– Да, – серьезно сказал Ислямов, – на фоне отека мозга из-за высокой температуры. Очень опасное состояние у детишек. Вы буквально «в рубашке» родились! С такими симптомами дети иногда умирают.
– Вот, – Алиса улыбнулась, – но мне было очень страшно, я это помню.
– Это не алкогольный делирий, – Филатов протянул Алисе полный бокал. – Что вы делаете сегодня вечером?
– Я с урологами в отношения не вступаю, – Алиса взяла бокал, но от Филатова отодвинулась.
Медики немного погудели каждый о своем, и голос одного покрыл общий гул:
– У меня был дядька в психозе с галлюцинациями – просил защитить его от монаха с ножом, очень его боялся. В шкафу прятался и кричал. Без галоперидола не справились. Но это банальщина. Глюки у психов и алкашей почти всегда угрожающие – страшные или противные. У меня сразу группа была – выковыривали клещей и червяков из кожи и разных мест и в баночку складывали. Потом требовали анализы сделать.
– Много набрали? – осведомился Аляпкин.
– Чего?
– Клещей и червяков! – Медики грохнули хохотом. – Надо было заставить считать этих пациентов каждого насекомого, – серьезно добавил Аляпкин.
Доктор Зайцев вспомнил свой случай:
– Мужик после наркоза решил, что на родном заводе оказался и командовал нами. Говорил, что лишит нас премии, и всех отправлял к снабженцу. «Получите тулупы и валенки! И на фронт!»
Тема посленаркозного отходняка всех привела в крайнее возбуждение. Особенно досталось препарату калипсол. Известный галлюциноген. Но очень хорошо обезболивает.
Доктор Лузина припомнила:
– Когда мне было 35 лет, я заболела и температура была очень высокая, так я видела, как шелк красивый развевается на ветру, рукой тянулась к нему… потом поняла, что схожу с ума. Выжила. Но до сих пор помню расцветку. Все такое яркое, с переливами.
С ней согласилась врач Мороз:
– А я тоже такое под наркозом видела. Очень красивые ткани!
– Женщины! – презрительно сказал Филатов. – Даже галлюцинации о тряпках. У меня вот пациент в наркозе прямо в кресле представлял себя пилотом «Формулы-1». Губами рев мотора изображал и рулил… Я ему простату вырезаю резектоскопом, а он у меня над головой штурвал вращает и ногами в плечи мои давит, как в педали. «Бзззз, вжжж, взииииии!!!» – на поворотах. Калипсол – это я вам скажу, сильная вещь! Но работать мне этот «Шумахер» мешал, пришлось усыпить его до конца операции.
Художница, молчавшая до сих пор, решила свой эпизод рассказать:
– Мне наркоз делали, чтобы нерв у зуба удалить, так я спрашивала все время у докторов: «А когда я усну?», и вдруг все врачи одновременно упали на четвереньки и стали бегать вокруг моего кресла стоматологического и повторять: «Скоро уснешь, скоро уснешь, скоро уснешь, скоро уснешь»… А потом я, разумеется, проснулась – зубы уже вылечены. Вот это что было – галлюцинация? Я даже хотела такую картину написать: «Хоровод врачей вокруг меня в кресле». Жуть! Получилось бы как у Дали… типичный сюр.
– Это эффект наркоза, вы сами последнее, что видели и слышали, – в сознании пустили по кругу, как магнитофонную ленту, – включился в разговор еще один доктор по фамилии Райский. Он продолжил: – Актеры театра интересно галлюцинируют в белой горячке. Они и пьют очень самоотверженно, прямо вусмерть, и потом перевоплощаются очень живописно, по системе Станиславского, каждый час – новая роль! Хоть билеты продавай к ним в палату. Жалко, на камеру эти выступления писать нельзя.
– А почему? – спросила любопытная художница. – Это же могли быть уникальные записи. Ведь картины сумасшедших художников продают.
Медики наперебой заговорили о врачебной тайне и правах пациентов. Мол, если, не дай бог, эта запись попадет непосвященным или в Интернет – будет грандиозный суд и кары земные! Вы не путайте, картина – это одно. А запись сумасшедшего актера, читающего монологи, – совсем другое. Многие хотели сохранить в тайне свое попадание в наркологию. Им-то совсем не до смеха.
– Но рассказывать-то можно? – настаивала художница. – Мне же интересно! И вдобавок это приятно – понимать, что ты не одна такая сумасшедшая в мире. Нас таких странных много?
– Достаточно, чтобы не скучать, – согласились врачи.
– А еще расскажите! – просила художница. – Как люди с ума сходят и что им чудится?
Медики наперебой начали вываливать наиболее характерные случаи галлюцинозов и навязчивых состояний:
– Свекровь рехнулась, пока мы с семьей были в отъезде, позвонила и сообщила моей маме, что у нее развалился пылесос! Та помчалась в магазин покупать новый. А оказалось, что с пылесосом все в порядке! Маме пришлось новый вернуть в магазин.
– А вот мой сосед доказывал, что мы с кумом сидели на его телевизоре и грызли семечки, а шелуху бросали на ковер!
– Моя пациентка рассказывала, что к ней инопланетяне прилетают по ночам и кровь из пальца сосут. Даже дырочку показывала, обижалась, что я ей не верю и дырочку видеть не хочу, – все тем же извиняющимся тоном ввернула Тина еще одну свою историю. – Мы потом поняли, у нее инсульт в правом полушарии головного мозга случился.
Аляпкин улыбнулся в ответ на рассказ грузинки. Его не сама история развеселила, а манера, с которой доктор Тина рассказывала.
– В алкогольном делирии мой пациент отчетливо видел, как ему фашисты ногу отпиливают, испытывал сильную боль, орал на медперсонал: «Гады! Что стоите? Заберите у них пилу, не видите, палачи ногу отпиливают?!» Ну а еще видят в «белке» насекомых на потолке и стенах. А вот другой мужчина видел «много маленьких врачей, которые заполнили всю палату, бегали по спинкам кроватей и размахивали руками», – рассказал пожилой доктор Токаренко из числа лекторов.
– А у меня больной сам снял скелетное вытяжение и полз голый по коридору спасать медсестер, потому что ему был голос свыше, что его сосед по палате опасный рецидивист и собирается нас убить, а у него (соседа) на кровати лежат под одеялом проститутки и они вместе обсуждают, как будут нас убивать! – рассказала врач Бакатина. – Но это давно было. Это вот галлюцинация! Мы даже не знали, хвалить его или ругать, ведь герой!
Чей-то голос подтвердил:
– Самое то! Детективов, видимо, перед этим начитался…
– Знакомый мужа, видимо, поймал «белочку» и утверждал, что самого Сатану видел с рогами и копытами, глаза красные, правда, пить он после этого не бросил, но уменьшил дозу и до делирия больше не допивался.
– И горят неугасимым огнем? – спросил кто-то.
– Что горит? – не поняла рассказчица.
– Глаза у сатаны!
– Ну, наверное, если красные! – Она развела руками. – Я-то этих глаз не видела. Это было лет 15 назад, клялся, божился, что так все и было, и только молитва спасла его, потому что руку не мог поднять, чтоб перекреститься!
– Серьезный случай, – согласились медики.
– А у меня один из пациентов жаловался, что «по спине все время сыплется песок и от этого у него втягивается анус» – сообщила доктор Шатовская, – а еще все время спрашивал, почему, когда он зад вытирает, у него губы в трубочку вытягиваются?
– А что по этому поводу говорит проктолог? Вы ему показывали пациента? – Но вопрос утонул в хохоте.
– Мне бывший муж рассказывал, – решила поделиться молчавшая Миткова, – что его дядька – артист местного театра – очень натурально лаял по ночам. Доводил соседа по коммунальной квартире, тоже актера, который любил вечерами залить за воротник. Тот милицию вызывал, требовал убрать собаку. Дядька пускал милицию, говорил, что сосед-алкаш с глузду двинулся, потому что никакой собаки на самом деле нет. И что вы думаете? Добился своего. Сосед оказался все-таки в дурке. Добровольно поехал в интернат. А дядька женился, подал на улучшение и его комнату получил. Это было еще в советские годы.
Давно.
– Вот это изобретательная сволочь! – признали коллеги. – А ему не стыдно было?
– Наверное, потому и рассказал племяннику, – согласилась Миткова, – но он уже совсем старый был, а потом умер. Я так поняла, этот поступок ему давил на совесть, хотелось исповедоваться. Вот и рассказал.
– А мне после наркоза карточные короли устроили парад, шли стройными рядами. Но я помнила, что доктор про тараканов рассказывал, ждала когда короли все пройдут. Дышать боялась, вдруг еще и тараканы на парад придут, – рассказала учительница Алиса. – Я вспомнила, когда вы про галлюцинации от наркоза стали рассказывать.
Врачи уже продрогли и устали от воспоминаний. На подносе остались пустые бокалы, от реки тянуло прохладой. Подошла официантка, принялась собирать бокалы, и тут кто-то из врачей припомнил:
– А мой пациент бегал в туалет, чтоб в другой мир выходить. Сказал, что там переход в иное измерение. Думали, что бегает курить, однако нет.
– Портал в унитазе? – сострил кто-то. – Жалко мир иной, сколько туда фекалий улетает?!
Официантка собралась уходить, но пока собирала посуду, наслушалась и добавила свою историю:
– Я не медик, но галюны однажды наблюдала крепкие. Сосед в январе в 3 часа ночи тарабанит в дверь с криком: «Тонька ведро слив у тебя для меня оставила! Давай их сюда, я повидло варить буду!» Я мелкая совсем еще была. Телефона нет, дома только мы с мамой… А сосед крепкий мужик. Мы заперлись, сидим, дрожим. Часов до 6 с нас сливы требовал. Потом его отпустило, пошел спать.
Доктор Пустовалов сознался:
– Мне однажды при «белке» вешалка Маршака читала: «Жил человек рассеянный на улице Бассейной…» с выражением!
– Вешалка – инопланетянин! – пошутил Аляпкин. – Я видел, как одна дама в подпитии вешалку на белый танец пригласила и вальсировала с ней по залу. Алкоголь такие иллюзии создает! – Он повернулся к художнице. – А вы всегда на трезвую голову рисуете? Тяпнуть перед этим не пробовали или кислоты нализаться? Такие пейзажи выйдут – Ван Гогу и не снились!
Кто-то из врачей заметил в темноте:
– Популярная, однако, вешалка!
– Я, когда на «Скорой» работала, забирала с улицы одного дядьку. На вопрос, что беспокоит, ответил: «Зубы». Спрашиваем: «А что с ними?» – Отвечает: «Растут и растут, спасу от них нет, выплевываю, выплевываю, а они все лезут и лезут…»