И теперь многие знакомые лица сияли передо мной, как белые звезды в дождевой дымке, – все лица мертвых, – и на каждом лежала печать неутолимого раскаяния и печали. Одна фигура мечтательно прошла передо мной в оковах, поблескивающих золотом, – я узнал в ней моего старого друга по колледжу; в другой, скорчившейся от страха на земле, я узнал того, кто поставил на кон свое последнее достояние, даже свою бессмертную душу, – я увидел лицо моего отца, измученное и искаженное горем, – и затрепетал, боясь узреть священную красоту той, что умерла, чтобы дать мне жизнь, среди этих ужасных видений. Но нет! – слава богу, я не увидел ее! – ее дух не сбился с пути к Небесам! Мои глаза снова обратились к движущей силе этой мистической сцены, к падшему великолепию, чьи величественные очертания теперь, казалось, заполняли и землю, и небо. Огненный венец озарил его… он поднял руку… корабль остановился, – и мрачный рулевой застыл, опершись на штурвал. Вокруг нас расстилался залитый лунным светом пейзаж, похожий на сверкающую мечту о сказочной стране, – и все еще пела неведомая Божья птица с чарующей нежностью, что могла даровать покой измученным душам в аду.
– Мы остановимся здесь! – произнес повелительный голос. – Здесь, где искаженный облик человека никогда не отбрасывал тени! Здесь, где высокомерный разум человека никогда не замышлял греха! Здесь, где безбожная жадность человека никогда не портила красоты и не убивала лесных существ! Здесь, в последней земле, что осталась неоскверненной присутствием человека! Здесь конец света! Когда эта земля будет найдена и эти берега будут осквернены, – когда Маммона ступит на эту землю, тогда наступит Судный день! Но до тех пор… лишь Бог творит здесь совершенство, и ангелы могут взирать на этот край без страха, и даже демоны находят здесь покой!
Торжественные звуки музыки наполнили воздух, и я, словно в цепях, скованный невидимыми узами и неспособный пошевелиться, внезапно был освобожден. Полностью сознавая свою свободу, я все еще стоял лицом к лицу с темной гигантской фигурой моего врага, ибо его сияющие глаза теперь были устремлены на меня, а его пронзительный голос обращался только ко мне.
– Человек, не обманывай себя! – сказал он мне. – Не думай об ужасах этой ночи – это наваждение сна или ловушка видения! Ты бодрствуешь, а не спишь, – ты не только дух, но и плоть! Это место не является ни адом, ни раем и не лежит меж ними – это уголок твоего собственного мира, в котором ты живешь. А потому знай отныне, что Сверхъестественная Вселенная внутри Естественной и вокруг нее – это не ложь, а главная Реальность, поскольку Бог царит везде! Пробил час твоей судьбы, и в этот час тебе дано выбрать своего владыку. Теперь, по воле Божьей, ты видишь во мне Ангела, но не забывай, что среди людей я подобен Человеку! В человеческом обличье я являюсь всему человечеству сквозь бесконечные века – к королям и советникам, к священникам и ученым, к мыслителям и учителям, к старым и молодым я прихожу в обличье, которого требует их гордость или порок, и я един со всеми! «Я» находит во мне другое «Я», но от чистого сердцем, высокого в вере, совершенного в намерениях я отступаюсь с радостью, не предлагая ничего, кроме благоговения, не требуя ничего, кроме молитвы! Таков я, и таким я должен быть всегда, пока Человек по своей собственной воле не освободит меня и не искупит мой грех. Не ошибись во мне, но знай, кто я! – и выбирай свое будущее ради истины, а не из страха! Выбирай и не меняй свой выбор впредь, – этот час, это мгновение – твое последнее испытание, – выбирай, говорю я тебе! Будешь ли ты служить Себе и Мне? или только Богу?
Вопрос, казалось, прогремел у меня в ушах… Вздрогнув, я посмотрел вокруг и увидел собирающуюся толпу лиц, бледных, задумчивых, удивленных, угрожающих и умоляющих, они подступали ко мне, сверкая глазами и беззвучно шевеля губами. И пока они смотрели на меня, я увидел еще один призрак – то был я сам! – бедное хрупкое создание, жалкое, невежественное и неразборчивое, ограниченное как в способностях, так и в интеллекте, но полное странного эгоизма и еще более странного высокомерия; каждая деталь моей жизни внезапно предстала передо мной как в волшебном зеркале, и я прочитал свою собственную хронику ничтожной гордыни разума, вульгарных амбиций и еще более вульгарного тщеславия. Я со стыдом осознал свои жалкие пороки, свое ничтожное презрение к Богу, свою наглость и богохульство; и во внезапном сильном отвращении и неприятии моего собственного никчемного существования, бытия и характера, я обрел и голос, и речь.
– Только Богу! – вскричал я с жаром. – Лучше погибнуть от Его рук, чем жить без Него! Только Богу! Я сделал выбор!
Мои слова страстно зазвучали в моих собственных ушах… и… едва я произнес их, воздух наполнился чистым опаловым сиянием… вокруг бесчисленным сонмищем взметнулись черные и алые крылья, переливаясь тысячью изменчивых оттенков… и на лицо моего темного Врага упал небесный свет, подобный улыбке зари! Охваченный благоговением и страхом, я посмотрел вверх… и там я увидел нечто еще более великолепное и чудесное… сияющую фигуру на фоне неба такой непревзойденной красоты и сиявшую так ослепительно, что мне показалось, будто само солнце взошло в облике огромного Ангела на радужных крыльях! И с осиянных небес серебром зазвенел Голос чистый, трубный:
– Приди, Люцифер, Сын Зари! Одна душа отвергает тебя, один час радости дарован тебе! А потому приди!
Земля, воздух и море внезапно вспыхнули огненно-золотым сиянием, – ослепленный и потрясенный, я ощутил хватку властных рук, и незримая сила крепко прижала меня к палубе… Яхта медленно погружалась подо мной!
Переполненный неземным ужасом, я все же шептал одними губами:
– Богу! Только Богу! – Небеса сменили цвет с золотого на алый, затем засияли голубым… и на фоне этой массы колеблющихся цветов, что, казалось, образовывали украшенную драгоценными камнями радугу в небе, я увидел Фигуру того, кого знал человеком, стремительно возносящуюся, подобно Богу, на пылающих крыльях, обратив ввысь великолепный лик, подобный видению света во тьме! Вокруг него сгрудились мириады крылатых созданий, но Он, верховный, величественный, чудесный, возвышался над всеми, блистательный, царственный, великолепный, сияние на его челе напоминало огни метеоров в полярную полночь, в глазах его, подобных звездам, пылал восторг, столь великий, что наполовину казался страданием! Задыхаясь, шатаясь, я напряг зрение, чтобы проследить за его вознесением… и услышал музыкальный зов странных сладостных голосов отовсюду, с востока и запада, с севера и юга.
– Люцифер! Любимый и незабвенный! Люцифер, Сын Зари! Приди!.. Приди!..
Напрягая последние силы, я старался увидеть, как исчезает в вышине то величественное сияние, что теперь заполняло всю обозримую Вселенную, – корабль демонов все еще неуклонно погружался… невидимые руки все еще удерживали меня… Я падал, падал в невообразимые бездны, когда другой голос, еще не знакомый мне, торжественный, но в то же время нежный, произнес:
– Свяжите его по рукам и ногам и бросьте в самую дальнюю бездну мира! Пусть там он отыщет Мой Свет!
Я слышал, но не испытывал страха.
– Только Бог! – повторял я, погружаясь в необъятную бездну. И вот пока слова еще дрожали на моих губах, я увидел солнце! Милое земное солнце! – знакомый добрый шар, – светило Божьей защиты, – его золотой край засверкал на востоке, оно поднималось все выше и выше, и на его фоне была могучая Фигура, чьи черные сияющие крылья теперь казались черными грозовыми тучами, простиравшимися до горизонта! Всего лишь раз… в последний раз ангел устремил на меня свой предостерегающий взгляд… я увидел страдальческую улыбку… огромные глаза, горящие бессмертной скорбью!.. Затем что-то потянуло меня вниз и с силой швырнуло в бездонную могилу ледяного холода.
Синее море, голубое небо! – свет Божьего солнца над всем вокруг! Вот что я увидел, когда очнулся после долгого периода беспамятства и обнаружил, что плыву по бескрайнему океану, крепко привязанный к рангоутному дереву. Мои путы были так крепко завязаны, что я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой… и после одной или двух безуспешных попыток пошевелиться я оставил их и лежал, покорно смирившись со своей судьбой, запрокинув лицо и глядя в бесконечные лазурные глубины надо мной, в то время как тяжелое дыхание моря нежно покачивало меня, как младенца в объятиях материнских рук. Наедине с Богом и Природой я, жалкий, ничтожный человек, дрейфовал – потерянный, но нашедший себя! Затерянный в этом безбрежном море, которое вскоре должно было послужить моему телу гробницей, но обретший себя, поскольку я полностью осознавал существование и пробуждение Бессмертной Души внутри меня, – той божественной, действительной и нетленной сущности, которую теперь я распознал как то единственное, что ценно в человеке пред Господом. Я должен был умереть скоро и наверняка, об этом я думал, пока волны качали меня в своей огромной колыбели, пробегая пенистой рябью по моему связанному телу, и прохладные брызги падали мне на лоб. Что я мог сделать сейчас, каким бы обреченным и беспомощным я ни был, чтобы вернуть свое растраченное впустую прошлое? Ничего, кроме покаяния, и может ли покаяние в столь поздний час соответствовать законам вечной справедливости? Смиренно и печально я размышлял о том, что мне был дан потрясающий и беспрецедентный опыт познания ужасной реальности окружающего нас мира духов, – и теперь, когда я был выброшен в море как бесполезная вещь, я чувствовал, что короткое время, оставшееся мне от жизни в этом мире, действительно было моим последним испытанием, поскольку так объявило Сверхъестественное Нечто, названное Врагом человечества, которого я все еще мысленно называл именем Лучо.
– Если бы после жизни в неведении и богохульстве я осмелился обратиться к Господу, – проговорил я, – неужели Он, Божественный Брат и Друг человека, отверг бы меня?
Я прошептал это небу и морю… Торжественная тишина и удивительное спокойствие царили вокруг. Никакого ответа не последовало… кроме глубокого и чарующего покоя, который незаметно овладел моей истерзанной совестью, моей раскаивающейся душой, моим ноющим сердцем, моим усталым разумом. Я вспомнил слова, услышанные давным-давно и слегка подзабытые: «Того, кто приходит ко Мне, Я никогда не изгоню».