Чай и сочувствие
Мартин сощурился от слабого солнечного света и едва сдержался, чтобы не чихнуть. В желудке урчало. Он надеялся, что беседа с миссис Салливан не затянется надолго. Тоби и Бердвуд стояли у белого, покрытого пылью фургона и о чем-то оживленно говорили.
Мартин увидел, что фургон забит какими-то свертками и пакетами, и решил, что, должно быть, это тот самый антиквариат, добытый в горах. Наверняка Трелор купил его за гроши. Эти торговцы все сплошь жулики. Старинный фарфор, книги, картины в причудливых рамах – остатки семейного достояния какого-нибудь старого холостяка или одинокой пожилой дамы вроде старухи Элис. Такие старики живут среди всякого хлама, словно запечатанные в капсуле времени. Мать Мартина тоже после смерти бабушки продала все ее вещи торговцу подержанными товарами, заявив, что эта рухлядь не поместится в их доме, да и к обстановке не подойдет – слишком уж все старое и пыльное.
Так же и эта миссис Тендер. Ей явно не терпелось прибрать к рукам дом Элис Олкотт. Вымыть его, освободить от всевозможного старья, повесить яркие занавески в цветочек и поставить в спальнях новенькие сосновые кровати. Миссис Тендер женщина не промах, сразу видно, и знает, что к чему. Она не продешевит, как его бедная мама. Та отдала бабушкину мебель за пятьдесят баксов и радовалась, будто совершила выгодную сделку. Наверное, миссис Тендер выставит теткины вещи на аукцион. Здравая мысль. Анна Трелор скорее всего выберет себе парочку стильных вещиц. К примеру, тот чугунный котелок на кухне – в него можно посадить пальму. А может, какой-нибудь затейливый ночной горшок – подойдет для комнатных растений. Миссис Тендер заберет чайный сервиз или картину. Элис оставят несколько безделушек на память, а остальное распродадут. На вырученные деньги старуху поселят в чистой маленькой комнатенке, которую подберет для нее миссис Тендер. Впрочем, больших расходов не потребуется. Лишившись дома, старушка не протянет больше полугода. Мартин скрипнул зубами и тихонько застонал про себя. Он и сам не знал почему.
– Ну, Макглинчи! – раздалось над головой, и Мартин, вздрогнув, виновато поднял глаза на Тоби. – Пришел к каким-нибудь умозаключениям?
– Э… насчет фургона, сэр?
– А на что еще ты таращился? – нетерпеливо рявкнул Тоби.
– Хм… шины плоские как блины, сэр.
– Разумеется. – Тоби выжидающе молчал.
– Машина сильно накренилась. Он должен был заметить это сразу, как только вышел.
– Да. Если только он наполовину не ослеп. И что?
– Ну, значит… – лихорадочно соображал Мартин. – Почему же он тогда сразу не вернулся в дом?
– Действительно, почему? – вопросительно вскинул брови Тоби.
«Вот черт, – подумал Мартин. – Похоже, шеф решил преподать мне урок сыскного дела».
– Наверное, растерялся: не знал, как быть, сэр, – промямлил он после небольшой паузы. – Видно, какое-то время думал.
– Пятнадцать минут?
– Да… ну, может…
– Слушай, Мартин, нам ведь и раньше жаловались, что детишки протыкают шины, верно?
– Да, конечно. Помню, в прошлые выходные в Катумбе стояла без движения целая улица – всем проткнули колеса, и собралась такая пробка, что…
– Вот именно. Целая улица. А тебе приходилось видеть, чтобы из длинной вереницы автомобилей выбрали только один?
– Ну… – задумался Мартин. – Нет… пожалуй, нет. Разве что дорогой автомобиль: «роллс-ройс» или «ягуар»… – какой-нибудь подросток решил с кем-то свести счеты. – Он неуверенно взглянул на Тоби.
– Вдобавок бродить по улицам или ездить на велосипеде в такую холодную сырую погоду, как вчера вечером, – сомнительное удовольствие, правда?
– Да уж… Может, парнишка торопился домой? – Мартин попытался представить себе эту сцену, и брови его взлетели вверх. – Он не стал бы околачиваться здесь и прокалывать шины. Скорее…
– Предпочел бы посидеть у камина, посмотреть телик и похлебать горячего супа, а? – Тоби улыбнулся констеблю, который и сам недавно гонял по улицам на велосипеде. – Итак?
– Итак… выходит, подростки тут ни при чем. А из дома никто не выходил. Они все это подтверждают.
– Так кто же остается, Мартин?
– Трелор сам проколол себе колеса, – медленно произнес констебль, – потому что хотел остаться на ночь. Но зачем?
– Именно это нам и надо выяснить, сынок, – проворчал Тоби.
Верити Бердвуд и Зои стояли на лужайке перед небольшим домом через дорогу и наблюдали, как большая черная кошка играет с прутиком. Мартин и Тоби услышали их голоса, когда подошли ближе.
– Тереза разрешила мне прийти сюда завтра и опять искупать Нел, а еще сказала, что сегодня я здорово ей помогла, – сообщила девочка. – Знаешь, Берди, у Терезы есть кукольный домик с крошечными деревянными куколками и всем, всем, всем. Она обещала достать его для меня. А у тети Элис есть Ноев ковчег со зверями, который я еще не видела. Только она его потеряла, и поезд тоже. Ну, вообще-то не потеряла: просто забыла, где он лежит. Так что Тереза сказала, я могу играть с кукольным домиком, пока тетя Элис не найдет…
Зои повернула голову и посмотрела на Мартина с Тоби. Глаза ее удивленно округлились, в них промелькнуло уважение.
– Зои, это мистер Тоби и мистер Макглинчи. Они пришли поговорить с Терезой.
Девочка улыбнулась, неловко переминаясь с ноги на ногу, поздоровалась, а потом, старательно удерживая вежливую улыбку, прошипела:
– Зачем, Берди?
Тоби улыбнулся в ответ.
– Просто мы подумали, что она может нам помочь, милая, – отозвался он, – ведь Тереза соседка… тети Элис. – Сержант кивнул Берди и зашагал по дорожке.
Мартин последовал за ним.
– Они хотят поговорить о Дэмиене, Берди? Почему все так переживают из-за его смерти? Вчера он заставил всех плакать и кричать, даже я проснулась. Джилл плакала. Я видела. И это он во всем виноват! – пронзительно выкрикнула девочка.
– Смерть любого человека – это горе, – твердо ответила Верити. – Ты поймешь, когда подрастешь.
– Знаешь, Берди, мне уже семь с половиной. Я умею играть в карты и кататься на коньках… немного. Я могу долго не спать, когда все остальные крепко спят. Я теперь много чего могу. Ты думаешь, будто я не могу, но…
Мартин опустил голову и прибавил шагу, чувствуя себя виноватым, оттого что подслушал, как бесхитростный ребенок простодушно выдает секреты взрослых. Будто он сам расставил девочке ловушку.
– Слышал? – пробормотал Тоби, когда Мартин догнал его и они вместе начали подниматься по лестнице. – Устами младенца. Все кричали и плакали, пока не разбудили ее. Не похоже, что ссора была пустяковой, как нас пытались убедить, верно?
Мартин кивнул.
– И все же… – решился он возразить, но осекся.
Какую бы мысль ни собирался высказать Мартин, он немедленно забыл о ней, потому что парадная дверь открылась и на пороге показалась Тереза Салливан.
Даже годы спустя оба полицейских будут помнить этот миг: женщина смотрела на них сверху вниз, щурясь от света. На плече лежала тяжелая коса. Толстая шерстяная юбка доходила почти до лодыжек, а сверху была надета причудливо расшитая синяя туника с высоким воротом. На ногах Терезы красовались синие чулки и удобные короткие черные ботинки. В этом грубом наряде было что-то дикарское.
На руках она держала крошечное существо в красных ползунках. Нежные пальчики малыша вцепились в толстую косу матери, голубые глазенки разглядывали детективов.
– Э… миссис Салливан. – Тоби искоса взглянул на женщину, прикрываясь ладонью от света. У него почему-то начали слезиться глаза, и пришлось вытереть их тыльной стороной ладони. – Я сержант криминальной полиции Тоби, – твердо произнес он и представил Мартина, маячившего у него за спиной.
Мартин принял серьезный вид, несомненно пытаясь изобразить деловитость и решительность, однако эта уловка не обманула бы и младенца. И как будто в подтверждение мыслей Тоби, малютка на руках у Терезы заметила Мартина и, ткнув ему в грудь кулачком, пролепетала что-то похожее на «ату». Констебль широко улыбнулся и протянул к ней руку. Малышка сосредоточенно скосила глаза, ухватилась за палец, измазанный чернильной пастой, и сжала его изо всех сил. Когда Мартин попытался его высвободить, она радостно пропищала «азах!», но не пожелала отпустить.
– Похоже, вы попались, – улыбнулась миссис Салливан. – Знаете, давайте войдем в дом и сядем. – И крикнула Берди: – Будете кофе?
Та помахала в ответ, сказала несколько слов Зои и направилась к дому.
Теперь Тереза Салливан казалась дружелюбной и приветливой. Почти суровое выражение бесследно исчезло с ее лица, лишь легкая морщинка между бровями и темные тени под большими глазами говорили о том, что жизнь ее далеко не безмятежна. Она рассмеялась, когда Мартин неуклюже побрел за ней с вытянутой рукой – боясь огорчить свою новую подружку, он так и не решился выдернуть палец из кулачка Нел.
– Я только что сварила кофе, – проговорила Тереза.
Дом, строгий и аккуратный снаружи, внутри оказался приветливым и уютным. Здесь пахло свежим кофе и новыми плетеными ковриками, покрывавшими пол. Две двери слева по коридору вели в маленькие спальни, справа располагалась гостиная. Спальня хозяйки была выкрашена в белый цвет. Через открытую дверь Мартин увидел односпальную кровать, плетеную колыбель, стол для пеленания со стопкой подгузников и прекрасный старинный туалетный столик. Рядом стояло мягкое кресло с горой подушек, обращенное к окну. Было что-то печальное в этой узкой кровати, придвинутой к колыбели, но Мартин не смог бы объяснить почему.
Коридор вел в крошечную темную кухню. К приятному аромату кофе и специй здесь примешивался запах старой печи, газа и отсыревшего линолеума. Над раковиной поблескивало маленькое оконце. Дверь с цветными стеклами вела на мрачную боковую террасу, где весь проход заполнял собой огромный газовый баллон. Тереза быстро прошла мимо этой унылой картины на веранду позади дома и знаком пригласила всех войти.