– И часто у вас такое? – спрашивает Томас.
– Да не.
Он явно презирает тех, кто ввязывается в уличные драки. Не буду ему рассказывать, что мы иногда забегаем в чужой район, чтобы полиция искала виноватых – ну то есть почти всегда А-Я-Психа – там, а не у нас.
– Сколько раз ты в жизни дрался?
– Один, – отвечает Томас.
– Да ладно, всего один?! – Даже Малявка Фредди дрался больше раза, а он вообще трусишка.
– Ну, я не нарываюсь.
– Да я тоже, но если меня кто-то бьет, надо же защищаться, так?
Сколько себя помню, я постоянно видел, как люди дерутся, и дрался сам. И никогда даже не задумывался, что можно как-то обходиться без этого. Но мне нравится мысль, что Томаса в детстве никто не должен был учить сжимать кулак. А мы все, похоже, постоянно что-то делаем не так.
– Да, если тебя забьют до смерти, будет хреново. Но я немного обалдел. Ты так спокойно смотрел, как того пацана избивают, – говорит Томас. Я начинаю чувствовать себя ужасным человеком, который выбрасывает в мусор сочные бургеры на глазах у семьи бездомных. И одновременно как же здорово, что кто-то так беспокоится за меня, что говорит честно, не заботясь, понравится мне это или нет.
– Ну, я боюсь А-Я-Психа. Так себе оправдание, да?
– Офигенное оправдание, нечего сказать.
Все, я завязываю гордиться своим опытом уличных драк, и чушь, что шрамы красят мужчину. Кто я вообще такой – какой-нибудь суперзлодей, властелин разрушения типа Гитлера и Мегатрона? Я смогу жить долго и счастливо, и не встревая во всякое мясо.
– Пойдем посмотрим, приехала там скорая?
Томас встает и протягивает мне руку, как на той неделе у поливалок. Я немного боюсь того, что может поджидать нас вне гаража.
Видимо, с тупицей все будет нормально. Драку, конечно, видел кто-то из соседей, может, даже пялился из окна с попкорном. Но если полиция пыталась вытащить из очевидцев имя А-Я-Психа, они наверняка выбрали ложь во спасение. Он, конечно, психопат, но он свой, прирос к нам, как сиамский близнец, и мы можем только смотреть, как он убивает кого-то у нас на глазах. Да и нас может под настроение прибить.
Но это все было два дня назад. Сегодня четвертое июля, и мы собираемся весь день пускать фейерверки. Брендан просадил пять баксов на белые камни-хлопушки и осторожно насыпал их в ведерко из-под попкорна. Потом пошел на балкон, а я остался сидеть у стола для пикника – подавать сигнал, когда их сбрасывать. Мы пытались провернуть этот прикол в прошлом году, но тогда Брендан тупо высыпал все ведерко сразу, а на новую партию у нас денег не было.
Из «Лавочки вкусной еды» выходит Малявка Фредди. Я прячу руки в карманы и пинаю стену. Брендан переворачивает ведерко, и на землю сыплется поток камушков, искрясь и оглушительно хлопая. Малявка Фредди пугается до усрачки. Я даю Брендану пять – сначала по воздуху, потом, когда он спускается, нормально.
– Когда-нибудь я стану богатым и знаменитым и ни разу не заеду узнать, как у вас, дебилов, дела! – злится Малявка Фредди. Он младше нас всего на год, но мы все стебемся над ним, как над мелким братом.
– Если так и останешься Малявкой Фредди, хрен ты чего добьешься, – говорю я.
– Спорим на что угодно? Я в себя верю!
– Вера – просто самолюбие под прикрытием у бога, – изрекает Дэйв Тощий. Сразу видно, курнул травы.
А-Я-Псих достает из кармана несколько фейерверков – вообще-то носить их в карманах офигеть как опасно – и грозит ими Малявке Фредди.
– Дай-ка сюда, – вмешиваюсь я, вставая между ними. Я обещал себе, что больше не буду тупо стоять и смотреть, пока кого-то калечат. Как А-Я-Психу вообще продали фейерверки? Даже знать не хочу.
– Слушайте, – спрашивает Малявка Фредди, – а мы сможем запустить это добро с крыши Томаса? Прикиньте, наши фейерверки полетят выше всех!
Девятого Томас устраивает вечеринку на крыше, и я их всех позвал. Честно говоря, если они не придут, это будет ненастоящая вечеринка, других-то друзей у Томаса особо и нет. Без них останемся только мы с Томасом и Женевьев.
– Его соседи тоже выйдут на крышу, – отвечаю я.
Думаю, лучше обойтись без крыш. А то в прошлом году Дэйв Тощий улетел с травы до самой Луны и едва не засветил фейерверком прямо кому-то в окно. Мы сходимся на том, что пускать надо с земли, и беремся за дело. Дэйв Толстый стащенной у мамы зажигалкой для плиты поджигает первый фейерверк, хотя мы еще не успели отойти подальше. Нам повезло: он взмыл прямо в небо и разлетелся золотыми искрами где-то на уровне двадцать седьмого этажа дома Дэйва Тощего.
Мы сидим, жуем булочки с корицей и пьем сладкий ледяной чай, а Дэйв Толстый запускает новые и новые фейерверки, со свистом и ревом разрывающиеся где-то в небе.
Наконец приходит Томас. Ни слова не говоря, берет себе булочку и смотрит на салют. Я не видел его с тех пор, как вчера утром вышел из его квартиры. В ту ночь мы так и не сомкнули глаз, и мои биологические часы все еще бесятся, но оно того стоило. Мы играли в «виселицу» на стене над кроватью и изображали шпионов – крались на цыпочках на кухню греть бутерброды, пытаясь не разбудить его маму.
Дэйв Толстый протягивает мне зажигалку. Жаль, Женевьев далеко и не может сейчас взять меня за руку. Осталось четыре фейерверка. Я выбираю маленький оранжевый, остальные по виду похожи на взрывчатку, а мне еще жить хочется. Я поджигаю фитиль, фейерверк взлетает. Вот бы и моя жизнь была такой простой: загореться, взлететь и взорваться в небе.
13Бессердечный
В субботу Томас устроил марафон поиска работы и прихватил с собой меня. Пока все складывается не в его пользу. Его мама рассказала, что на Мелроуз-авеню требуется помощник парикмахера. Конечно, Томасу не больно хотелось сметать с пола волосы, слушая тупые байки парикмахеров о женщинах, с которыми они спали, но он все равно злится, что место уже кто-то занял. Хуже того – они взяли какого-то самодовольного парня, и тот с гордым видом мыл бритву, пока Томасу отказывали.
Потом мы отправились в цветочный магазин. Томас решил, что ему не повредит размеренная работа среди цветов, но флористу не понравилось его резюме: месяц там, два сям… Потом оно не понравилось пекарю, торговцу фруктами, владельцу арт-студии и – самое обидное – двадцатилетнему парню, который заявил, что Томас вряд ли сможет выполнять духовную миссию его стартапа.
Томас пришел заворачивать подарки на дни рождения домашним животным. Какая там духовная миссия, он что, совсем тупой?
– Да пошло оно все, Длинный, – вздыхает Томас, выкидывает в мусорку оставшиеся листки с резюме и плюет сверху. Это совсем уж лишнее, но не буду портить ему удовольствие.
– Да ладно, ты же все равно не хотел там работать, – говорю я.
– Ага, но вдруг я попробовал бы что-то неожиданное – и там мне открылись бы классные перспективы?
– Есть еще куча мест, куда можно податься. – Жаль, Мохад, мой босс, сейчас никого не ищет.
– Может, пойти бассейны чистить…
– Или спасать утопающих. Или знаешь что, иди в тренеры по плаванию! Я бы к тебе записался.
– Ты не умеешь плавать?
– Не-а. Не было как-то повода научиться. Хотя неплохо было бы уметь, а то прошлым летом я чуть не утонул.
– Как ты так умудрился?
– В бассейне была очень холодная вода, я решил не растягивать пытку, заходя с мелководья, и тупо прыгнул с глубокой стороны, – рассказываю я. Тогдашний страх вновь захлестывает меня и утаскивает под воду. Я смеюсь: – Я с чего-то решил, что достаточно высокий, чтобы спокойно стоять на глубине два с лишним метра. Глупо, правда?
– Реально глупо. И о чем ты думал, когда тонул?
– Думал, что классно было бы нарисовать комикс про супергероя, который весь такой сильный, но не умеет плавать и однажды тонет.
– Как, ты не думал о семье и друзьях? О загробном мире? Не жалел, что так и не научился плавать?
– Не-а.
– Ты бессердечный, – заключает Томас. – Ты в итоге включил эту сцену в свой комикс? Кстати, ты обещал как-нибудь дать мне его почитать. Мне уже не надеяться?
– Как-нибудь дам. Просто я все откладываю, потому что… А знаешь, пошли!
Не хочу прослыть тем, кто не держит слово, так что мы идем ко мне. Томас ждет в коридоре, пока я ищу «Хранителя Солнца». И мне вдруг хочется, чтобы Томас читал его не на крыше, а здесь. Я кладу тетрадку на кровать и открываю дверь:
– Заходи.
– Я думал, ты не любишь водишь к себе друзей.
– Через пять секунд передумаю. Через четыре, три, две… – Я не досчитываю: Томас не смеется. – Да заходи ты, а то мне уже стыдно! – И Томас заходит.
Он осматривается, и я слежу за его взглядом. Мне уже стыдно за запах сохнущего белья. Вернее, это А-Я-Псих как-то сказал, что у нас им пахнет. Я привык и не чувствую. Когда ко мне впервые пришел Малявка Фредди, он сразу принялся искать спальню – было бы где искать, – чтобы посмотреть на кровать, где мы все спали. Слишком уж это странно – что все спят в одной кровати, – если у тебя самого есть своя комната. Хорошо, что Брендан никогда ничего на этот счет не говорил. И Томас тоже ничего не скажет. Он рассматривает диски с играми Эрика, потом мою коллекцию комиксов и наконец выносит вердикт:
– У тебя тут прямо пещера Бэтмена! Тоже хочу.
– Иди ты! У тебя своя комната есть.
– Я бы махнулся.
– Ну, если ты не против делить комнату с Эриком, я с радостью махнусь. – Мы жмем друг другу руки.
Томас хватает «Хранителя Солнца», мы садимся на мою кровать и углубляемся в чтение. Как же офигенно, когда кто-то смеется над шутками, в которых ты все время сомневался! Потом Томас долго хвалит сцену, где Хранитель Солнца выпускает очередь огненных шаров прямо в рубиновый глаз циклопа, машущего двумя мечами размером с гору. Я так долго сидел вырисовывал каждую деталь! Наконец он дочитывает до последней страницы – той, где Хранителю надо решить, кого спасти от дракона: девушку или лучшего друга.
– Спойлер дашь? – поднимает он голову.
– Понятия не имею, что ему выбрать. – Я развожу руками. – Завяз.