– Душа за тебя изболелась, – мается вторая старуха.
– Лучше б у вас душа за мать болела! Твари!
– Что ты говоришь такое, Витенька?! – пугается первая старуха.
– А то! – злится Чигирин. – Думаете, я не знаю? Мать в гроб загнали, ведьмы, а теперь вот совесть и мучает!
– Это что ж, я собственную-то дочь уморила?! Внучек, пожалей!
– Нет нашей вины! Маринка сама себя по ошибке извела! – гундосит вторая старуха. – Кто ж просил её в закваску нашу голыми руками лезть?!
– Значит, лучше учить надо было, объяснять! Всю ж семью, твари поганые, истребили! Один я у нас остался. Вдруг помру?! Никого же в роду, только вы – рухлядь гнилая! А раз виноваты во всём, так теперь мне помогайте!
– Ты – наша кровиночка, Витенька, – завывает первая старуха. – Свет наш, внучек любимый…
– Так ведь и выручаем как умеем, – скулит вторая старуха. – Боюсь я, что в деревню нас спровадишь, а сам опять девку спьяну приведёшь.
– Уж потерплю как-нибудь. А потом поутихнет, обратно приедете…
Чигирин снова идёт на кухню и, запрокинув банку, тянет мёд и запивает холодным чаем. Утёршись рукавом, Чигирин возвращается в комнату, становится перед старухами на колени:
– Спасибо, баба Дуня, спасибо, баб Ната…
Старухи плюют на пол, навыворот крестят пространство вокруг Чигирина и по очереди целуют его в лоб.
Порно
Началось, когда купили у Геры зимние скаты, накануне я звонил Сахно, он сказал, что завтра подвалит. Утром около одиннадцати прикатил на своём “ниссане” синем, я познакомил его с Герой, чтоб сами добазарились, и они вдвоём отправились в Герин гараж. Примерно через час Сахно вернулся и сообщил, что купил. К этому времени я поменял скаты на своей одиннадцатой и просто ожидал Сахно. Он приехал, мы бросили его резину в моём гараже, а затем поднялись ко мне. Дома в это время была тёща. Мы попили чаю, покушали, вышли из дома, и Сахно предложил, чтобы я позвонил Алтыниной. Я сказал, в этот раз можно по-нормальному отдохнуть у Геры на хате, где Гера временно не живёт, и выпить и погулять там. Я позвонил Алтыниной на работу. Время было около 16 часов. Я ей говорю: “Можно встретиться”, – она согласилась и попросила заехать за ней и что она возьмёт подружку для Сахно. После этого я звякнул Гере и попросил у него ключи от его двушки на Жукова, он вначале жался, но я напомнил ему про “кто помог продать резину”, и он сказал: “Ну, убедил”.
А затем мы пошли к Герке за ключами – он пока живёт у своей новой бабы, – взяли ключи и поехали к Алтыниной в офис. Это уже было около восемнадцати часов. Алтынина вышла и сказала, что взяла с собой Нестерову, чтоб было веселей. Через некоторое время появилась эта Нестерова, ничего такая, блондинка, и, когда она села в машину, я понял, что она в нетрезвом состоянии, изо рта у неё пахло запахом спиртного. И она вела себя как-то развязно. Алтынина по виду была трезвой. Я предложил всем поехать на одну пустую квартиру моего приятеля. Нестерова вначале чуть ломалась, а потом быстро согласилась, так как я пообещал, что мы отвезём её домой. Сначала мы заскочили в гастроном “Север”, что около Дома мебели, и купили там шампанского, и бутылку армянского коньяка, и конфет шоколадных. Нестерова сказала, что к коньяку хочет ещё лимон и арахис, и мы завернули на базар, и я купил два лимона и ещё минут двадцать искали ей этот арахис. На квартиру мы попали около восьми. Алтынина и Нестерова быстро накрыли стол в большой комнате, и мы стали выпивать.
Я как бы невзначай начал шарить по полкам у Геры, где у него видео, и нашёл кассеты с порнографией – у Геры это которые никак не подписанные, – и спросил у всех: “Хотите посмотреть порнографию?” – и все были не против, я вставил одну кассету, а она была пустая, просто без записи, и Нестерова ещё прикалывалась: “О, какая классная порнография!”
Я сказал: “Спокойно”, – вставил вторую кассету, и там всё было. Там вначале две тёлки целовались, потом они разделись и дрочили себе и друг другу по очереди, всем, что в косметичках было: расчёской, помадой всякой. Алтынина и Нестерова ржали вначале и тоже стали прикольно с языками целоваться, а Нестерова ещё сказала: “Мальчики смотрят, как девочки шутят”.
К этим тёлкам в фильме пришли два пацана. И девушки бросили дрочиться помадами, а начали сосать у пацанов, потом они поменялись пацанами и дальше сосали, а пацаны начали их драть, вначале каждый свою, и сверху, и снизу, и сзади, а пацанам понравилась больше одна тёлка, и они её вдвоём, и в задний проход, и в рот, а вторая девушка была вроде как не при делах, она смотрела и плакала и облизывала обдроченные расчёски и помады, а эти трое её увидели и позвали, и она села, раздвинув ноги, и та классная телка, которая с пацанами, ей отлизывала, а та, которой отлизывали, душила классную тёлку косынкой.
И мы тоже так захотели, как в фильме, я взял Алтынину, и она стала мне сосать, а Нестерова сосала у Сахно, а потом они поменялись, и я понял, что Нестерова сосёт лучше Алтыниной, и мы как-то сразу с Сахно решили, что на роль той, которую двое натягивают, больше подходит Нестерова, она вообще была такая бомбистая, а Алтынину мы определили в сторонке плакать по сюжету. Ну, и так мы пристроили Нестерову, а Алтынина сходила за косынкой Нестеровой, стояла возле дивана и злилась и типа нас подкалывала, типа у Сахно счас упадёт, а Нестерова счас пёрнет, а Нестерова на неё в шутку ругалась и смеялась, что Алтынина всем мешает. Я уже, честно говоря, спустил один раз и у меня не стоял, а Нестрова мне предложила её в задний проход, послюнила там, и у меня опять встал. Я только засунул чуть-чуть и сразу от чувства кончил, а Алтынина сказала: “Даже не донёс, разлил”, – типа, я слишком быстрый. Нестерова говорит: “Давай дальше”, – и я вспомнил, что в коридоре у Геры лежал такой гвоздодёр с чёрной резиновой ручкой. Я за ним быстро сходил. Нестерова чуть испугалась, но согласилась, я вначале просто ввёл во влагалище рукоятку, чтоб сделать скользкой, а потом уже, когда мокрую, то засунул в задний проход. Нестерова стала как в фильме кричать, а Сахно давал ей в рот. Сразу после того, как я засунул ручку гвоздодёра и высунул, крови я не заметил, только моя сперма ну и немного кала, но я не хотел на него смотреть и быстро засунул ручку обратно внутрь. Во время этого мы все громко стонали. Неожиданно в квартиру позвонили, я сначала не открывал, тогда кто-то выключил свет на счётчике, который был на площадке, а затем включил его. Я надел брюки, вышел, открыл дверь и увидел соседа Геры. Он так заинтересованно спросил меня, дома ли Гера, я ему ответил, что Геры нет, и сразу захлопнул дверь. К этому времени у меня уже опять упал, и я смог поссать и вернулся в комнату. Я увидел, что по сюжету Алтынина уже сидит на диване, а Нестерова стоит на коленях и её голова находится между ног Алтыниной, и я подумал, что Нестерова уже отлизывает Алтыниной, которая держит Нестерову за косынку, обернув её вокруг шеи Нестеровой. Алтынина как-то таскала Нестерову из стороны в сторону, а Сахно, он стоял сзади и быстро туда-сюда водил ручкой гвоздодёра. Он передал ручку мне, а сам побежал додрочить на Нестерову и тоже взялся за косынку, таскал и дрочил. Я вдруг говорю: “Хватит, соседям всё слышно!”
Алтынина отпустила косынку, и Нестерова упала на пол около дивана. Она лежала на правом боку, рот у неё был приоткрыт. Сначала я не понял, что произошло. По виду Сахно я также понял, что он не понял, что произошло. Алтынина продолжала сидеть на диване раздвинув ноги, отходила от лесбиянства. Потом Алтынина принялась бить Нестерову по щекам, и я подумал, что Нестеровой или плохо, или она потеряла сознание. Алтынина хотела её посадить на пол, но Нестерова опять упала. Мы решили, что Нестерова от выпивки потеряла сознание. Я говорю: “Надо одеваться и сваливать”, – и сказал отдельно Нестеровой: “Поднимайся!” – мы сели вокруг неё и вдруг догадались, что она мёртвая и у неё до сих пор в заднем проходе гвоздодёр. Я вынул гвоздодёр и тогда увидел на ручке много крови.
Мы все очень сильно испугались происшедшего и занервничали. Стали советоваться, что же теперь нам делать. Алтынина сказала, надо что-то предпринять, иначе нас за убийство посадят. Я говорю, что только её посадят, потому что это она по сюжету душила. Алтынина ответила, что Сахно тоже душил, а я придумал гвоздодёром в задний проход и этим убил, а не они её задушили. Я спрашиваю: может, быстро вызвать скорую? Короче, мы совсем растерялись и очень ругались и ссорились. Алтынина говорит, хватит ссориться, Нестерову надо куда-то отвезти и там выбросить.
Мы стали одевать Нестерову, одели не полностью на неё колготки, сапоги, но их не застёгивали, потому что и так было очень противно. Колготки натягивала Алтынина, а я сапоги, а Сахно мне помогал. Затем я и Алтынина надели на Нестерову плащ, и нам помогал Сахно. Мы убрали со стола рюмки. Алтынина поскидывала вещи Нестеровой ей в сумку. Сахно сложил в пакет бутылки, и остатки конфет, и арахис. Было уже около двадцати трёх часов. Я вышел из квартиры, спустился вниз к “ниссану” Сахно и посмотрел, нет ли кого на улице и в подъезде. Никого не было, и я снова поднялся в квартиру. Мы с Сахно взяли Нестерову под руки и вынесли из квартиры, а когда я закрывал дверь, Алтынина помогала Сахно и поддерживала Нестерову. Мы вынесли Нестерову на улицу и положили её между задним сиденьем лицом вверх и сразу поехали на выезд из города. Мы предполагали выкинуть Нестерову где-нибудь на обочине, но, несмотря на позднее время, было много машин, поэтому мы повернули в сторону окружной. Так как впереди был пост ГАИ, мы побоялись дальше и, увидев лесок слева по движению, решили поместить Нестерову в этом леске. Мы тормознули на обочине. Алтынина вдруг вспомнила о маньяке и, говорит, нужно сделать, будто Нестерову убил и изнасиловал маньяк. Она ещё сказала, надо одежду порезать, что так будет достовернее, и Сахно вынул из бардачка складной нож и стал резать на Нестеровой одежду, и Алтынина тоже резала, потом она передала нож мне, и я тоже резал. Это было всё в машине, а дальше мы с Сахно быстро потащили труп в лесок, и примерно в середине мы положили Нестерову на спину и прикрыли плащом. Затем Алтынина сказала, нужно ещё порвать колготки, и мы с Сахно порезали Нестеровой колготки, а Алтынина разбросала вещи Нестеровой, косметику и прочее. И косынку, которой задушилась Нестерова, тоже там бросили. Вернулись к машине и повезли Алтынину домой. Когда ещё ехали все вместе, Алтынина предложила, если нас будет спрашивать милиция, говорить, что мы были у неё, выпивали, а Нестерова ушла раньше, и больше мы ничего не знаем. И Алтынина взяла с собой пустые бутылки из-под коньяка и шампанского, арахис и конфеты и сказала, что сложит у себя на кухне, чтобы всё было шито-крыто. А я очень переживал, что в квартире Геры наши следы, и велел Сахно, чтобы он немедленно поехал обратно к Гере. После этого Сахно отвёз меня к Гере и сказал, что не может мне помочь, что ему тут некомфортно, и уехал, а я стал один прибираться. Вымыл со средством рюмки и пол даже помыл, мебель обтёр тряпкой, чтобы чисто было, без следов Нестеровой. Несколько раз ошпарил из чайника ручку гвоздодёра и тоже со средством мыл. Позвонил своим домой, сказал, буду менять в гараже у Сахно резину, так как понял, что сил нет ехать. Потом вспомнил – в видаке кассета, я быстро на обратную перемотку включил и, как обычно, чтобы проверить, всё ли полностью перемоталось, нажал “плей”. На экране сразу появились две тёлки и начали сосаться. Тут звонок в дверь. Я поставил на паузу. Я, честно говор