– Я влюбилась в ханъё, мы вместе переехали в столицу, и у меня родилась дочь. Она родилась миленьким котеночком, выросла красавицей, а потом мы повздорили и она сбежала. Мужа убили разбойники на дороге, когда он отправился за ней. Он не вернулся, и я стала ёкаем и начала искать ее. Но поздновато было, – она дернула плечом.
«Это не она. Не твоя дочь. Ты не сможешь ее спасти», – говорил Джуро там, в лесу, когда я отправилась на свою первую охоту. Вот оно что… Я тронула холодные пальцы Каори, она благодарно царапнула мою ладонь.
Амэя растерянно переводила взгляд с меня на нее, морща лоб. Она явно пыталась припомнить все страшные сказки, что рассказывают о ёкаях, но Каори действительно не выглядела обитательницей страшилок. Она была очень доброй, понимающей и забавной, энергичной и, кажется, ничего не боялась.
– Мне очень жаль это слышать, Каори, – наконец приняв верное решение, слегка поклонилась Амэя. Кошка явно смутилась.
– Ну, может, пойдем уже отмечать? Я правда подзабыла, как это делается в больших городах…
– Обычно все слишком много пьют, едят, танцуют и делают глупости.
– О! Алкоголь и глупости. Это мне подходит! – Каори звонко хохотнула и ушла искать выпивку.
Мы же с Амэей дождались своей порции кабанины, поели, и почти сразу девушка начала зевать.
– Вы не сильно обидитесь, если я посмотрю на Звезды из хижины? У меня руки отваливаются от работы над всеми этими фонариками…
– Ты отлично постаралась и заслуживаешь отдыха! – убежденно ответила я. – Кроме того, ты не так давно болела. Наверняка тебе надо еще восстановиться. И… мы же договорились обращаться друг к другу на ты?
– Простите, госпожа… – Я строго на нее посмотрела, и Амэя спрятала смешок за рукавом. Это был такой воспитанный, такой столичный жест из моей прошлой жизни, что больно потянуло где-то за грудиной. – Прости, Соль. Ко всему этому не так-то легко привыкнуть.
Она ушла, и все-таки не смогла не отвесить на прощание поклон, а я вздохнула и села на ступеньки чьего-то дома, обняла себя за колени, натянув на них ткань кимоно.
– Ко всему этому…
Да уж. Жизнь менялась быстрее, чем погода на море. Раз – и из своего книжного мира я сама стала героиней какой-то истории, которая совсем мне не нравилась. Никогда не любила такие сюжеты, где герои не успевают поднять головы и передохнуть между потрясениями, всегда считала это насмешкой автора, слишком жестокого для меня. Но герои… Те герои восхищали меня своей стойкостью. Дождь над их головами сменялся градом, камнепадом, метеоритным дождем, но они шли уверенно, зная что будут делать дальше. Откуда в них бралась такая уверенность? Из чего она росла, где начиналась?
Я посмотрела вверх, на небо ясное и звенящее от грядущих холодов. Недолго я так просидела, погруженная в собственные мысли: меня отвлекало сияние фонариков. В императорском дворце в праздник всегда гасили свет, чтобы ничто не мешало небесному сиянию. Так было лучше. Да… Да, пожалуй. Свет легче всего разглядеть во тьме.
Я поднялась и отправилась в обратную сторону от дома ямаубы к реке и водопаду. Темные тени старых деревьев склонялись надо мной, как стражи прошлого, праздничный смех затихал за спиной. Эта ночь была полна чудес и тайн, но я чувствовала себя чужаком в этом мире магии и духов.
Прозвучал шорох, и я встрепенулась. В следующий миг Джуро появился из темноты, словно отделившись от долговязой сосны.
– Что ты делаешь здесь? Праздник в самом разгаре.
– Просто хотела насладиться звездами, – ответила я, поправляя складки своего кимоно. Если бы на мне было то, голубое, с праздника Зрелой Луны!.. Ах, с тех пор минула вечность. – Они такие красивые.
Лис поднял голову, словно проверяя мои слова, и я залюбовалась линией его челюсти, четкой, острой, по которой так хотелось провести пальцами. Наконец он кивнул. Я тут же отвела взгляд, боясь, что мои глаза выдадут мои мысли.
– Знаю, где звездопад будет особенно красив. Показать?
И этот подлец протянул мне руку. Я посмотрела на нее, страстно желая сжать его пальцы и не менее страстно – их отпихнуть. Как он смеет? Зачем он делает это, если не может любить меня? И тем не менее я коснулась линий на его ладони, и была поймана. Лис закрыл мои пальцы своими: так мухоловка захлопывается на зазевавшемся сверчке. Джуро улыбнулся, одобряя мой выбор, и повел вглубь темного леса.
Мы прошли мимо камней, спустились по извилистой тропинке. Теперь я понимала, зачем Джуро предложил мне ладонь. Если бы не она, мне бы пришлось двигаться наощупь, и я переломала бы себе ноги на каменных ступенях. Когда я уже хотела спросить, куда же он меня ведет, мы вышли к тихому озеру, затерянному среди гор. Небеса отражались на гладкой поверхности. Над озером почти идеальной круглой формы кружились стрекозы и светлячки, а по краям шумел рогоз. Это напомнило мне тот пруд, где он впервые проявил заботу обо мне и где я похоронила ту несчастную утку. Линия горизонта размывалась, и когда я подошла ближе к берегу, показалось, что небо у моих ног чуть рябит от ветра.
Внутри все задрожало от восхищения.
– Здесь, – проговорил Джуро, указывая на отражение звезд в озере. – Видишь? Они танцуют под водой.
– Это очень красиво, – честно признала я и, скинув хаори на землю, села на берег.
– В твоем мире звезды тоже такие же? – спросил он.
– В моем мире?
– За Морем Деревьев.
Я вздрогнула. Действительно, для него это был другой мир. Для меня все еще было странно просыпаться и, сделав шаг за порог, попадать во владения тигров, медведей и волков, но представить его на шумных улицах Талвы не получалось вовсе.
– Да, но здесь они как-то особенно сверкают, – вздохнув, ответила я, не отрывая взгляда от небес. Первый звездный заяц пересек тьму, оставив яркий росчерк от своих следов.
Мы пробыли в таком молчании еще некоторое время, оба погружены в свои размышления. Может, Джуро думал о том, как выглядит мир за пределами Моря Деревьев? Наверняка он забыл. А я изо всех сил старалась вспомнить столицу и не могла. В моих воспоминаниях тоже жил лес: он стоял вместо великого храма, проступал сквозь сады императора, грубой хвойной породой вытесняя нежные персики и хрупкие ивы.
Когда я опустила взгляд, то увидела, что Джуро смотрит на меня. Смотрел все это время? Я тут же отвела ресницы в сторону.
– Что? – смутилась я.
– Мы можем быть разными, но звезды над нами – неизменны.
Слова его были как прикосновение теплого ветра, ласкающего волосы. Я неуверенно улыбнулась, скользнула взглядом по его озаренному лунным светом лицу, медным прядям, что закрывали лоб, мне так хотелось отвести их в сторону. Его брови были напряжены, между ними пролегла едва заметная складочка.
– Спрашивай, – улыбнулся он.
– Ты… можешь спрятать свои уши?
Джуро недоуменно моргнул. Кажется, он не ожидал такого вопроса. Я сама не сразу поняла, что сказала. Он чуть наклонил голову, искра побежала по его радужкам, от него пахнуло сухим костровым теплом – меня окутало ощущение его ки. В тот же момент его пушистые уши прижались к голове и вдруг исчезли, будто слились с прядями волос. Я несмело протянула ладонь, касаясь, как зачарованная, его макушки, отвела длинную прядь за его вполне человеческое ухо. Теплое и настоящее на ощупь. Оно оказалось чуть заостренным, с крупной мочкой.
«Вот бы прикусить ее…»
Все это время Хранитель глядел на меня, не моргая.
– Так лучше? – спросил Джуро с неугасшей искоркой в глазах, словно он участвовал в детской игре.
– Непривычно, – одернула я руку, вдруг вспомнив о приличиях, и слабо поежилась. Теперь, когда ки Джуро перестало греть меня, я ощутила особую прохладу, что бывала только у водоемов.
– Спрашивай, – чуть подалась я вперед. Он откинул со лба волосы, исподлобья оглянул меня и хмыкнул. По его губам растеклась тонкая лукавая, правда – лисья! – улыбка.
– Что ты видишь, глядя на меня?
Я растерялась. Он никак на комплимент напрашивается? Хитрый лис.
– Я вижу… хм, вижу существо, что смело ступает между двумя мирами. Человека, ставшего частью леса, но сохранившего свое сердце. Я вижу тебя как душу этого места, и, возможно, даже больше, – произнесла я, пытаясь собрать мысли. Мне было неловко. Я изо всех сил старалась не покраснеть и не заикаться, говоря это. – Теперь моя очередь?
Джуро продолжал улыбаться, довольный моим ответом. Он провел рукой по волосам снова, и уши вернулись на его голову. Наверно, ему так было привычно.
У меня был один вопрос. Важный вопрос. Тот, что жужжал у меня в голове, но который мне не хотелось проговаривать вслух и, возможно, еще меньше хотелось знать на него ответ.
– Ты… нашел ее?
С его лица сошло игривое выражение, будто волна унесла с собой послание с песка. Отрешенность. Пустота. Подрагивающие губы.
Как хорошо, что он молчал…
В озере веселились и мельтешили, скакали и резвились звездные зайчики. Крупный круг молочно-белой луны проложил дорожку к самому берегу.
– Вставай, – вдруг сказал Джуро.
Я подчинилась, потянулась за хаори, на котором сидела, но Джуро поймал меня за запястье и осторожно положил мне на плечи свое верхнее платье, мягкое и пахнущее хаги[37]. Он словно обнял меня, и от этого, не от хаори, мне стало жарко внутри.
– Пойдем, – сказал он, затаив улыбку в уголках рта. Он снова взял меня за руку и решительно потянул к воде. Поняв, что Джуро задумал, я уперлась во влажную землю пятками.
– Джуро, это плохая…
– Тсс. Доверься.
Он повернулся ко мне лицом и теперь взял обе мои ладони в свои – так учат ходить детей – и… шагнул на воду. Не в воду, на воду. Он ступал поверх лунной дорожки, та расходилась от его шагов ровными кругами. Я ахнула. Джуро потянул меня к себе, я все еще упиралась, боясь намочить обувь, но в итоге зажмурилась и почти прыгнула вперед.
Ноги остались сухими. Пораженная, я опустила взгляд и увидела, что стою н