эту нишу случайно нашла, и так получилось, что лучшего места для тайника было просто не найти. Ну, а простучать все стены в комнате, как видно, никто не догадался...
А ведь и верно: то самое углубление в стене я нашла невзначай, хотя «благодарить» за это нужно моего супруга. В тот день ему показалось, что я слишком долго смотрю в окно, на только что подъехавших верховых мужчин – мой свекор ожидал приезда каких-то гостей, и мне просто захотелось посмотреть, кого это с таким нетерпением поджидает господин ди Роминели. Казалось бы, в подобном интересе нет ничего странного, только вот Лудо Уорт всегда крайне болезненно реагировал на приходящих в наш дом мужчин, особенно если они были молоды и привлекательны, потому как хорошо осознавал все недостатки собственной внешности, и этот вопрос для него всегда был крайне болезненным. А уж в том случае, когда Лудо Уорт был вынужден общаться с по-настоящему красивыми, интересными и обаятельными людьми, невольно привлекающими к себе внимание – вот тогда мой дорогой супруг только что не впадал в тихую ярость. Угадайте, кому тогда попадало в первую очередь? Совершенно верно, это сомнительное удовольствие, как правило, доставалось мне.
Вот и в этот раз, заметив, что я наблюдаю за приехавшими гостями, он в бешенстве оттолкнул меня от окна, влепил пощечину, а затем, схватив за волосы, ударил головой об стену – таким образом дорогой супруг дал мне понять, что нечего глазеть на чужих мужиков... В подобном обращении муженька со мной не было ничего необычного, и даже более того – это считалось едва ли не в порядке вещей, и слыло самыми обычными отношениями, принятыми в нашей семье. Единственное, что мне в тот момент отчего-то запомнилось, так только то, что при ударе головой о панель послышался глуховатый звук, словно там, за деревом, находилась пустота.
Разумеется, на подобные мелочи, вроде непонятного звука за стеной, можно не обращать никакого внимания, но если ты целыми днями сидишь в четырех стенах под замком, то поневоле начнешь искать себе хоть какое-то занятие, лишь бы убить медленно текущее время. Вот и я, простукав все деревянные панели, облицовывающие стену, выбрала ту, за которой, по моему мнению, находилась пустота. У меня шло немало времени на то, чтоб каким-то образом отделить панель от стены – по счастью, она держалась неплотно, всего лишь на двух небольших гвоздях. Похоже, в свое время, когда стены этой комнаты облицовывали дорогими панелями, здесь мастера допустили небольшую оплошность, а может, просто не особо старались, ведь ди Роминели никогда не были щедры со своими работниками. В этой семье считалось, что они оказывают людям едва ли не честь, дозволяя тем работать на благо столь знатного семейства, а раз так, то вопрос оплаты должен стоять далеко не на первом месте.
Зачем мне так хотелось оторвать панель от стены? Говорю же – мне просто было нечем заняться, а раз так, то почему бы и не посмотреть, что скрывается за дорогим деревом, облицовывающим стены? Конечно, если бы меня поймали за этим глупым занятием, то, разумеется, был бы страшный скандал, но, по счастью, все обошлось.
Как оказалось, за панелью находился стык каменных блоков, из которых и были сложены стены дворца, только вот у одного из этих блоков при строительстве был отколот угол, и потому сейчас в стене образовалось нечто вроде ниши. Не сказать, что это углубление было очень большим, но вполне достаточным для того, чтоб поместить туда нечто вроде ларца. Разумеется, чуть позже я вновь поставила панель на прежнее место, укрепила ее, вставила гвозди туда, где они были ранее, и теперь облицовка стены вновь выглядела неповрежденной. Тем не менее, отныне у меня появилась своя маленькая тайна, пусть и не особо значимая, но о которой я не собиралась никому рассказывать...
Не сомневаюсь, что пропавшие документы искали по всей комнате, почти наверняка заглянули едва ли не в каждую щель, возможно, сняли даже паркет с пола, но вот о деревянных панелях явно не подумали – считалось, что они приделаны к стене крепко-накрепко, так, что при всем желании не отдерешь! Хотя, может, слугам и велено было простучать стены, но они явно отнеслись к этому делу спустя рукава – кому хочется выполнять пустую работу?..
... Мы снова шли по дороге, а потом и вовсе прибились к небольшой группе крестьян. Судя по их словам, эти люди направлялись в какой-то поселок на ярмарку, так что наше появление никого не удивило – большой группой идти безопасней, да и дорога кажется легче. Пару раз нас догоняли конные стражники, но ни один из них не обратил внимания на толпу крестьян – значит, семейка ди Роминели пока что не послало вслед за нами погоню. Разумеется, вполне может оказаться и так, будто там посчитали, что в дом пытались забраться грабители, но я бы не стала рассчитывать на столь благоприятное решение.
В поселок, где проходила ярмарка, мы пришли ближе к полудню, и, надо сказать, я уже давно не погружалась в атмосферу праздника и бесшабашности. Ходить между торговыми рядами, слушая крики продавцов и зазывал, вдыхать запах свежего хлеба и горячих пирожков, смотреть на суету вокруг... Уже через четверть часа после того, как мы очутились на ярмарке, я поймала себя на том, что невольно улыбаюсь, а еще с моей души словно сходит то напряжение, в котором я находись все последнее время. Будь на то моя воля, то я бы сейчас стояла и смотрела на забавное представление, разыгрываемое артистами кукольного театра перед толпой смеющихся детишек...
И все же мы пришли сюда не за весельем, а потому отправились к продавцам, торгующим одеждой, благо сегодня их тут хватало, быстро выбрали подходящую одежду, а позже приобрели и дорожные сумки, с которыми отправлялись в дорогу горожане средней руки.
Спустя час, наняв небольшой экипаж, мы отправились дальше, только вот сейчас поселок покидали уже не крестьяне, а двое горожан, которые приезжали навестить заболевших родственников, и теперь торопятся домой – недаром заплатили аж целый золотой за то, что до вечера их обязательно доставят в Труа – большой город, находящийся довольно далеко отсюда. Правда, возница намекал, что, мол, неплохо бы еще подкинуть деньжат – мол, везти всего двоих пассажиров мне не очень-то выгодно!, так что пришлось пообещать накинуть немного сверху в том случае, если мы прибудем в Труа засветло.
Что будем делать дальше – это мы пока что окончательно не решили, но каждый из нас в глубине души желал навестить своих родных: Крис очень хотел увидеть дядюшку, а я больше всего на свете мечтала обнять бабушку, и хоть немного успокоить ее, однако было понятно, что в ближайшее время дорога в родные места нам перекрыта. Увы, но там нас двоих наверняка уже поджидает стража, причем (и в этом нет сомнений) у служивых есть приказ не церемониться с беглыми каторжниками. Вдобавок ко всему меня еще ищут и люди ди Роминели, которому до зарезу надо вернуть пропавшие бу