Только что къ отъѣзду ложной Миссъ Арабеллы назначенной день наступилъ, то и пріѣхали къ корчмѣ два человѣка верьхами, и одинъ изъ нихъ велъ за поводъ изрядно убраннаго миноходца. Увидя оныхъ, вскочили всѣ съ мѣстъ своихъ; а Миссъ Арабелла приготовилась ко всему, что съ нею ни приключится.
Оба всадника сошли съ лошадей своихъ, и одинъ изъ нихъ спросилъ у Доллина брата, тутъ ли находится Миссъ Арабелла Кавсонъ? При семъ вопросѣ притворная Миссъ подступила къ нимъ, а казавшійся быть изъ нихъ главнымъ, имѣя лице свое почти совсѣмъ закрытое, подбѣжалъ къ ней и обнялъ ее съ великою ласкою. Между же тѣмъ, какъ Миссинъ отецъ говорилъ съ находящимися въ корчмѣ сей людьми и благодарилъ оныхъ, другой подвелъ къ ней лошадь и помогалъ садиться на оную. А какъ все сіе происходило очень скоро, то трое сихъ путешественниковъ и отправились въ путь.
Переодѣтый Рихардъ ѣхалъ позади двухъ незнакомыхъ его провожатыхъ; да хотя и не сомнѣвался онъ, что были Они присланы отъ цыганки, но никакъ не могъ понять, отъ кого получилъ онъ толикую помощь; ибо зналъ онъ, что Хиромантія, Магія и прочія симъ подобныя науки были ложныя, да и почиталъ всѣхъ угадчиковъ и колдуновъ за совершенныхъ плутовъ. Какимъ же естественнымъ образомъ могли быть произведены тѣ чудеса, коими былъ онъ столь сильно удивленъ?
Самая вѣра его дозволяла ли принять такую помощь, которая проистекала изъ такого источника, которой ему не извѣстенъ и могъ почитаться весьма подозрительнымъ? но какъ обѣщали ему вести по пути истинны и добродѣтели, то и могъ ли бы развращенной и имѣющій худое намѣреніе человѣкъ такъ говорить и поступать? Занимался такими противорѣчущими между собою мыслями, и имѣя голову свою набиту Апулеевыми и Платоновыми сочиненіями, вспомнилъ онъ о приставномъ Сократовомъ духѣ; а нѣсколько спустя и зачалъ онъ, заражался далѣе вѣроятіемъ, думать о волшебницахъ и духахъ. Да хотя и не казалося ему въ томъ что нибудь истиннымъ, но все его увѣряло; почему и вознамѣрился онъ прилѣжно разсматривать тѣ совѣты, которые будутъ ему преподавать, и тѣ дѣла, къ коимъ станутъ его убѣждать, для того чтобъ узнать, изъ какого источника они происходятъ.
Послѣ трехчасной довольно скорой ѣзды прибыли они въ Гонитонъ къ нѣкоторой корчмѣ, гдѣ одинъ изъ всадниковъ вошелъ въ оную, другой же остался для вспомоществованія притворной Миссъ Арабеллѣ сойти съ лошади и провожденія оной въ довольно пространную комнату, гдѣ и оставилъ ее одну. Тогда увидѣла она сидѣвшаго у воротъ молодаго человѣка, которой былъ погруженъ въ великую печаль и производилъ означающіе великое отчаяніе вздохи; но Рихардъ, будучи слишкомъ занятъ мыслями о своемъ новомъ состояніи, мало оные примѣчалъ. Нѣсколько спустя, вошла къ нему служанка и сказала, чтобъ шла она за нею, говоря, что отецъ ее дожидается въ той комнатѣ, которую онъ для себя занялъ. Въ слѣдствіе чего пошелъ онъ за нею; а служанка, проводя до двери комнаты, объявя, что отецъ его находится въ ней, ушла. По входѣ въ оную увидѣлъ онъ тонкаго станомъ, но довольно высокаго роста человѣка, которой имѣлъ у себя благородной и привлекательной видѣ, учтивые и благопристойные поступки; да и казался по лицу его около 35 лѣтъ. Онъ подошедъ къ Рихарду ласково и непринужденно, и обнявши онаго, сказалъ:
— Не устала ли ты, любезная Миссъ?
Рихардъ, смутяся рѣчью незнакомаго, принялъ его съ холодностію, и разсматривая пристально съ ногъ до головы, не могъ напомнить, чтобъ видалъ онъ его когда нибудь.
— Не ужъ-то, Арабелла, не вспомнишь ты лице мое, хотя оное и должно быть конечно тебѣ знакомымъ? Не болѣе двухъ дней, какъ былъ ты мущиною, и назывался Рихардомъ, а я твоею матерью. Сегодняшняго угара была ты дочерью Томаса Кавсона, я же назывался твоимъ отцомъ. Нынѣ я уже не грубой деревенской дворянинъ, но ожидающій мѣста Капитанъ Сентри, а ты моя дочь. Ну, — продолжалъ онъ съ веселымъ видомъ, — да здравствуетъ любезная моя Миссъ Бекитъ Сенгари, которая, какъ я надѣюсь, постарается заслужить сіе названіе и быть достойною дочерью такого человѣка, которымъ довольно самое государство, а вскорѣ постарается его наградить.
— Увы! — отвѣчалъ Рихардъ, — будьте вы всемъ тѣмъ, чемъ только вамъ угодно, но пожалуйте скажите, чемъ должно быть мнѣ? Пускай въ угодность вашу, останусь я дѣвкою; но льщуся, что будетъ сіе по одному только виду.
Называющійся Капитаномъ усмѣхнулся о страхѣ мнимой своей дочери; да и сказалъ Рихарду, что:
— Хотя состояніе молодой и прекрасной дѣвушки ни какъ презирать не должно, но я отнюдь не хочу тебя къ нему принуждать. Со всемъ тѣмъ какъ обстоятельства твои, — продолжалъ онъ, — требуютъ сего превращенія, то и прошу я тебя, чтобы помтарался ты сколь можно лучше представишь то лице, коего имѣешь ты на себѣ одежду; и въ то время, когда будешь ты находиться съ женщинами, опасайся поступками своими измѣнить сіе представляемое тобою лице: ибо естьли ты о томѣ позабудешь, то знай, что я весьма мстителенъ и ни въ чемъ за себя не отвѣтствую.
Сія угроза, произнесенная важнымъ голосомъ, привела въ размышленіе Рихарда; а тогда-то уже переодѣяніе его и показалось ему гораздо безпокойнѣе, нежели прежде; почему и сказалъ онъ Капитану:
— Вы конечно скоро освободите меня изъ сего состоянія.
— Отнюдь нѣтъ, — подхватилъ Капитанъ: — ибо увѣряю я тебя, что ты къ оному привыкнешь; да и думаю я, что не будешь ты впредь Англичанкою, для того что сіе названіе не согласуется ни съ моимъ намѣреніемъ, ни съ твоею выгодою… Можетъ быть будешь ты… Галличанкою.
— Галличанкою!.. этому не льзя статься. Я право не могу быть ни Галломъ, ни Галличанкою; потому что не бывалъ никогда въ той странѣ, и не умѣю говорить симъ языкомъ ни единаго слова.
— Все, что ни есть на семъ свѣтѣ, существуетъ не въ принадлежащемъ ему видѣ; да и самъ я отнюдь не то, чемъ кажусь нынѣ, но совсѣмъ другое. Ты нѣкогда сіе узнаешь, а притомъ и не будешь ни Миссъ Бекитою Сентри, ни Галличанкою, а станешь только ими казаться. Впрочемъ же не ко всему надобно употреблять чудеса. Мы ѣдемъ теперь въ Галлію, гдѣ и будешь ты жить въ хорошемъ домѣ дотолѣ, пока узнаешь ты довольно то, что тебѣ надлежитъ вѣдать; а тогда то уже и выведу я тебя на свѣтѣ, и учиню, естьли будешь ты того достоинъ, щастливымъ.
Рихардъ, имѣя голову свою наполненную столь многими темными рѣчами, стоялъ въ молчаніи; но лице его изображало весьма ясно удивленіе его и смятеніе.
— Какъ же онъ бѣдной задумался! — сказалъ Капитанъ; — почему и надобно мнѣ поговорить съ нимъ о Миссъ Доротеѣ.
— О Миссъ Доротеѣ! — подхватилъ Рихардъ съ великою скоростію. — Не ужъ-то вы объ ней что нибудь знаете?..
— Очень видно, что впечатлѣлася она весьма сильно въ твоихъ мысляхъ, — подхватилъ Капитанъ…
— Она весьма нещастна! — сказалъ Рихардъ.
— Но теперь нѣсколько утѣшилась, — отвѣтствовалъ Капитанъ; — ибо хотя Сиръ Георгій и весьма много ее бранилъ, но Миссъ Бровна, то есть добрая и разумная тетка ея, защитила ее отъ него. «Да выдетъ сія, неимѣющая никакихъ благородныхъ чувствъ дочь моя изъ нашего дому», — говорилъ Сиръ Георгъ. «Такъ я ее приму въ свое жилище», — отвѣтствовала ему сестра его. «Я лишу ее наслѣдства», — присовокупилъ Баронетъ. «Она получитъ все мое имущество», — отвѣтствовала сія госпожа. «Она недостойна моего взора», — говорила Лэди Нетлингъ; «а я», — отвѣтствовала Миссъ Бровна, — «не могу не нее наглядѣться». «Я выгоню се изъ своего дома», — кричалъ Баронетъ; «а я», — отвѣтствовала старушка, — «увезла бы сей же часъ ее въ свою деревню, естьли бы только можно было учинить то безъ всякой опасности».
— Такъ поэтому она больна? — вскричалъ Рихардъ съ огорченнымъ видомъ.
— Все теперь учинилось спокойнѣе, — сказалъ Капитанъ. — Ей стало гораздо лучше, почему и ѣдетъ она съ своею теткою; да и родители ея больше уже ее не бранятъ, для того что отправились они въ одну изъ ихъ деревень, которая находи, въ Графствѣ Дербіи; почему и весьма я увѣренъ, что главнѣйшее безпокойство Миссъ Доротеи состоитъ только въ томъ, что не знаетъ она объ участи бѣднаго Рихарда.
— Не ужели сія дѣвица меня любитъ и безпокоится о моей судьбинѣ? Нѣтъ, государь мой, вы право меня обманываете… Но пожалуйте скажите мнѣ…
— Я тебѣ ничего болѣе не скажу, дорогая моя Бекита, — прервалъ рѣчь ея Капитанъ, удаляясь отъ него съ задумчивымъ видомъ и устремляя взоры свои на происходившее на дворѣ, гдѣ Капитанской и Рихардовъ провожатой разговаривалъ съ тѣмъ молодымъ человѣкомъ, котораго послѣдній изъ нихъ видѣлъ прежде сидящаго на порогѣ горничномъ и плакавшаго въ то время, когда входилъ онъ въ корчму. Сей казавшійся Капитанскимъ служителемъ малой прервалъ разговоръ свой и вошелъ къ нимъ въ горницу для увѣдомленія Миссы и отца ея, что кушанье было уже готово.
Въ сіе время спросилъ его Капитанъ:
— Не знаешь ли ты, Томасъ, о чемъ сей молодой человѣкъ столь горько плачетъ?
— Этотъ дѣтина, — отвѣтствовалъ ему Томасъ, — сынѣ близь живущаго откупщика, которой во время отлучки отца его взялъ лошадь и уѣхалъ въ Куллитонъ, въ томъ намѣреніи, чтобъ посмотрѣть бывшаго тамъ лошадинаго бѣгу. По возвращеніи же изъ сего мѣста, когда ѣхалъ онъ по весьма узкой и удаленной отъ большой дороги тропинкѣ, напалъ на него воръ и принудалъ его промѣняться съ нимъ его платьемъ, въ прибавокъ же къ тому отнялъ онъ у него еще и лошадь; почему и не смѣетъ уже оной возвратишься къ своему отцу.
— Послушай меня, Томасъ, — сказалъ ему Капитанъ; — какъ этотъ воръ совсѣмъ не зналъ, чего стоить тотъ сюртукъ, которой онъ ему промѣнялъ, то и скажи ты сему бѣдняжкѣ, чтобъ пошарилъ онъ въ правомъ своемъ карманѣ, гдѣ и найдетъ онъ наполненной гвинеями кошелекъ, а оные и могутъ утѣшить отца его о потерѣ худой лошадіонки.
Томасъ, услыша сіе, вышелъ съ великою скоростію; а вскорѣ послѣ того смотрѣвшій въ окошко Капитанъ вмѣстѣ съ Рихардомъ и увидѣли, сколь велика была радость сего крестьянина при взорѣ на то сокровище, которое нашелъ онъ въ своемъ карманѣ, состоящее въ дватцати гвинеяхъ! Въ то время, какъ они сіе разсматривали, вошла вольнодомка и имъ сказала, что кушанье уже было поставлено; а пообѣдавши и отправились они всѣ трое въ путь свой.