А потерянный было силуэт пса вернулся… помаячил несколько секунд неподвижно, и вдруг со стремительного разбега отшвырнул человека как щепку.
Вот… снова пошел медленно… нет, быстрее… человек повернулся… но поздно.
Дьявол, что за напасть!
Сцены черно-белого театра исчезли, но взамен явилась реальная картина кабинета Ванлейна, и круглая дверная ручка не выше собачьей морды, дверь открывается от легкого поворота…
VIII
Дункан не поставил на утро воскресного дня будильник. Внутренний автомат все равно попытался поднять, он, полупроснувшись, отменил эту команду и проспал еще не менее часа, а когда глаза готовы уже были открыться сами, зазвонил телефон.
Капитан, не торопя себя, выбрался спиной на подушку, взял со столика трубку и услышал пожелание доброго утра от дежурного офицера.
— Случилось что-нибудь?
Ему ответили, что ничего особенного, и произнесли несколько кодовых слов — Лиза просила внеочередную встречу и сама назначила время. Капитан, взглянув на часы, дал добро.
Через полтора часа.
С чего бы ей вдруг?
Однако вызов не был «тревожным», для него другой код.
— Помешала отдыхать, сэр?
— Скорее наоборот. Я не знал, что мне делать.
Его ответ почему-то понравился.
А Дункану нравился синеватый цвет ее глаз.
— Пригласил бы вас куда-нибудь, если бы вы не были законспирированы.
Ого, как ему улыбнулись.
— Все ведь когда-то кончается, сэр.
А дальше глаза стали серьезными.
Девушка заговорила быстро, опасаясь, что ее план отвергнут в самом начале: дети просили показать ее фотографии — какой Лиза была в их возрасте, она ответила — «хорошо, как-нибудь», да и фотографии лежат у родителей, только не в этом дело.
Дело оказалось в другом — смонтировать фотографию, где среди группы ребят младшей школы будет стоять пара учителей, и один из них…
— В полиции ведь есть его снимки, сэр? А на мою роль сгодится любая худенькая светлая девочка.
— Подождите, Лиза, дайте переварить.
Она снова заговорила: Джино — хитрый и умный, он сам себя не проявит, надо сунуть палку в гадючью нору, иначе можно ходить вокруг «тысячу лет».
— Если так, он уже убил одного человека.
— Сэр, что может ребенок против подготовленного агента?
В ее голосе даже прозвучали укоряющие нотки, девушка хотела сказать для убедительности еще что-то, но капитан жестом остановил — ему надо подумать.
«Лиза права в том, что ситуация, действительно, запертая… И активного плана у них с Коннерсом нет. Чем они рискуют?.. Враг затаится? А он и так затаился».
Капитан еще немного подумал и дал согласие.
— Спасибо, сэр!
Обрадовалась, как ребенок. А если поганой душонки Джино вообще нигде нет? Не покидает мысль, что они сами придумали себе бой с тенью. Или, вот, собака. Еще там на ветке могла сидеть и ворона.
— Ладно, тянуть не будем. Я сейчас отправлюсь в управление, вызову специалиста, вечером вам эту фото-фальшивку передадут.
— Сэр, я сделала вчера две контрольные закупки наркотиков, захватите?
— Давайте. Цена еще та же?
— Та же.
Утром капитан твердо решил пойти сегодня в бассейн, и к концу дня туда выбрался.
Плавание никогда не входило в любимые его виды спорта, однако служило хорошим средством для подработки сердца и психически разгружало, а по числу дорожек и времени легко проверялось общее физическое состояние. Дункан поэтому приступил к процессу почти как к работе, но с некоторой опаской: чем-то скажется разрыв со спортом в последние несколько месяцев?
В бассейне было малолюдно, а в детской ванне — вообще никого, и тишина огромного пространства действовала оздоровительно уже сама по себе.
Первые четыре бортика его успокоили — не появилось желания сбросить темп, сознание, освободившись от всяких мыслей, приятно соединилась с пространственной пустотой.
Следующие четыре бортика, из нужных двенадцати, прошли ровно — дыхание хорошо держалось, а мышечная усталость не подавала о себе даже слабеньких признаков.
Взбодрившись, Дункан проплыл еще два отрезка и с удовольствием подумал, что старый спортивный резерв надежен, особенно если учесть их с Коннерсом времяпрепровождение.
Надо бы и его… ноги вдруг вышли из режима, голова, как положено, не откинулась в сторону, рот схватил воду и Дункан забултыхался посредине дорожки, не понимая в чем дело.
Или почти уже понимая…
Сменив кроль на медленный брасс, он доплыл до конца, поболтался у канатов… мысль обрела окончательное выражение: письмо доктором было написано загодя, а отправка осуществлялась в спешке, о конверте он, в тот момент, думал в последнюю очередь. Надо только проверить себя в одном маленьком наблюдении.
Из раздевалки капитан отправился ужинать в ресторан спорткомплекса, где тоже было тихо и малолюдно, а за столиком, сделав заказ, набрал по «мобильному» номер Коннерса.
Он почти не сомневался, какой именно ответ получит, и, поздоровавшись, коротко сформулировал свой вопрос.
Да, подтвердил Коннерс, отправляясь на пять дней порыбачить, он записал на автоответчик дату своего возвращения.
IX
Странный пес — недружелюбный, и даже к детям, но странность в другом — он совсем не озабочен исчезновением своего хозяина, которого, как говорит Марта, одного и любил. А еще толкуют о собачьей преданности — они разные, как и люди. Этот вот, прогуливаясь у клумбы, даже рыло не повернул на ее приветствие.
Зато веселая четверка нетерпеливо ждала, вывалила из двери наружу и застрекотала.
— Пойдемте-пойдемте, уже холодно, катитесь все в дом.
Произошла обратная процедура, и конечно, каждому надо кого-то слегка подтолкнуть.
— Тихо, не ссорьтесь! Сейчас расскажете, чем вчера занимались, а потом я проверю каждого, как выучен музыкальный урок. Еще я принесла вам свою детскую фотографию.
— Покажи, покажи!
— Нет, после музыки.
Дежурный офицер протянул листок:
— Из наркоотдела, сэр.
Капитан прочитал две короткие фразы, сообщалось: анализ опять показал, что контрольная закупка наркотиков не отличается от предыдущих.
— Угу… вот что, запросите на телефонной станции распечатку всех звонков Коннерсу за месяц.
— Старому шефу, сэр?
— Да.
Он только на минуту зашел в кабинет, разделся и снова вышел, сказав секретарю, чтоб отложили утреннее оперативное совещание на пятнадцать минут.
Но вернулся быстрее.
Разговор в отделе экспертизы оказался очень коротким.
— Как мы идентифицируем наркотики по их происхождению, сэр? Современные технологии позволяют это сделать за считанные минуты. Маковая пыльца обязательно остается в среде конечного наркотического материала. И она уникальна, как пыльца однородного посева.
— Вроде отпечатка пальца?
— Совершенно верно, там тоже есть свой микрорисунок. Окажись наркотический материал из другого урожая или с других плантаций, мы бы сразу это обнаружили.
И на совещании с офицерским составом, и позже, когда остался в кабинете один, Дункан пилил себя все тем же вопросом: почему после провала огромной партии и поимки многих курьеров они не подняли цены? А в том, что о провале боссы наркоторговли узнали уже через два-три часа, не было ни малейших сомнений.
Вот теперь, когда она их помучила музыкой и привела в спокойное состояние, можно показывать.
Большая фотография попала в руки Эдди, остальные облепили его, а Лиза слегка отодвинулась.
— Я прямо в центре, юбочка в красную клетку.
— Какая похо-ожая! — радостно протянула Герда.
— И не похожая, — возразил ее брат.
— А вокруг мои одноклассники… и два наших воспитателя…
Эдди вздрогнул, вздрогнули и державшие фотографию руки.
— Алекс, больно же!
— Я тебя не трогал.
— Значит ты, Герда.
— Отстань, дай мне фотографию.
— Осторожно, дети, порвете.
Эдди обидчиво хныкнул, жалуясь, что больно щипаться нельзя.
Герда попросила снимок «на пока» оставить.
Уильям тоже участвовал в толчее.
Лиза что-то ответила, кажется, согласилась, зрение продолжало работать как фотокамера, отщелкивая фрагменты…
Вскоре Дункану принесли полученную с телефонной станции распечатку, и возник слегка волнующий азарт — сейчас он проверит свою профессиональную интуицию. Впрочем, если «профессиональная», значит, не интуиция, а что-то еще.
Вчера в бассейне, застряв на воде, он понял лишь, что звенья сплелись в целое, и это целое, не явившись еще, уже о себе объявило. А вот как это сплелось в отдыхавшей, казалось бы, голове?
Капитан освободил стол от бумаг, положил распечатку и рядом блокнот. Предстояло сверить определенные звонки и определенные времена, а абонентский массив Коннерса оказался не маленьким.
Выдалось время прокрутить все еще раз.
Эдди вздрогнул, когда держал снимок. К сожалению, она не видела в тот момент его лица, смотрела на другие, и эти другие — Герда, Алекс, Уильям… ни в одном из трех лиц не было и секундного замешательства, никакой посторонней экспрессии.
Кто мог больно ущипнуть Эдди, подставив его таким способом? Зрительная память очень ясно воспроизвела суматошную сценку…
Любой.
Ущипнуть могли и просто так, из вредности, за то, например, что фотография первой попала к нему.
Сейчас, когда она усадила их на полчаса писать буквы, нужно поразмыслить над тем, как обнаружить признаки взрослого человека в ребенке… хотя она уже много раз пыталась… и вот опять обратила внимание на Уильяма — у остальных заметна неуклюжесть в обращении с ручкой, бумагой, а у него словно бы есть привычка… и под стеснительностью Уильям скрывает имеющийся музыкальный слух, она же чувствует — слух есть.
Вот у Эдди его точно нет, он путает звуки естественно, от природы.
Впрочем, существует ли такая прямая связь? Музыкальный слух может и не сохранить себя в новом анатомическом строении.
Как и другие качества.
Стоп!
Она не обратила внимания на важное обстоятельство — Эдди сразу обратился к Алексу, как причинившему ему боль, — первая реакция кое-что значит.