Но, несмотря на то что реальная ценность нашей работы не больше процентов пяти (максимум десяти, если очень себе польстить), я продолжаю, мы все продолжаем – те самые пять процентов бывают решающими.
Эпилог
Я не рассчитывала написать судебно-медицинский научпоп, посвященный какой-то узкоспециальной проблеме, за историю судебной медицины и Московского Бюро я тоже не взялась, я выбрала единственно честный для меня вариант – личный экспертный опыт. Писать было тяжело, я металась между разными задачами, которые сама же себе и поставила. Я осторожно и подолгу выбирала, о чем писать, какими словами, насколько объяснять понятия и выражения. При этом мне не хотелось скатываться в байки из склепа, моя судебно-медицинская молодость с кровавыми подробностями на вечеринках уже прошла, производить подобный эффект не тянет.
Передо мной во время написания грозно маячила планка, заданная мастерами из литературных школ – Creative Writing School и «Хорошего текста», каким должен быть нон-фикшн. Я вспоминала через слово криминальные очерки Евгении Долгиновой в «Русской жизни», рецензии Екатерины Эдуардовны Ляминой на свои этюды и – не дотягивала до этой высоты. Заставляла себя продолжать писать, несмотря на то, что я – не они (здесь в «Фейсбуке» был бы смайлик). Я старалась не погружаться в абстрактные размышления, но немного пофилософствовать на уровне кухонных бесед все же себе разрешила. Старалась не читать мораль, и, думаю, это удалось, потому что мораль – точно не мое (еще смайлик). Короче, бессовестно занималась личной психотерапией. Как учат сценаристы, главный герой, чтобы зрители его полюбили, может не быть образцом нравственности, ему достаточно быть профессионалом, ну и немного юмора не повредит. Я знаю про себя, что я профессионал, я хороший судебно-медицинский эксперт, хотя при чтении может сложиться совсем другое впечатление. Надеюсь, мой профессионализм увлек читателей, а специфический судебно-медицинский юмор пришелся по вкусу.